Давным давно была... (СИ) - Колесов Василий. Страница 17
— Купаться в проруби! — Полицаи заржали, над этой шуткой. — А может, правда, в прорубь макнем? Не… далековато и холодно… Не мешай, бабка! Зачем ему одежда? Стрелять ведём партизанского щенка!
Выехали за околицу.
— Все, хватит. Давайте здесь, у березки.
«Никитка сделал резкий рывок в сторону, прыгнул в овраг, кувырок, уход от выстрелов, пули свистят над головой, ныряет в густой кустарник, и, вот она — свобода!»
Но это только в мечтах. Бежать — нет сил, да и замерз… еще несколько минут и потеряет сознание от холода. Силы есть только на то, чтоб посмотреть полицаям в глаза. Два выстрела…
— Все, готов. Теперь кто хочет, тот пусть и хоронит, — рослый полицай сплюнул в овраг, куда скатилось тело мальчишки. — Под берёзкой ему захотелось…
Дезертир.
Два партизана лежали на еловых ветках под большим коряжистым пнем. Этот пост днем-то и то было трудно отыскать, если, конечно, ты не знал его точное место расположения.
— Черт, — сказал один из них, тот, что по моложе. — Курить охота, а нечего.
— Ничего, потерпи, немного осталось. Через часок смена, в отряде покуришь. — Обнадежил его другой. — Э-э! Слышишь? Кажись, кто-то идет.
— Ага, и топает как слон.
На топе показался человек.
— Стой, пароль!
— Я — Степан, Папашин брат!
— А я — сват! — ответил молодой.
Партизаны, услышав пароль, вышли из укрытия:
— Василич, я провожу человека! Да, слышь, друг, у тебя табачку не найдется, а?
— Что, кроме вас тут нет никого и табачки спросить не у кого? Или про запас стреляете? — улыбнулся связной.
— Да какой про запас! Курить охота, хоть помирай, а курево кончилось и попросить-то не у кого! Хорошо вот ты появился! — ответил, извиняясь, молодой партизан. — Ну как, найдется, а?
— Почему же не найдется? Найдется! — пришедший сунул руку в карман…
Это было последнее, что увидели партизаны перед тем, как в их тела вонзились финки…
Серёжка шёл по лесу, уходя из партизанского лагеря, мысленно ругая командира отряда: «Тоже мне — командир! «Ребёнок, подрасти!» И это — мне! Чисть картошку, пригляди за конями… а теперь ещё и задачки решай! Открыли партизанскую школу, для детей! Пусть меня считают дезертиром, но я не дезертир, я воевать хочу, а не мелом на доске писать!»
И Серёжка неожиданно для самого себя понял, что ему до чертиков надоела эта война, эта затянувшаяся лесная — походная жизнь, эти выстрелы, эта кровь и приторный запах горелого человеческого тела, этот страх за товарищей… этот кошмарный сон?
Впереди хрустнула ветка.
«Странно, дозор должен быть самое малое в полукилометре отсюда». — Чтобы никому не попадаться на глаза Серёжка сошел с тропинки и спрятался за старым дубом, росшим у поляны.
Серега впал в ступор, когда он увидел в серебристом свете луны карателей. Какой-то мужчина указывал немцам рукой в сторону партизанского лагеря. Решение пришло само: Серёжка поочерёдно бросил две лимонки, стараясь попасть в предателя. Грянули взрывы, немцы открыли беспорядочную стрельбу, решив, что попали в засаду.
«Пора смываться, — решил Сергей. — Теперь мы им покажем, кто в лесу хозяин!»
Серёжка стал мелкими перебежками уходить от поляны, но далеко уйти не смог.
Из-за дерева выскочил каратель, мальчишка успел развернуться и вскинуть автомат, но выстрелить не успел, пуля обожгла его голову слева над ухом, погасив неяркий лунный свет и сознание.
Операция «Гамбург»
Совещание в Барановичах проводил бригадефюрер СС, генерал-майор полиции безопасности фон Готтберг.
— Итак, господа! Операция «Гамбург» была одной из наиболее успешных операций, проведенных до сих пор в Белоруссии. Данные разведывательной команды полиции безопасности и СД были такие точные, что удалось обнаружить каждый лагерь! На северном направлении по отчету группы «Готтберг»:
В многочисленных боях было убито 1 676 партизан.
