Осколок его души - Александрова Марина. Страница 14

Если он что-то делает для кого-то вроде меня, то на это должна быть причина и, если уж дело касается меня, то вряд ли с приятными последствиями. В любом случае, страшно мне не было. Я привыкла жить, внутренне готовясь к тому, что неприятности происходят и от них никуда не денешься. Будь то унижение, драка, пренебрежение, жалость, презрение, кажется, я была готова к любой ситуации из вышеперечисленных. Тут, как говорится, очень важно найти внутри себя точку опоры, а самое главное, правильно понимать и принимать себя. Я знаю и принимаю тот факт, что мой отец предатель, поэтому, когда мне в лицо или за моей спиной говорят нечто в этом роде, я не испытываю ни боли, ни дискомфорта. Это правда и с ней надо уметь жить. Это может казаться несправедливостью; я могу думать, что это слишком жестоко и больно, но если я буду так делать, то я буду уязвима. Этого я не хочу. Тоже касается и моего тела. Да, оно несовершенно и уродливо, но… что я могу с этим поделать? Ничего. У меня нет власти изменить это. Я не могу побороть свой страх, но и мне надо как-то существовать. В детстве, когда я только пришла в себя после пожара и впервые увидела своё отражение в зеркале, я много плакала. Мои раны так сильно пугали меня, а с ними вместе и обрушившиеся на меня кошмары, боли в ноге…

Тогда ко мне пришел Рэби и предложил на выбор две сливы. Одна была неправильной формы, её кожура казалась потрескавшейся. Вторая, напротив, была гладкая, блестящая, красивого янтарного оттенка. Конечно, я выбрала ту, что показалась мне красивее и вкуснее. Тогда он надломил её, и как оказалось, вся мякоть в ней была изъедена огромным белым червём. В то же самое время, та слива, от которой я отказалась, была на вкус, точно пряный мёд.

«Это мой первый урок тебе», сказал он тогда, «от того насколько хорошо ты его усвоишь, будет зависеть то, какой

«сливой» в итоге ты станешь».

Конечно, тогда я мало, что поняла, но постепенно пришла к тому, что если не найду внутри себя то, за что смогу зацепиться, то я просто сгнию, как переспелый упавший с дерева плод.

Смириться не значит сдаться. Это значит жить дальше так, как ты можешь не витая в облаках и лживых грёзах.

Тем временем, вся наша процессия споро поднималась по высокой лестнице, ведущей в храм. После сильной нагрузки прошлых дней, моя нога немного подрагивала, и я чувствовала неприятную, тянущую боль. На неё легко было не обращать внимания, особенно, когда взгляды двенадцати каменных драконов, казалось, смотрели прямо на меня. Они были прекрасны. Огромные, хищные, сильные и такие уверенные в собственном бесстрашии и превосходстве. Мне показалось, что моё сердце застучало сильнее, стоило мне столкнуться с рубиновым взглядом Радави. Покровитель огненных эвейев разместился аккурат посередине лестницы. Рубины, вставленные в его каменные глазницы, блестели в лучах солнца, от чего действительно складывалось такое ощущение, что кто-то древний и могущественный смотрит на тебя, проверяя, достоин ли ты войти под крышу его дома? По моей спине пробежался холодок. До такой степени мне показался реалистичным этот взгляд.

«Огонь бывает разным, Ив», вспомнились слова Рэби, которые он сказал мне во время одной из наших тренировок, «ты видишь в нём лишь боль и страх, но это не так. Твоя тётка не показывает тебе другой стороны пламени огненного эвейя. Но кроме боли и ярости пламени, огонь может быть теплым, нежным, осторожным, защищающим. Бесстрашное пламя может уничтожить всё на своём пути, но это же пламя может точно так же бесстрашно любить, согревать, защищать до последней искры в сердце».

