Прививка совести (СИ) - Кучер Павел Алексеевич. Страница 11

От железки уютно веет простецкой надежностью 50-х годов. Как от отцовских часов «Командирские». Перепрыгивает деления на циферблате длинная секундная стрелка, с желто-серой полоской люминофора… Словно в детстве, складываю ладони колодцем и заглядываю в темноту. Внутри всё заливает ярко-зеленое свечение. Светится стрелки, светятся знаки и шкала компаса. Связь и хронометр в комплекте… При наличии радио — точное время в любой момент. Можно определять место с погрешностью до сотен метров. Почти GPS… Обалдеть! Всё необходимое и ни одной лишней детали. Переворачиваю прибор тыльной стороной. Принципиальная схема… Примитив… Но! Почти такие же мне попадались в старых журналах «Радио». Сверхэкономия. УВЧ в приемнике, сам детектор не на диодах, а на «полевиках», по симметричной схеме… там, помню, даже выключателя питания не было — батарейки хватало на год (!) непрерывной работы. Стиль умельцев «старой школы», изучавших радиодело в 30-х. До войны, по бедности, над каждой деталькой тряслись. Так, технические характеристики… Ого! Максимальная мощность 15 ватт? Владимир кивает. При работе на передачу в телеграфном режиме… И разумеется, неизменное — «Сделано в СССР», с пятиугольником «Знака качества». Признак ностальгии? Ха! У кого ностальгия? Это у меня, тут… У горстки русских инженеров, сто лет назад, на коленках сочинявших это вот чудо из самодельных транзисторов в средневековой глуши, ностальгии не было. Скорее, победная ярость летчика, идущего на таран. Из блеска никелированных частей, из тиканья часов, из чеканной простоты, так и слышится — «Врешь, не возьмешь!». Уважаю…

Но, тут же одна амплитудная модуляция? Если сцепимся, как включат «глушилки» — и забьют вам все каналы насмерть. Владимир смеется… Сначала, они забьют эти же каналы самим себе. А что касается нас… Мы же с четырех лет, радиолюбители, с личными коммуникатороми. Значит, с пяти лет — поголовно стучим морзянкой. Привычно. Говорим морзянкой, думаем морзянкой, пишем стихи на морзянке… Целая культура и литература, на базе этого кода, успела сложиться. Хотите потягаться? Думаете, найдется много виртуозов, способных, среди потока частных сообщений и служебных сигналов, выловить несколько наших? Обычные атмосферные помехи во время грозы или солнечных вспышек дают такой фон, только держись! Никакой компьютер, на таком фоне помех, слабый сигнал морзянки выделить не способен. Зато человеческое ухо — может. Этот инструмент эволюция миллиарды лет шлифовала. Проблему обсуждали. Проверяли. Работает!

Снова улыбается. Я знаю, что вы хотите спросить. Зачем такой примитив? Разве трудно было вставить усилитель, применить фазовую модуляцию, цифровое кодирование, ввести побольше функций? Можно! И даже не трудно. Такая техника у нас тоже есть. Но, в этом случае, резко меняется сам принцип работы сети. Дисциплина, знания, мастерство становятся для каждого оператора качествами второстепенными. Ну, вроде как у вас, сейчас. Каждый дурак может купить сотовый телефон и болтать по нему, пока не кончатся деньги. В солидарной сети открытого типа, по факту, дуракам отведен очень узкий сектор — сто голосовых каналов. Мы его называем мягче — «детский», хотя там же находятся каналы служебного и аварийного оповещения, вещание, новости и музыка. Такое место, где легко… как у вас. Прочее — требует усилий. И это правильно! Человек должен соответствовать уровню техники, которую он использует и общества, в котором живет. У нас каждый может, при необходимости, сделать подобный коммуникатор сам. Из подручного материала. В деревенской кузнице… И делали! Чего только не делали… Поэтому, никаких проблем со связью у нас нет.

Это у них, небрежный жест за окно… уже, со связью проблемы. Цифровую телефонию они вырубили себе сами. Секретность! Вывод? Довольно скоро — останутся без связи вообще. Минимум — через три часа, максимум — через пять. Постоянно держать радио канал — энергии требует. Не думаю, что в спешке они взяли рации с полностью заряженными, причем, новыми аккумуляторами. А ведь ещё разговаривают… С них же руководство каждые пять минут отчета о проделанной работе требует… Ха! Нам бы время потянуть, до темноты, а там прорвемся… Последний раз предлагаю — уходите! Мы справимся…

Ответить опять не дает Виктор. Он в свою очередь завладел коммуникатором и вертит его с физически нарастающим разочарованием. На физиономии ясно видны вопросы. А где же музыка? А где игрушки? Это что, только для дела? Время, связь, ориентирование… и всё? Владимир совершенно определенно читает по лицу — отвечает, как будто услышал. А разве этого мало? Мы же не играемся — мы живем! Как отличить? Представь себе — жизнь должна быть трудной! Давай сюда прибор! И опять сосредоточенно стучит ключом.

