Противоестественно (СИ) - "Shamal". Страница 8

Амиран тяжело дышит и что-то говорит, но я не могу разобрать из-за сильного акцента и гула в ушах. Получаю тяжелый шлепок по ягодице и все еще не могу поверить.

Не могу поверить, что Владлен развязывает мои руки. Что Владлен позволяет Амирану уйти на балкон курить. Что Владлен почти силой вытаскивает у меня изо рта край пододеяльника и, укрыв простынёй, ведет на кухню. Я все еще не могу посмотреть ему в глаза и теперь, наверное, никогда не смогу.

Мой брат видел, как меня пялит этот медведь. Мой брат видел мою задницу во всей красе. Мой брат все еще смотрит, когда я непозволительно долго умываюсь над кухонной раковиной, пытаясь привести себя в порядок.

Наконец-то закручиваю кран и приземляю свою задницу на табуретку, стараясь не морщиться. Получается хреново, особенно, когда я чувствую, как под действием силы тяжести из зияющей дырки вытекает сперма и смазка.

Но все это такие мелочи по сравнению с тем, что только что видел он. А видел он многое.

Ты шлюха, Кайя. Какая же ты блядская шлюха.

— Где ты его подцепил? — спустя минуту молчания выдает Владлен. Голос его холоден, и я понятия не имею, о чем он думает.

— Подцепить можно сифилис, а Амирана я встретил, — хочу гордо вскинуть голову, сложить руки на груди, но голос срывается на жалобный писк, а руки пытаются натянуть одеяло еще сильнее. Закутываюсь по подбородок и чувствую, как слезы катятся по щекам.

Да, такой финт даже я сам от себя не ожидал.

— Я еще раз спрашиваю, где ты его подцепил?! — Владлен в бешенстве. Он меряет шагами кухню, даже не замечая, что задел рукой чашку, и она с громким звоном разбилась. Ручка отлетела в одну сторону, несколько осколков в другую…

Молчу, не желая выдавать Никиту. Владлен дружил с Никитой с самого детства. Зачем из-за такой мелочи вносить разлад в их отношения?

Сильный удар обрушивается на щеку, и я прихожу в себя. Хватаюсь рукой за лицо и получаю еще один — по другой щеке. Боль вспыхивает адским цветком, но мне похер.

— Отвечай мне!

— Ты мне не папочка! Не лезь в мою жизнь! — кричу, потому что сил держать это в себе, больше нет. — Мне нельзя быть с тобой и нельзя быть с кем-то еще! Насколько я должен быть одинок, чтоб тебя это устроило?!

Вскакиваю на ноги, в последний момент подхватывая одеяло, но оно все равно спадает до бедер.

Брат осматривает мое худое, покрытое синяками и засохшей спермой, тело и морщится, отворачивается, замечая белесые подтеки на бедрах.

— Тебя дерут, как шлюху, — голос Владлена едва слышен. Он настолько бледный, что я мог бы с уверенностью сказать — он напуган.

— Да, я стал шлюхой. Да, я позволяю делать с собой все, что пожелают. Да, однажды я выйду в окно. Но все эти «да» касаются только меня и никого более.

Слышу, как хлопает входная дверь — значит, Амиран ушел. Отлично, не придется перед ним объясняться. Он вообще говорит по-русски?..

Владлен берет мои сигареты и закуривает. Одну, вторую… Мы молчим все это время, потому что говорить не о чем. За столько лет у нас практически не было тем для разговора. Что ж, теперь одна появилась.

— Я хотел спрятать у тебя на время подарок для Макса на день рождения и попросить тебя забрать его со школы в следующий вторник, но теперь боюсь, ты не в состоянии.

— Нет, я могу, во сколько над…

— Нет, ты не в состоянии, — голос Владлена звучит набатом в моих ушах. Я понимаю, что это значит.

— Ты запрещаешь мне?..

Он не дает мне договорить. Хватает за горло, заставляя смотреть себе в глаза. А я не могу. Опускаю веки, ожидая удара, но его не следует.

— А ты бы позволил?

Выдыхаю резко, будто меня под дых ударили. Страх, что я больше никогда не увижу этого маленького светлого мальчика и его крохотную сестренку, как не странно, придает мне уверенности.

Я цепляюсь пальцами за его руки, и одеяло падает на пол, обнажая мое тело.

Владлен хочет отстраниться, но я только сильнее сжимаю хватку.

— Пожалуйста, Владлен! Прошу, не забирай у меня племянников! Хочешь, я больше никогда ни с кем не буду трахаться? Хочешь, я… блять, да что угодно! Что попросишь!

