Волки и надзиратели (ЛП) - Мерседес Сильвия. Страница 48

Ее ладонь чертила еще руну в воздухе. В следующий миг копье полетело к моему сердцу. Я повернулся, но оно задело мое плечо, пробило плоть и кость. Я закричал и упал на землю, боль пропитала тело. Магия была там, пульсировала в копье, как яд в моих венах.

Краем глаза я увидел, что Бриэль запрыгнула на груду обломков. Она прыгнула с хищным воплем. Она как-то пробила бурю магии вокруг Элораты, и ее руки обвили талию ведьмы. Она выглядела как ребенок, по сравнению с увеличенной магией ведьмой, но яростно боролась, пыталась забраться по телу бабушки к ее шее.

Смеясь, Элората повернулась и отбросила девушку, как тряпичную куклу. Бриэль рухнула и застыла, оглушенная, смотрела на сияющую красным ведьму.

— Глупое существо! — голос Элораты вылетал огнем из ее легких. — Ты — ничто. Ничто! Капля моей крови. Истинная сила моя. Никто не посмеет перечить мне. Ни ковен, ни твоя драгоценная матушка Улла. Однажды я всех их раздавлю, заставлю служить мне. А потом я стану великой Черной Ведьмой леса, королевой всего! — ее улыбка сверкнула, полная жадной ненависти. — Но сначала тут…

Ее ладонь уже двигалась. Руна была нарисована, копье появилось в ее руке.

Она отвела руку, целясь в Бриэль.

— Нет! — закричал я и выдернул копье из плеча. Изо всех оставшихся сил я вскочил на ноги и попытался бежать. Но жжение магии ее проклятия было невыносимым. Я рухнул на землю лицом.

Я не мог подвести Бриэль. Я не мог допустить ее смерть. Я поднялся на колени, призвал силу воли, встал на ноги. Мир кружился. Я не мог бежать. Я мог лишь стоять, все силы уходили на это.

Элората повернулась, глядя на мои жалкие попытки.

— Бедный монстрик, — она рассмеялась и печально покачала головой. — Все еще пытаешься играть героя? Боюсь, твоя история закончится не так, мой милый.

Она отпустила копье.

Оно пролетело по воздуху и пронзило мою грудь, вонзилось в землю за мной.

Я смотрел на сияющее древко, торчащее из моей груди. И я ощущал, как разбитое сердце замедляется… и останавливается…

31

Бриэль

Я смотрела на происходящее. Не могла это остановить.

Копье полетело из руки бабули.

Пронзило грудь Дира. Пробило спину. Вонзилось в землю, древко дрожало. Он все еще стоял, спина изогнулась, глаза расширились, смотрели в ужасе на то, что с ним произошло.

Он поднял ладонь к древку, попытался сжать его и вытащить. А потом его глаза закатились, и тело обмякло, повисло на копье.

Это не могло быть на самом деле. Я ударилась головой, когда падала, и вида это во сне, в кошмаре. Иначе почему я не кричала? Разве я не должна была рыдать, ругаться, молить богов отменить произошедшее? Почему я ощущала только холодное онемение в теле и душе?

А потом вдруг все пришло — весь ужас, вся печаль. Это ударило по мне. И я поняла, что уже кричала, выла, как зверь. Я проползла расстояние между мной и Диром, слезы лились по моему лицу. Я добралась до него, поднялась, едва дыша из-за рыданий. Я одним ударом сломала копье под ним, поймала его тело и опустила на землю. Кусок древка все еще торчал из его груди.

Его веки трепетали. Он еще был жив.

— Дир! — закричала я. — Дир, Дир! — я ненавидела то, что не знала другое его имя. Даже если он слышал меня, он слышал только имя монстра, которое дала ему моя бабушка.

Тень мелькнула надо мной. Красная магия обжигала мой затылок. Я повернулась, посмотрела на жуткую бабулю, парящую надо мной.

— Рыдай, девочка, — жестоко процедила она. — Это ему не поможет. Это для него лучший конец. Он никогда не снял бы свое проклятие, хотя знал, как его можно сломать, — она подняла голову, на милом лице мерцала красная магия под кожей. — Он выбрал эту судьбу. Он это заслужил.

Я смотрела на нее, на это привидение. Морок был силен, но она теряла хватку на нем. Я видела сквозь трещины старое существо. Сморщенную оболочку, быстро сгнивающую.

Бабуля поймала мой взгляд. Ненависть вспыхнула в ее глазах, и она стала чертить еще руну в воздухе. Третье и последнее копье. Оно было для меня.

Дрожа, я отвернулась от нее. Я устала бежать, играть в эти кошки-мышки. Я смотрела на лицо Дира, лишившееся цвета, обрамленное длинными серыми волосами.

Мы умрем. Вместе. Остался всего миг, и все закончится.

«Его можно освободить, когда кровь его сердца смешается с ее».

Я нахмурилась. Что за голос возник в моей голове? Старый, ворчливый и сухой, но…

— Смешается с ее, — прошептала я.

В голову пришла идея. Это было безумием. Глупостью. Будь я в своем уме, я о таком и не подумала бы. Но какая разница теперь? Время осталось только для безумия.

Я стиснула зубы, сжала древко копья и выдернула его из груди Дира. Кровь полилась из раны, но я легла на него, прижалась сердцем к месту, где когда-то билось его сердце, обвила его руками.

— Я люблю тебя, — прошептала я ему на ухо. — Я люблю…

Я не закончила.

Копье бабули вонзилось между моих лопаток. Оно попало в цель идеально, пронзило меня и Дира, вонзилось в землю под нами.

Боль была невообразимой. Мое тело содрогнулось. Но, хоть из горла вырывался вопль, я смогла сжать Дира крепче, уткнуться лицом в его шею.

Тьма окружила меня, мир агонии. Но не бесконечной… смерть точно скоро придет! А с ней и облегчение. Боги были милосердны, они не позволят этому мигу затянуться.

Кровь моего сердца текла свободно. Текла из моей груди в рану Дира. И сквозь боль я ощутила миг чистого соединения.

А потом…

Свет.

Мир вокруг меня порвался на кусочки, впуская другой мир, полный чистого света, где переливались краски, которые я не могла назвать. Магия потекла по мне, заполнила тело, кровь и душу. Слои реальности рвались, и я падала, держа Дира, все глубже.

Нет, я не падала.

Я поднималась.

Поднималась и кружилась в вихре взрывов энергии, красок и песни. Я не могла все понять, все осознать. Так ощущалась смерть? Как новое рождение, как выход из тьмы к воздуху и свету? Я была в ужасе и восторге.

Где-то далеко, в другом мире, я услышала крик. Крик бабули.

Рябь тьмы пробежала по свету и ударила по мне льдом. Я откинула голову, закричала от боли. Но не упала. Я все еще была в этом вихре. И теперь свет проникал под мою кожу, обжигая. Было больно, но боль была приятной, и я не могла это описать. Она лилась в меня и из меня, из моего рта, глаз и ноздрей.

Частица меня понимала, что я еще сжимала плечи Дира. Что он был полон жара и огня. Мы были едины. Я разбивалась на кусочки, чтобы стать целой. С ним.