На пороге в храм нас уже ждал тот самый эвей, что всего несколько минут назад молился вместе с нами. Это был высокий крепкий мужчина. Телосложение его говорило о том, что ему не претит брать в руки меч и проводить в тренировках любое свободное время. Было в нём нечто хищное и в то же самое время легкое, можно сказать, изящное. Он чем-то походил на Дорэй, возможно, своей царственной осанкой, но будем откровенны, Дорэй рядом с таким мужчиной выглядела бы деревенской простушкой, а не благородной дамой. От этого эвейя, с синими, точно горные фиалки глазами, веяло такой силой, что я невольно подалась вперёд, будто почувствовав её всем своим телом. Как такое вообще возможно? Простое кимоно из белоснежного полотна, такой же ни чем не примечательный пояс, убранные в тугой пучок черные волосы. Он бы мог показаться совершенно обычным, но таковым не был. И я ощущала это!

– Ис Тарон, – тем временем заговорил наследник, пока мужчина, будто не замечая нашего присутствия, смотрел на открывающийся вид с лестницы храма с какой-то отсутствующей полуулыбкой. – Это тот, о ком я говорил, – кивнул в мою сторону наследник, слегка поклонившись, что само по себе выглядело из ряда вон. Остальные одиннадцать друзей наследника тут же повторили за ним, ну, и я заодно, ведь думается мне это всё не просто так.

Мужчина, продолжая улыбаться чему-то известному одному ему, кивнул принцу и тут же обернулся лицом ко мне. Надо сказать, местный народ уже начинал пугать меня своими улыбками. Сначала этот Дилай улыбается так, точно мы с ним вместе на горшок в детстве ходили. Теперь вот этот вот тип подозрительно радостной наружности вдруг улыбается, будто в младенчестве меня потерял, а ноги у него с тех пор не ходят, и найти-то он меня не мог, да, добрые люди принесли. Для меня, как для эвейя совершенно неприспособленного к такому радушию, это было не просто подозрительно. Это одновременно выбивало из колеи и заставляло внутренне ощетиниться в ожидании неприятностей.

Как оказалось не зря.

– Ты хочешь узнать, дополнит ли юный эвей твоё ожерелье силы? – поинтересовался мужчина, явно обращаясь не ко мне.

И, надо сказать, даже если бы он спросил меня, я вряд ли бы нашлась с ответом! Сам смысл его вопроса никак не желал укладываться у меня в голове! Хотелось во всё горло заорать просто и всеобъемлюще: «Чего?!». Но даже на такое не хватило бы дыхания, которое вдруг потерялось где-то в груди.

Я мысленно пыталась себя уговорить, что нет причины для паники! Что всё нормально и, конечно же, кто- то вроде меня не может подойти для подобного. Но, даже само предположение порождало иррациональную панику в душе.

– Что ж, – продолжая улыбаться, этот эвей двинулся в моём направлении, и только Двенадцати Парящим дано знать, чего мне стоило устоять на месте, – это легко будет проверить. Тем более, что юный Игнэ прибыл как раз, когда огненные знаки готовятся ко сну, вобрав в себя всю энергию, что им должно в пик своей активности.

Я не поняла ни слова из того, что сказал этот мужчина. Он, может быть, прорицатель и его стихия это Дух?

Хотя, о чем я говорю, это же стихия императорской династии… Тогда…

– Ошибки не будет, Китарэ, – обратился он к наследнику. – Сегодня ночью будет сильный шторм, – прикрыв глаза, точно прислушиваясь к чему-то, продолжил он, – так что время как нельзя подходящее. В час безмолвия буду ждать вас здесь, – кивнул он мне, но я-то понимала, что всё это время он разговаривал не со мной, а с наследником. – Тогда и смогу дать ответ на твой вопрос, – и ещё раз осветив каждого из нас своей улыбкой, он не дожидаясь ни от кого конкретно ответа, повернулся к нам спиной и бесшумно двинулся вглубь храма.

– Ты всё понял?

Я всё ещё смотрела в след удалившемуся эвейю, который, как я могла лишь догадываться, был Верховным Настоятелем Храма Двенадцати Парящих Драконов, и не сразу сообразила, что наследник обращается именно ко мне. Особенно учитывая-то, что я в принципе пока не привыкла, когда ко мне обращаются, как к мужчине.