Батальон ОМОНа, это сколько? Не сразу понимаю, что вопрос обращен ко мне. Нашли эксперта! Э-э… Зависит от случая, но, уж всяко, не меньше двухсот человек… Блеск! Чему это он так обрадовался? На мой не просвещенный взгляд — нам наступает хана. Сразу видно, ребята не местные. Виктория, мне кажется, уже потихоньку начинает паниковать… Виктор — откровенно приуныл. Из нас всех, он точно с ОМОНом имел дело, хорошо, что отделался только сломанным ребром. Экстрима ему захотелось… А Владимир сияет. Что? Порядок! Их много — нас мало. «Свободный поиск, ситуация А»! Короче, ещё час — и нам можно всё! Вика радостно вскакивает… Что, уже в контакте и время пошло? Точно! И ещё, у меня тут родилась мысль! Не въехал… Григорий Иванович, у вас в сарайчике, есть химия для сада-огорода? Можно её использовать? Да, но… Спасибо, я мигом! Буквально через пару минут возвращается, с чуть початым кулем медного купороса. Сейчас мы их пыл слегка пригасим. Руки мелькают над столом. Синие кристаллы химии для опрыскивания винограда быстро фасуются в тугие свертки, из обрывков пленки. Примерно по полкило весом каждый…

Володя, а… разве это годится? Двоечница! Не вздумай никому такое сказать. Пересдача «Прикладной взрывотехники» тебе обеспечена! И продолжает тоном, зануды-отличника, обреченного подтягивать свою тупую одноклассницу по нелюбимому предмету….Раз не помогаешь, то давай, повторяй вслух «Основной список сапера». Вещества и их давления ударной детонации… Я жду! Вика робко начинает скороговорку… для гремучей ртути — 10 МПа; для тетразэна и ТНРС — 40 МПа; для азида свинца — 50 МПа; для ТЭНа — 120 МПа; для гексогена — 180 МПа; для тетрила — 280 МПа; для пикриновой кислоты -350 МПа; для тротила — 430 МПа… Чего замолчала? Продолжай! Э-э-э… для аммиачной селитры — 550 МПа… Дальше, официально взрывчаткой не считается… Но, всё равно взрывается — продолжает в тон Владимир. Способно детонировать каждое пятое вещество вообще, а в некоторых классах — практически все. Его руки, независимо от разговора, ловко, виток к витку, оборачивают свертки гладкой обмоткой из взрывного шнура. Я же тебе свой конспект читать давал? Можно сказать, от сердца отрывал… Раз факультатив прогуляла… Затягивает очередной узел. Тут тебе «Земля — 1» и переэкзаменовки не будет! Запоминай же, несчастная, что кристаллические гидраты, все до единого, взрываются в диапазоне от пятисот до полутора тысяч мега паскалей. Особенно от косой или сходящейся ударной волны, когда давление со сдвигом… Медный купорос, он же пятиводный сульфат меди, взрывает при давлении 750 МПа, что я вам скоро и надеюсь продемонстрировать… Давай сюда веревку!

Поворачивается ко мне, картинно разводит руками. Мне перед вами, Григорий Иванович, даже как-то неудобно. Тем более — вы должны быть в курсе. Дикая она у меня, совсем… Я — должен быть в курсе? Пока подбираю челюсть, Владимир вяжет получившиеся катушки-колбаски, тонким шнуром, с метровым шагом, к длинной веревке. Замечает удивление… Ну, как же, вон там, на вашей полке стоит «Реологический взрыв» Ярославского, московское издание 1982 года. Раритет! Из золотой серии — «Сто избранных сканов с флешки Ахинеева»… Вика грядит на Владимира с немым обожанием. Витьку от этого зрелища передергивает. На него, надо понимать, так девушки ещё не смотрели никогда. Умильно смотрит на меня… и этот взгляд мне знаком! Да что, разве жалко? Отодвигаю стекло, выдергиваю из ряда тонкий томик и протягиваю барышне. Держите, мне она не пригодилась, а у вас, мне кажется, будет настольной книгой… Владимир — прыскает от смеха. Ага, будет! Именно что настольной. Прадеду в мемориальном кабинете дома-музея, на самом видном месте положит. С пояснительной табличкой — «Её мог читать Сам!». Хоть пыль сотри! Только тут замечаем, что в том месте, где счастливая обладательница макулатуры прижимала подарок к себе, на майке девушки отпечаталось грязное пятно. Давно не убирался. Вика радостно огрызается — Нельзя стирать, это прах веков!