Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции - Игнатьев Сергей Валерьевич. Страница 12

При этом отметим, что свои набеги Данбары совершали исключительно на пограничные владения Дугласов. Поэтому можно говорить о том, что, несмотря на переход на службу Англии и вызываемый этим большой резонанс в обоих королевствах, по сути, конфликт между двумя шотландскими графами так и остался в рамках классической феодальной вражды двух семейств.

Верная служба была вознаграждена новыми дарами. В грамоте от 13 марта 1402 года Генрих IV жалует графу ежегодную ренту в 400 фунтов золотом на двоих: для него и для его старшего сына. К этому был прибавлен манор Клинстоун в Шервуде. Графу также даровалось вооружение и средства на содержание отряда вооруженных людей «для службы в своих собственных землях или где-нибудь еще» [135].

Генрих IV демонстративно осыпал графа наградами и милостями, показывая щедрость английской короны как бы в противовес тем несправедливостям, которые были учинены графу его былым шотландским сюзереном. Данбары же, в свою очередь, честно служили английскому королю. Хронист Уолсингэм говорит о том, что Данбары «храбро бились с мятежными валлийцами» [136].

Апеллируя к шотландской знати и ища у нее поддержки, Генрих Ланкастер пытался представить шотландского графа несправедливо обиженным на родине бароном, нашедшим в лице английского монарха надежного защитника и благодетеля, способного адекватно оценить таланты своих вассалов.

Но вернемся к событиям лета 1400 г. Упомянутое ранее предложение Шотландии о начале переговоров с Англией Генрих IV использовал лишь, как ширму для подготовки к вторжению в Шотландию. Об этом говорит приказ от 9 июня 1400 года шерифам северных графств, предписывающий им быть готовыми к выступлению в Шотландию [137].

Достаточно трудно проходили переговоры, в ходе которых обе стороны не желали смягчить свои позиции. Англичане требовали принесения оммажа и не желали признавать договор 1328 года о шотландском суверенитете. Шотландцы же при обсуждении притязаний англичан предлагали исходить из условий Нортгемптонского трактата, который, помимо признания суверенитета, гарантировал отказ Англии от всяких территориальных и политических претензий к Шотландии.

Более того, ряд пунктов договора 1328 г. позволял шотландцам претендовать на территории, входившие в Северную Англию, а также на те шотландские города, которые находились в руках англичан с XIII–XIV вв. — речь, в этом случае, идет о городах Бервике, Джедбурге, Ньюкасле-на-Твиде и других прилегающими к ним территориями [138]. Попытки мирно урегулировать политический кризис, избежать военных действий или же обойтись «малой кровью», как предлагал герцог Ротси, не увенчались успехом. Начало войны стало неизбежным.

Английское вторжение началось 13 августа 1400 г., когда Генрих IV со своей армией вошел в шотландское графство Хэддингтон, где занял одноименный главный город графства, в нем король пробыл три дня. Следующей остановкой английского монарха стал небольшой городок Лейт, расположенный на берегу Фертского залива, недалеко от Эдинбурга, где его ожидали военные английские кораблями с подкреплениями и снаряжением, необходимым для осады города. Поскольку на границе практически не было войск шотландцев, англичане беспрепятственно прошли по Восточной Шотландской Марке и Лотиану, разграбив и предав огню аббатства Мелроуз, Драйбург и Ньюбэтлл [139].

Сама же столица Шотландии была взята англичанами несколькими днями позже. По словам Бъюкенена, «только лишь нерасторопность командования гарнизона эдинбургской крепости позволила англичанам захватить город» [140]. Захватом Эдинбурга практически закончились военные действия. Шотландские войска, так и не дав англичанам генерального сражения, отошли вместе с двором Роберта III вглубь страны. Как сообщает шотландский хронист Пласкарден, герцог Олбани собирался выступить на помощь осажденному Эдинбургу, однако, это не понадобилось: король Англии, «уже нуждавшийся в провизии» [141], решил вернуться в Англию.

Примечательной является шотландская версия происходившего, как бы облагораживающая и смягчающая характеристику английского монарха-оккупанта. Пласкарден передает, что «все, кто бы не просил у короля защиты и покровительства для своих домов, товаров, людей и владений — милостиво их получали от короля» [142]. Особенно Пласкарден выделяет речь, произнесенную Генрихом, в аббатстве Холируд (Holyrood).

Речь короля, представляла собой самооправдание с целью заручиться симпатией шотландцев. Король сказал, если верить хронисту, буквально следующее: «Поскольку я сам наполовину шотландец в сердце и по крови, принадлежу к благородным Каминам (the noble Cumyns), графам Баченам, то пришел я сюда [в Шотландию — С.И.] как враг, исключительно против своей воли, а лишь после подстрекательства, в чем Господь мне свидетель. Так как я получил в свои руки письма, отправленные правителем Шотландии во Францию… в этих письмах он утверждает, что я в крайней степени предатель и узурпатор. Вот почему я пришел сюда, чтобы понять, зайдет ли он в своем заблуждении до того, чтобы сразиться с таким предателем, каким он меня считает, но не для того, чтобы причинить кому-то беспокойство или страдания, что при таких обстоятельствах было бы возможно» [143].

Англичане рассчитывали, что многие шотландские бароны начнут покидать Шотландию с тем, чтобы найти более доброго и щедрого сюзерена в лице Генриха IV. Блестящая же карьера графа Джорджа должна была демонстрировать шотландцам то обстоятельство, что если бы Генрих IV стал шотландским сувереном, то под его дланью не творились бы несправедливости, а, наоборот, каждый из баронов будет по достоинству оценен и вознагражден.

Захват Эдинбурга дал английскому монарху возможность провести серию переговоров с некоторыми шотландскими лордами [144]. Вероятно, сделанные по их результатам неутешительные выводы во многом повлияли на дальнейшую политику английской короны в Шотландии. Английский король, вероятно, понял бесперспективность предпринятой им акции. Последнее обращение Генриха Ланкастера к шотландскому королю, в котором Роберту III вновь предлагалось принести оммаж за Шотландию, датировано 21 августом 1400 г. [145]

Похоже, это обращение было для английского короля попыткой выйти из сложившейся тупиковой ситуации с наименьшим уроном для своей репутации. Поскольку из-за неудачной шотландской кампании Генрих IV уронил свой авторитет умелого политика и военного лидера в Англии. Дождавшись 23 августа — срока ответа на требование об оммаже, и не получив никакого ответа, Генрих Ланкастер принял решение свернуть поход и вернуться на родину. Уже 29 августа 1400 г. английская армия была в Северной Англии. Так закончился, как выразился Макдугалл, «непонятный поход» Генриха IV в Шотландию [146].

Как это ни странно, однако, этому походу английские хронисты уделили весьма незначительное внимание, куда меньше, чем рассказам о распространении слухов о планах возможной реставрации Ричарда II. Так Уолсингэм ограничивается лишь краткой и чрезмерно оптимистичным пассажем: «В 1400 г. король, собрав войска, вторгся в Шотландию, но шотландцы отказались от сражения. Король тогда, предав разорению страну, вернулся в Англию» [147]. Вполне вероятно, что такое освещение важного события было связанно именно с неблагополучным ходом кампании и крахом политических планов английского монарха.