Чудовищная ложь - Найт К. А.. Страница 37

— Разве это не очевидно, мой маленький человечек? Она его пара, он никогда не говорил ей об этом, а теперь она исчезла. Мой следопыт подтвердил, что она вернулась за стену, где он не может ее достать.

— Если они причинят ей вред... — Я покачала головой. — Им нужны исследования. Они получили их?

— Да, и ее, — подтверждает он.

— Черт! — кричу я, дергая себя за волосы. — Если она им больше не нужна, они убьют ее за то, что она их предала. Мы должны остановить их, Акуджи. Мы должны! Она в опасности. Она не такой боец, как мы. Она умна, чертовски умна, но они жестоки и хитры. Мы не можем оставить Талию с этими монстрами.

— Я думал, что мы - монстры, — серьезно говорит Аку, когда я останавливаюсь и смотрю на него.

— Нет, они - монстры. А ты? Мы? Твои люди здесь? Они просто люди. Я собираюсь ее вернуть. — Я проталкиваюсь мимо Акуджи и бросаюсь вниз по лестнице, прежде чем он успевает меня остановить. Он рычит, догоняет меня и тянет в свои объятия, но я ускользаю и приближаюсь к ревущему Катону. Его спина выгибается дугой, увлекая за собой почти семь воинов, и мое уважение к силе вождя племени возрастает.

На его груди, над сердцем, красная рана. Она смертельна, но он, похоже, этого не замечает. Сглотнув, я подхожу к Катону, не обращая внимания на остальных. Его глаза мерцают на меня, светясь ярко-красным. Совсем не так, как когда Акуджи возбужден. Они темнее, и в его глазах нет ничего, кроме безумия.

Дымка.

— Я собираюсь ее вернуть.

Он замирает, когда я говорю, с его вздымающейся груди капает кровь.

— Моя спутница, — рычит Акуджи, и я поднимаю руку.

— Я знаю, что ты там, Катон, и что ты меня слышишь. Я собираюсь вернуть Талию. Я верну твою пару, чего бы мне это ни стоило. Но ты должен бороться с дымкой, я знаю, ты можешь. Используй свою логику. Ты должен исцелиться и стать сильным, чтобы ты мог защитить ее, когда я ее спасу. Послушай меня, Катон. Ты нужен своей паре.

Красный цвет в его глазах начинает исчезать, и через несколько долгих, напряженных минут они снова становятся черными и сосредоточенными на мне.

— Ты вернешь ее мне?

— Я клянусь, — серьезно говорю я. — Но мне нужна твоя помощь. — Я смотрю на Акуджи. — Вся ваша помощь.

— Ты ее получишь, — мгновенно отвечает Акуджи. — У тебя есть все мы, весь я, маленький человечек. Ты не сделаешь это в одиночку. — Шагнув вперед, он берет меня за руку. — Позволь нам вернуть твою Талию.

Убедить их - это самое простое. Когда оглядываюсь на Катона, я понимаю, что план, формирующийся в моей голове, будет сложной частью.

Но я искатель - это моя работа.

Им не следовало связываться с моей семьей. Теперь я планирую использовать навыки, которым научилась, чтобы выжить в их мире, против них.

Я сделаю это.

▪ 31 ▪

АРИЯ

Прежде чем я успеваю броситься выполнять наполовину продуманный план, между племенами проходит встреча. Эта встреча более напряженная и оживленная, чем предыдущая. Самаэль не приходит, что-то насчет проблем с его народом, но племена Катона и Акуджи приходят - все. Они ведут нас на крышу, где все могут поместиться. Катон тяжело опирается на край, держась за перевязанную грудь, но, по крайней мере, он больше не в дымке, хотя я время от времени вижу красные проблески.

Он так же, как и я, хочет вернуть Талию, если не больше, и это только отнимает время, но Акуджи говорит, что я должна представить план и что их люди должны согласиться. Это их путь, так что я сделаю это. Они приняли меня, но предлагать пойти за человеком за стену?

Они подумают, что я сошла с ума, что я предаю их или пытаюсь им навредить. Но я должна попытаться, потому что в любом случае я доберусь до Талии с их поддержкой или без нее. Я знаю, как много это значит для Акуджи, поэтому не тороплюсь и прикусываю язык, пока не почувствую вкус крови, чтобы унять свою тревогу.

Акуджи принюхивается, и его глаза расширяются, прежде чем он поворачивается ко мне, его клыки увеличиваются по мере того, как он надвигается на меня. Он возвышается надо мной, закрывая всем обзор. Потянувшись вниз, он поднимает мой подбородок и осторожно открывает мне рот своими пальцами. Я стону, когда Акуджи облизывает мои губы, прежде чем поцеловать меня, с рычанием пробуя мою кровь. Когда он отстраняется, его грудь быстро вздымается, а глаза становятся совершенно черными, когда он с голодом смотрит на меня несмотря на то, что все ждут нас.

Когда Акуджи слизывает мою кровь со своих губ, он, должно быть, видит мое беспокойство, потому что мягко мне улыбается.

