Малыши в подарок - Богда Ксения. Страница 10

Сжимает в кулак мои волосы, углубляя ласку. Проникая между губ языком. Заставляет ответить.

А я слабею под его напором.

Полтора года. Боже… это целая вечность.

Между нами начинает ерзать котенок, и это приводит меня в чувства. Отталкиваю Волкова и стараюсь не дышать как марафонец после дистанции, хотя сердце готово выскочить от эмоций.

Смотрю в наглый, довольный взгляд.

– Ну ты и засра-а-а-а-а-анец.

Захар усмехается.

– Ну тебе же именно это во мне и нравится.

Наклоняюсь к нему.

– С чего ты взял, что мне что-то в тебе нравится? Если только в твоих влажных мечтах.

Дергаю ручку и вываливаюсь на улицу, показывая Захару средний палец.

Он запрокидывает голову и начинает громко ржать.

– Зубастик мой. Прям р-р-р-р-р, так бы и сожрал, реально. Ты ещё горячее стала.

– Пошел к черту, – рычу сквозь зубы, хотя его слова вызывают дрожь во всем теле.

Хлопаю дверью и, не оборачиваясь, иду к дому. Внутри все кипит. Сжимаю одну руку в кулак. Ноги с трудом остаются твердыми, а сердце словно взбесилось.

Вот же наха-а-а-а-ал! Гад! Бабник!

– Юлька-пулька, а если я брошу Карину?

От этого вопроса у меня глаза лезут из орбит. Поворачиваюсь и прищуриваюсь.

– С чего бы? Мы все давно решили, Захар! Я не стану спать с тобой за деньги.

– А если не за деньги?

– Нет…

Захар хмыкает. Медленно крадется на своем внедорожнике и равняется со мной.

– Посмотрим, посмотрим, Красная Шапочка.

И эти слова пропитаны таким обещанием, что все внутри съеживается.

Глава 8

Захар

Ну что за девчонка? Огонь! Нет… ПОЖАР!!

С последними фразами я, конечно, дал жару, но понимаю, что именно это я бы и сделал с Шапкой. Сожрал и утащил в кровать. Точнее наоборот.

Но мы же гордые, мы нос воротим. Котенка спасаем… КОТЕНКА!! Не свой зад, а какого-то непонятного котенка…

Телефон дребезжит на панели и бесит своим жужжанием. Карина… Карина. Да в жопу эту Карину.

– Силиконовая долина, – повторяю слова Юли и начинаю ржать во всю глотку.

И вообще, пора решать с ней что-то. Не то пальто.

Смотрю на дом, где скрылась Юля, и внутри разгорается адово пламя. Она меня такими темпами в персональный котел затащит. Коза.

Рву с места, и, пока еду до дома родителей, кажется, что на сиденье что-то бликует. Но пока переключаюсь на вид за окном. Плюс этого богом забытого места, что тут нет пробок. Но отсутствие дорог все убивает в хлам. Если бы у меня не было такого вездехода, хрен бы я сюда сунулся.

Да я и сам не могу додуматься, что меня сюда так тянет. Когда родители сказали, где дом купили как подарок от нас с Назаром на годовщину, я чуть со смеху не сдох. Мама с папой, привыкшие к городу-миллионнику, и вдруг решают перебраться в поселок, где живет от силы тысячи три человек.

И вдруг я… меня как магнитом сюда тащит. И не пойму, на хера? Почему?

Ну не из-за мамы и Юльки же. Да и маразма в тридцать пять нет у меня.

Загоняю тачку в гараж, ставлю рядом с батиным джипом и наклоняюсь, чтобы посмотреть, что там на сидении.

Помада. Вот же растеряша. Хмыкаю и сжимаю флакон в руке.

– Значит, есть повод увидеться.

Выхожу из тачки и разминаю плечи. За целый день что-то успел подзадолбаться. Захожу в дом через дверь в гараже и натыкаюсь на радостную маму.

– Неужели, думала, уже передумал, – мама, как маленькая девчонка, повисает у меня на шее и чмокает в щеку, – голодный?

– Очень, – бреду за мамой в кухню, а тут и папа рисуется, – чем кормить будешь?

– Рыбный пирог есть, есть отбивные с ризотто.

– Ага, пойдет.

Мама шуршит в холодильнике, пока мы с батей обмениваемся рукопожатием. Передо мной появляются тарелки, только и успеваю слюну хлебать. Мама садится напротив и подпирает рукой подбородок.

– А что это ты так поздно? Вроде давно уже позвонил, что выезжаешь? – и хитро так щурится.

