Мороз по коже (СИ) - "EvgenyaTrofims". Страница 34
Ева прикоснулась.
Глаза Тимура дрогнули. Он прикрыл их, подаваясь к ладони. В одно мгновение самый агрессивный лев превратился в маленького котенка, льнущего к ласке.
Смирнова не верила. Погладила его щеку большим пальцем, положив ладонь полностью. А он такой… мягкий на ощупь.
И плевать на все смотры. Она хотела быть тут, сейчас, в моменте. Наверное, всю жизнь.</i>
Тройной лутц.
Тройной риттбергер.
А дальше дорожка шагов.
Вспоминались и разочарования. Не в спорте, даже не в самом себе. В близких людях. И однажды он разочаровался в том, кто был для него наставником и главным примером в жизни.
— Как вы могли?!
Эта фраза часто звенела в голове Тимура. Он анализировал, искал причины. И, спойлер. Он их не нашёл.
Конёк чуть завалился и Тимуру пришлось замяться на дорожке. Продолжил почти сразу, но это не останется незамеченным. Черт.
Тройной флип.
Для него всё подходит к концу. Вряд ли он будет на следующей Олимпиаде. Вряд ли здоровье позволит. Но, он был бы очень рад почувствовать эти чувства ещё раз. Ещё раз ступить на Олимпийский лёд.
Нет Тимура Панкратова без льда под его ногами.
Поворот после быстрого вращения. И программа закончилась. Во время неё прошла целая жизнь.
Тимур наклонился вперёд, прикасаясь лбом к холодному льду. Лёгкие сжимались, выталкивая воздух, который он пытался вдохнуть. А снег разлетался от дыхания. Всё болело так, что хотелось оторвать себе конечности. Но, ещё больше разрывалась душа.
— Ещё увидимся… — услышал он лёгкий шепот. Резко поднявшись, Тимур осмотрелся. Ничего… Что это было?
К нему вернулся слух. Он начал слышать всё то, что происходило на арене. Слышать аплодисменты, крики. Теперь он видел игрушки, которые лежали на льду. Видел Дениса Руслановича, старающегося скрыть грусть на лице. Романа. И Еву… даже со льда было видно, что она плачет.
Это было одно из самых сильных исполнений программы в жизни Тимура.
— Тимур Панкратов!
Его объявляют ещё раз для поклона. Этот поклон может быть последним на профессиональном льду. И от того он становится ещё более глубоким.
— Куда ты упал-то? — Ушаков обнимает его как четырнадцатилетнего малыша. Как обнимал того мальчика на Чемпионате России.
— На лёд, — с лёгкой улыбкой отвечает Тимур.
Александр Сурков выехал на лёд.
И Тимур это видит. Что же… Он сделал что мог. Теперь всё в руках Саши.
Тамара Львовна обнимает без лишних комментариев.
Мама сделала много боли в его жизни. Мама стала той, которая привлекала боль. Но, она всё ещё его мама. Тимур, не задумываясь, обнял в ответ.
Оценки считали очень долго. А у Тимура были ещё отличные воспоминания с прошлой Олимпиады, когда после такого подсчёта они подавали два протеста.
— Внимание!
[1] TIMUR PANKRATOV, RUS SP [2]: 111.85 FP [1]: 211.03 TOTAL [1]: 321.88
— Фух, — он выдохнул так облегченно, как только мог. Как он это сделал — чудеса чудесные, — Стоп. Сколько?!
— Ровно на мировой рекорд, — довольный Денис Русланович пожал ему руку, — Ровно столько, чтобы быть тем самым парнем, который делает невозможное.
Тимур рассмеялся так искренне, как только мог. Он смог.
— Следующий фигурист представляет Россию. Александр Сурков!
Интересная ситуация. Он, как и Яся, катается уже обреченный на провал. Разве может он побить баллы Тимура, когда никогда этого не делал? В теории да, но на практике… С температурой, с костями, которые бесконечно ломит. Выходит на лёд, уже обреченный на провал.
«Ага, щас» — сам себе сказал Саша, тут же приобретая стальные частички во взгляде. «Получил вчера мировой рекорд, чтобы сегодня сдуться?!»
Оставался последний спортсмен. Лидер после короткой программы. И Саша собирался доказать, что его преимущество в две сотых не случайно. Оно образовалось лишь потому, что он лучше.