Далее, было расстреляно по подозрению в связи с партизанами 1 510 чел.
Были захвачены многочисленные трофеи: 4 броневика и 8 противотанковых ружей, огромное количество скота и зерна.
В населенных пунктах, расположенных в районе операции, кроме того, было уничтожено
2 658 евреев и 30 цыган. Потери немцев составили 7 убитых и 18 раненых».
Общее число особо обработанных по остальным командам и отрядам:
особая команда 7 А — 6 788,
особая команда 7 Б — 3 816,
особая команда 7 Ц — 4 660,
оперативная команда 8 — 74 740,
оперативная команда 9 — 41 340,
отдельно действующий отряд «Смоленск» — 2 954,
итого 134 298 человек.
Захвачены значительные трофеи: скот и продовольствие.
Оружия и боеприпасов захвачено незначительное количество.
Да, скот, продовольствие… А где оружие, боеприпасы?
Вы должны были уничтожить партизан, а не просто так расходовать человеческий материал! Одно радует: политическое воздействие акции «Гамбург» на население в результате расстрела большого количества женщин и детей ужасающие.
А вот по южному направлению, не все так замечательно!
Врасплох удалось захватить только ДВА отряда бандитского соединения из 17-ти! Это просто позор! При взаимодействии авиации, артиллерии и бронетехники — такие результаты! Ещё 15 бандитских отрядов продолжают действовать у нас в тылу!
На 10250 уничтоженных 12 пушек, 9 минометов, 28 автоматов и 492 винтовки! Я ещё могу поверить, что это вооружение для 1000! Хотя, скорее, для 520! Я тоже умею считать! Наши потери 181 убитый и 387 раненый! Наши потери 568 человек!
За что такие потери? За почти 10 тысяч убитых местных крестьян? Ведь об этом говорит колоссальная разница в трофеях и потерях. Особенно в карательной операции «отличилась» зондеркоманда Зонмана: ряд сел, с прилегающими деревнями, сожжены вместе с жителями. Зонман, 10000 человек я мог бы приказать уничтожить и в Минске, и с меньшими для нас потерями!
Кибальчиш.
Когда-то унтерштурмфюрер Амелунг и Зонман были слушателями специальных курсов по психологии славян и евреев. И Амелунг, тогда еще молодой национал-социалист, задал профессору Рунге, ведущему специалисту по психологии недочеловеков, вопрос, за который приходилось терпеть подколки Зонмана не только во время обучения, но и сейчас. Что же за вопрос задал Амелунг профессору? Простой вопрос о психологии славянского мальчишки из книги какого-то, заданной для изучения, А. Гайдара о «Мальчише — Кибальчише», в которой упоминалось о «проклятых буржуинах».
Амелунг поинтересовался о смелости, боевом духе славян…
— Молодой человек, — начал свой ответ профессор. — Ваши рассуждения о чести, верности долгу и служении Великой Германии хороши, но только как пропагандистская листовка для «Гитлерюгенда». Надеюсь, Вы не забыли то время, когда, играя в футбол, были готовы броситься сопернику в ноги, но не пропустить его к своим воротам? Помните? Вот и хорошо! Поступите ли Вы сегодня так же? Вряд ли. Вы поумнели, Вы знаете, что будет больно. Подумаешь — мяч в воротах, главное, что ноги — целы! Именно этим отличаются мальчишки от мужчин! Для мальчишки главное идея, цель, прямой путь, а для мужчины главное — достичь цель с минимальными потерями!
А славяне — фанатики, вскормленные с пеленок коммунистическими идеями о «светлом будущем». Надеюсь, все понятно?
Зонман не забыл этот эпизод.
«Ну и скотина этот Зонман!» — улыбнулся про себя унтерштурмфюрер Амелунг, глядя на стоящего у стены, под охраной шутцмана, мальчишку.
Так ведь и сказал: «На, держи Кибальчиша. Проверь свои догадки о загадочной славянской душе, которая — потемки! Интересно, расскажет он тебе «военную тайну»? Только сразу предупреждаю, из-за этого мерзавца мы не разбили банду «Деда». И еще: он единственный, кого оставили живым мои ребята. Мне это стоило больших усилий, ведь он ухлопал четверых наших и двух инородцев. Все — только ради тебя, Вальдемар!».