— Просто покажи им то, что я вижу в тебе каждый день, маленький человечек. Покажи им свою преданность и бесстрашие, и они пойдут за тобой куда угодно, как и я.

Отступив назад, он ободряюще улыбается.

— У тебя получится, малышка. — Он поворачивается лицом ко всем и прочищает горло глубоким рыком. — Племена, мы собрались здесь сегодня по чрезвычайному делу. Люди вошли в наш город. Они перебрались через стену и забрали одного из нас.

Раздается хор рыков и криков.

— Они забрали Талию, пару Катона.

— Человека? — спросил кто-то в замешательстве.

— Человека, одного из нас, — рычит Акуджи, пресекая это. — Она была счастлива здесь. Она осталась здесь, чтобы по-своему защитить наш народ. Она одна из нас, и ее похитили. Мы не можем этого допустить. У моей пары есть план, как вернуть ее...

— Вся эта суета из-за одного человека? — огрызнулся кто-то. — Но когда пропадают наши люди, ничего не делается?

— Ничего? — возразил Ророак. — Сколько наших воинов погибло, перебираясь через стену, чтобы вернуть детей, возлюбленных и семью? Мы не уделяем человеку особого внимания, мы относимся к ней так, будто она одна из нас, потому что она и есть человек. Так же, как наша Ария, наша спутница, наша королева. Она сражается за нас, она с нами, и теперь она просит нашей помощи, как и Катон, другой правящий. Они так много отдали за нас - свои жизни, сражения и должности - и все же теперь они просят об одном. Неужели мы отвернемся от них? Человек спаривается с одним из нас, с одним из нас, который отдал все свое существование ради нашего счастья. Я говорю, давайте вернем ему его собственное счастье. Давайте хоть раз пожертвуем ради него.

— Это самое большее, что я когда-либо слышал от него, — пробормотал кто-то, заставив толпу захихикать.

Пыхтя, Ророак смотрит на меня.

— Ария. — Он кланяется, демонстрируя свое уважение. Некоторые из его людей отшатываются в шоке, но я смотрю в знак благодарности. — Пожалуйста, расскажи нам о своем плане и знай, что я клянусь стоять на твоей стороне.

Поднявшись, я благодарно киваю и улыбаюсь ему.

— Спасибо, Ророак, — тихо говорю я, оглядывая собравшихся. — Я понимаю ваш гнев, вашу боль.

— Конечно, — насмехается кто-то, но я не обращаю на это внимания.

— Люди только и делали, что причиняли вам боль, так с чего бы вам помогать нам? — Некоторые обмениваются взглядами, но я резко подаюсь вперед. — Я обращаюсь не как человек, а как друг. Я прошу как тот, кто заботится о вашем правителе, кто любит ваш город так же сильно, как и вы, и ненавидит людей и то, что они сделали с вами. Как кто-то... как кто-то, кого тоже обидели люди.

Акуджи подходит ко мне сзади и кладет руку мне на плечо, чтобы показать свою поддержку, и это работает. Аку дает мне уверенность, что я могу продолжать говорить, обнажить себя. Если это то, что нужно, чтобы заслужить их доверие, их помощь, тогда я дам им это.

Я вскрою себя и обнажу все уродливые стороны, чтобы они увидели, что моя боль совпадает с их собственной.

— Я была для них никем, помехой, тем, чего они никогда не хотели и ненавидели. Я была бедной. Я выросла в холоде, голоде и в одиночестве. У меня не было ни семьи, ни крова. Меня забыли и оставили выживать самостоятельно на разрушенных улицах за этими стенами. Я была так близко, что могла протянуть руку и коснуться цемента со шрамами. Они использовали меня и причиняли мне боль. Я ложилась спать в страхе, что они придут за мной в темноте. Я делала все, чтобы выжить. Я изменила себя, ожесточилась. Я никогда никого не подпускала близко. На моем теле до сих пор видны шрамы от их жестокого обращения. Я никогда не узнаю истинного ужаса и мучений, выпавших на долю вашего народа, и не смогу изменить того, что мой народ сделал с вами, но вы не одиноки. Люди там? Они не все плохие, большинство из них такие же, как я, как мы, просто пытаются выжить. Может быть, поэтому меня всегда тянуло сюда, потому что боль взывает к боли. Вас обижали, забывали и издевались над вами люди, и надо мной тоже. Мы похожи больше, чем вы думаете. — Я смотрю на Акуджи. — Я нашла безопасность за стеной. Я нашла здесь красоту и счастье. Я увидела любовь и величие вашего народа, и это было похоже на дом. Я чувствовала себя... здесь в безопасности, среди тех, кого они называют монстрами. — Сглотнув, я смотрю на Катона. — Я знаю, что Талия чувствовала то же самое. Она одна из нас, и она была готова рискнуть всем, над чем так упорно работала, включая свою собственную жизнь, чтобы защитить ваш народ, чтобы вы никогда больше не пострадали от людей. Но она не такой воин, как ты, и они причинят ей ту же боль, что и тебе. Я не могу позволить этому случиться. Она... Она мой друг. Единственный, кто у меня есть.