– А с каких пор ты меня контролируешь? Не пацан вроде уже.

Мама пожимает плечами.

– Ну мало ли, думала, встретил, может, кого-то.

Замираю с вилкой, занесенной над блюдом с мясом.

– Ма…

– Когда ты у меня уже прошлое отпустишь, Захар? – с болью в голосе.

И знает же, что рвет мне душу вот таким голосом. Рвет все, что я собирал пять лет.

– Когда прошлое сдохнет в муках, – рыкаю и швыряю вилку.

– Захар.

– Спасибо, наелся, – остервенело вытираю рот, швыряю салфетку на пол и выхожу из кухни.

На воздух. Иначе сейчас начнется паническая атака. Кажется, коридор стал намного уже, и в ушах звенит лязг металла. Авария. Отключка и суд.

Ненавижу прошлое… ненавижу, когда меня в него окунают с головой.

Твою ж…

– Надежда, – строгий голос отца, но я уже вырываюсь на свободу и делаю глубокий вдох.

Щека в месте шрама тут же начинает ныть, приходится тереть, как психу, чтобы успокоить. Вырываю из джинсов телефон, листаю контакты.

Карина – мимо… Назар – туда же… сестренка – тем более.

Юлька-пулька. И все как-то моментально успокаивается.

«Шапочка, есть чего пожрать?» – отправляю.

Тишина.

«Шапка!»

Опять гребаная тишина.

Маринует она меня, что ли? Да и я… мальчик Захар, тридцать пять годиков.

«Я же сейчас прикачу!»

«Да что тебе? Я сплю уже!»

Набираю номер. Переписки – вот совсем не мое.

– Что? – шипит змеюкой, кровь в венах подогревая. – Время видел?

– Детское ж ещё, блин. Ты чего?

Вздох и какой-то недовольный бубнеж, который внезапно веселит.

– Мне на работу завтра.

– Так и мне тоже, – отстреливаюсь.

Слышу, как на заднем плане хныкает ребенок, и внутри все морозом покрывается.

– У тебя там ребенок, что ли? – голос на двадцать градусов понижается.

– Ка-какой ребенок? – испуганно. – У тебя глюки, что ли?

– Плакал кто-то.

Шапка кашляет.

– «Спокойной ночи, малыши!» смотрела.

Меня отпускает. Всего лишь телек…

– Серьезно?

Не могу сдержаться и начинаю ржать на весь двор, ерошу волосы.

– Такая большая девочка, а до сих пор смотришь мультики.

– Ты что звонишь?

Достаю её помаду из переднего кармана и бездумно начинаю крутить между пальцами.

– Я ж написал. Есть что пожрать?

Она затихает. Только дыхание её слышу, и вслушиваюсь, как голодающий в пустыне.

– А тебя что, не накормили?

– Не-а.

– Давай завтра, я тебе покажу хорошую столовую.

Хрюкаю от очередного приступа смеха. Да я вообще с ней весельчак какой-то.

– Столовая? Реально? Я попал в прошлый век?

Юлька цокает.

– Не будь заносчивой задницей, – бурчит так мило, – не нравится – уматывай в свой город и питайся там в ВИПах со своими… – затыкается.

– Со своими силиконовыми долинами? – подсказываю.

Но скорее, чтобы продлить разговор.

Неуверенно угукает.

– Ну давай завтра. Заеду утром, и покажешь свою столовку.

– Ага, пока. Спокойной ночи.

И отрубается.

Бесит! Зараза! Будоражит всего от этой вертихвостки.

Дверь за спиной открывается, освещая меня ненадолго светом. Убираю помаду в карман как раз одновременно с тем, когда рядом на ступеньки садится мама.

– Захар, – обхватывает меня за руку и кладет голову на плечо, – я хочу, чтобы ты был счастлив.

Хмыкаю.

– Ма, я счастлив, у меня есть бабло. Много.

Она морщится.

– Не в этом же счастье.

Округляю глаза.

– Ты что, совсем с ума сошел, а в чем же еще? – пародирую голос Карлсона.

Мама хмыкает.

– Ох и артист.

А у меня мысли почему-то улетают к Шапке. Как откусывалась от меня!

– Мать, отстань от ребенка, – нашу компанию разбавляет батя, – а ты на меня так не смотри, ты для нас всегда ребенок. Хоть в пять, хоть в тридцать пять.

– Вот, видишь, я ребенок, – произношу с торжеством.

Мама только тяжело вздыхает.

– Пойдем ужинать, а то умчался голодный.