Брат качает головой, и мне кажется, что земля уходит из-под ног.

— Прошу тебя… — шепчу на грани слышимости, все ближе и ближе двигаясь к нему. Обнимаю, пользуясь его растерянностью, и чувствую сквозь одежду, как часто бьется его сердце. Ниже падать уже некуда. Я достиг дна, надеясь найти там приготовленную специально для меня могилу, как каждый раз входил в клетку к хищнику, надеясь остаться в ней в распотрошенном виде, с кишками наружу.

Я, голый, в синяках и подсыхающей сперме, с раскуроченной задницей и зареванным лицом, впервые за столько лет обнимал брата, боясь, что отрывать меня от него будут силой. Потому что готов поклясться просранной жизнью — обнимаю его в последний раз.

— Кайя… — голос Владлена звучит обреченно, и я понимаю его. Слишком понимаю. Мне и самому мерзко от себя. — Кайя, ты больной человек…

На всю голову больной, да. Братец, это не лечится. Я пытался.

Он так близко. Я чувствую, как его горячее дыхание шевелит мои волосы, и от этого мои собственные легкие не могут функционировать. Весь воздух будто куда-то исчез.

Владлен замирает, позволяя обнимать себя, но не обнимает в ответ. Так замирают, когда приходится держать на руке что-то живое и противное, вроде таракана или паука.

— Пожалуйста… — шепчу в очередной раз, глядя в бездонные зеленые глаза, и внезапно даже для самого себя привстаю на носочки и отчаянно прижимаюсь губами к его сухим губам. От брата пахнет сигаретным дымом и дорогой туалетной водой, которую ему наверняка подарила жена на очередную годовщину. Не делаю ничего, просто касаюсь, а он реагирует почти мгновенно, давая мне лишь секунду.

Дергается назад, как от прокаженного, и толкает меня с такой силой, что я едва ли не падаю на пол, едва ли не задеваю головой угол стола… ещё чуть-чуть, и всё было бы кончено. В последний момент успеваю инстинктивно ухватиться за столешницу.

Его глаза стремительно леденеют, а губы сжимаются в тонкую линию, и мне хочется забиться в угол, потому что злить Владлена — худшее, что я мог предпринять в этой ситуации.

— Я повторяю еще раз… — брат нависает сверху, и в его голосе звучит прямая угроза. — Что бы ты там не хотел, у меня есть жена и дети. Мне не хочется ловить «знаки внимания» от родного младшего брата. Сука, это инцест, ты понимаешь? Мало того — это гомосятина. Ты все понял?

Я дёргаюсь, как от удара и почти уверен, что готов пойти на что угодно, лишь бы он изменил свое мнение. Даже отпилить себе руку кухонным ножиком. Даже отгрызть зубами вторую.

— Я знаю… — говорю тихо, пытаясь не злить его. — Но прошу тебя, не запрещай видеться с Максом и Софией. Правда, я не смогу без них.

Владлен смотрит пристально и долго, а потом вдруг кивает и уходит.

========== 4. But you’re a part of me ==========

— Эй-эй, бляди, вы что творите! — рычу я от боли в заломанных руках. Нет, от хватки этого громилы не избавиться. Я отчаянно кручу головой, судорожно пытаясь придумать план спасения от ублюдков, преследовавших неизвестные мне цели. Истошно вопящего Макса уже затолкали в фургон и теперь туда собирались отправить меня. Юлька отбивалась в паре метров, но я видел, как легко было справляться с ней одному из нападающих. Мои руки за спиной сковали наручники, и на голову натянули что-то наподобие шарфа. Шерсть лезет в нос и рот, но разве это важно сейчас?

Я дергаюсь еще сильнее, инстинктивно пытаясь убрать тряпку с лица, но тяжелые кулаки впечатываются в спину и бок, заставляя меня затихнуть. Больно, но бывало и хуже. Меня кидают в фургон, и я падаю, ударяясь головой. В ушах звон, башка раскалывается. Возня со стороны рыдающего Макса. Слышу голос Юли, ее успокаивающие слова… Нихера это не успокаивает.

Шарф сползает с лица, и я внимательно смотрю на лица сидящих людей, пытаясь запомнить их в мельчайших деталях. Они похожи на профессионалов.

— Он нас видел, — глубокомысленно изрекает громила, что удерживал меня все это время. Фургон трогается с места, и я поворачиваю голову, кидая беглый взгляд на перевернутую машину брата. Хорошо, что мы все были пристегнуты.