— Господи, спаси и сохрани, — бабушка на трибуне. Если бы Саша только знал о том, что она там.
Нервное поправление кулона и он готов.
Мальчик, в которого никто не верил, готов плавить лёд своим катанием и эмоциями. Никакая болезнь не должна его сломить, никакая болезнь не должна помешать выдать прокат, стоящий всей его жизни.
Четверной флип.
Он отпрыгает всё на чистом упорстве и злости. Он не позволит забрать из своих рук хотя бы один балл. Будет вторым — ладно, но со своими полностью набранными баллами. Максимально возможными!
Таким собранным Саша ещё никогда не был. Он выдавит из этой программы всё возможное.
Яся смотрела на него с открытым ртом. Волной энергии смывало, он просто… просто невероятный!
Четверной лутц.
Тройной тулуп.
Ему понравилось фигурное катание в момент, когда у него получились первые самые простые прыжки. Он влюбился в фигурное катание в момент, когда впервые увидел Тимура по телевизору и восхитился его пролетностью и данными. Он полюбил фигурное катание в момент, когда его впервые осыпали аплодисментами, от которых закладывало уши.
Он часто думал на тему того, как это неправильно. Любить спорт из-за того, что ты получаешь энергию от зрителей.
Четверной риттбергер.
А потом Саша понял, что это абсолютно нормально. Зачем работать, если нет отдачи? Он просто зависим от внимания. И всегда будет зависим от него.
Четверной тулуп.
Прыжки получаются так легко, как будто они не четверные, а тройные. Болезни нет места в голове, в его голове только собственная музыка и песнь коньков.
Тройной аксель.
Ойлер.
Тройной сальхов.
Дорожка шагов перед двумя четверными прыжками. Он обязательно должен победить! Ведь именно он исключительный, особенный! Без каких-либо данных он стал тем, кем является сейчас. Фигуристом топ-2 на международном уровне.
И, не важно, чем придётся заплатить. Он станет топ-1. В детстве всегда говорили «ты можешь». Бабушка не могла ему врать.
Четверной лутц.
Прокат, на который он работал всю жизнь, подходил к концу. Он не имеет права на ошибку. Не имеет права отступить. Всю жизнь он допускал возможность того, что просто недостоин той или иной медали. Нужно покончить с этим.
Четверной сальхов.
Тройной риттбергер!
Глаза Яси расширились от шока. ЧТО он прыгнул последним прыжком?
Слов не находилось, все просто молчали и смотрели на лёд. Смотрели на лёд, мысленно восхищаясь этим прокатом.
Два быстрых вращения, вызывающие слёзы. Слёзы радости, слёзы облегчения. Бабушка, Анна Павловна, Яся, Катя, Ева… До бесконечности. Все они еле сдерживали слёзы.
Все хорошее рано или поздно заканчивается. И прокат Саши был не исключением. То, к чему он так долго шёл, длилось всего четыре минуты.
Первые секунды после конца олимпийской программы выдались тяжелыми. Он не мог вдохнуть, ноги вмиг ослабели. Только чудом Сурков остался стоять на ногах. В этот момент у него было время подумать. Кусками, вперемешку с борьбой за жизнь.
«Я пытался. Но, этого было мало.»
Если бы он это произнёс вслух, ему бы точно сказали, что он больной. Шесть четверных, и он считает, что этого было мало.
— Александр Сурков!
Поклоны во все стороны, наслаждение любовью зрителей. И наконец-то возвращение к тренерам.
Саша закусил губу, улыбаясь уголком и разводя руки. Мол, пытался, не бейте.
— Не проиграл, а выиграл серебро, — смиренно пошутил он в неуместной компании. За это его прожгла взглядом Анна Павловна. Сурков тут же поднял руки на манер «сдаюсь, молчу».
Тимур начинал потихоньку дрожать. От переизбытка эмоций, от ощущения, что сейчас решится судьба. Золото или серебро?
Дима уже не волновался. Он проиграл. Золото вновь не его. Истерики ждать не стоит, но он здорово разочаровался сам в себе. Наверное, это время для конца карьеры.
— Саша, ты невероятный молодец, — поток речи Анны Павловны не прекращался, — С болезнью, так откатать! Я тобой очень горжусь. Ты сделал всё, что только мог. Сальхов-риттбергер! Просто невероятно…
— Внимание!