Империя предрассудков (СИ) - Мэра Панна. Страница 48

Я должна была заставить всех поверить, что действия Александра не польстили мне, а наоборот унизили. Никто не должен был увидеть моей заинтересованности. Конкурировать с фрейлинами за князя? Нет, спасибо. У меня хватало проблем с герцогиней.

Александр был очень смущен, что только подтвердило мою догадку, о том, что он не придавал своим действиям особенного смысла.

— Да так, — буркнул он что-то невнятное в ответ. Его неотъемлемой частью всегда были уверенность и легкая надменность, и то, что такой простой вопрос поставил его в тупик, было, мягко говоря, необычно. Впрочем, неважно, каким был его ответ, главное, чтобы с меня были сняты все подозрения. Я решила доиграть сцену.

— Благодарю вас за возможность играть с вами сегодня вечером, но позвольте теперь откланяться и покинуть вашу компанию? — вежливо поинтересовалась я, поднимаясь с кресла, словно теперь мне претило присутствие Александра.

Фрейлины молча сверлили меня взглядами, которые, без сомнений, означали, что они несказанно рады такому моему решению и всецело его поддерживают. Александр тоже молча кивнул, даже не посмотрев мне вслед.

Я вышла в коридор и неспешно направилась в свою спальню. Возвращаться не хотелось, а вот разобраться в том, что сейчас произошло в гостиной, я была бы не прочь.

Вначале он полностью игнорировал мое присутствие, потом эти многозначительные взгляды, прикосновения, неловкость и смущение. Нет. Я всё это себе придумала. «Александр относится ко мне ничуть не лучше, чем к остальным девушкам в гостиной», — и это было единственное, во что я заставляла себя верить.

Я неторопливо поднялась на второй этаж, немного потопталась около библиотеки, словно всеми силами оттягивала момент возвращения, будто ощущая, что на сегодня с меня ещё не хватило приключений. Или, возможно, я просто пыталась таким способом прийти в себя.

Когда я вернулась в спальню, то первым делом направилась к письменному столу разобрать почту, на которую не успела ответить утром. Я надеялась это поможет мне отвлечься от очень некстати возникающих мыслях об Александре.

Иногда, в разгар бального сезона, примерно с октября по декабрь, я могла получить целую дюжину писем. Сейчас же, когда денежные ресурсы у всех постепенно истощились, вполне нормальным было отвечать и на три приглашения в неделю. Кроме приглашений от малоизвестных дворян я изредка получала послания от Фани или отца. Очень редко от госпожи Жуковской или других преподавателей Института, которые были мне близки.

Просматривая все письма на скорую руку, я уделяла внимание только именам адресантов, чтобы точно не упустить ничего важного. Я не ждала в этой стопке чего-то особенного, но вдруг наткнулась на странное письмо.

Оно было наскоро скреплено императорской печатью, но при этом конверт не содержал никаких опознавательных знаков, по которым я могла бы догадаться о том, кто его отправлял. С удивлением и даже некоторой долей напряжения я быстро развернула письмо и с опаской принялась читать:

«У меня появились чудные идеи преобразований на Востоке, и еще, я, наконец, запомнил названия губернских уездов и годы их появления. Хочу поделиться всем с Вами. Зайдите ко мне завтра после обедни».

В конце письма красовалось имя загадочного адресанта: «Александр», — было написано там мелким, не очень разборчивым почерком.

«Очень интересно», — подумала я. С каких пор, он решил начать писать мне письма? Впрочем, после того, что произошло сегодня в гостиной, меня уже ничего не должно было удивлять. Следовало просто принять как факт странное желание Великого князя пообщаться со мной наедине на не менее странные темы. Что ж… Даже если это и правда было лишь предлогом заставить меня вновь писать с ним письмо для английской королевы, один факт того, что он сделал это, написав письмо, был большой честью. Я точно знала, что большинству фрейлин — Варваре, Елизавете, Ольге — никогда не перепадало такого внимания (Елену я в расчет не брала, у нее были особые отношения с сыновьями Императора). И если по какой-то причине они и посещали его покои, то только с недовольного разрешения герцогини.

Я ещё несколько раз перечитала письмо. И даже не потому, что с трудом могла поверить в то, что держу приглашения от самого Александра, а потому, что это мне очень льстило.

* * *

На следующий день я, как и было велено, пришла к рабочему кабинету всеми любимого младшего сына Императора. Охрана, видно, ожидала моего появления, а потому без вопросов пропустила внутрь.

Когда я оказалась в помещении, то первым делом обратила внимание на заваленный бумагами стол. Точно такую же картину я видела в прошлый раз, когда помогала ему с переводами. Это только подтверждало мою догадку о том, что он позвал меня в корыстных целях.

Александр же стоял перед широким окном, освещенный солнечными лучами, которые огибали его крепкий силуэт, будто железный щит. Были моменты, когда я могла завороженно смотреть на его лицо, фигуру или восхищаться грациозностью его походки. Но сейчас это уже было нечто другое.

Сейчас передо мной словно открылись ранее недоступные грани реальности и я, наконец, смогла увидеть в нем именно ту красоту, которую видели другие девушки.

Я с удивлением и восхищением осматривала озарённый ослепительными лучами статный образ: ноги, руки, плечи, спина — в тот момент все в нем мне казалась невероятно прекрасным. Он был одет в белую широкую рубашку, которая волнами струилась с его плеч, как-то по-особенному обрамляя силуэт, подчеркивая все достоинства его фигуры, демонстрируя, и словно обнажая каждую его мышцу, родинку и выпирающую из-под хлопковой ткани лопатку. Мне было так странно от своих ощущений при взгляде на него, но при этом так хорошо.

Я почувствовала, будто мое тело, мой разум сковала неведомая сила, и я больше не могла заставить себя думать о чем-то другом, кроме как о том, что я безмерно хочу, чтобы этот миг длился вечно.

— Добрый день, Ваше Высочество, — вынырнула я из омута секундного забвения и поклонилась.

Что со мной? Почему я реагирую на него так странно? Да, я определенно стало относится к нему лучше после того, как он оказал моему семейству помощь, но это вовсе не должно было привести к тому, чтобы я восхищалась им настолько!

Александр тем временем развернулся, разрушая остатки необъяснимой эйфории, ответил на поклон, а затем, особенно довольный, предложил мне присесть на кресло около его стола. Сам же он занял рабочее место напротив меня.

— Анна Георгиевна, спросите меня, что я делал сегодня все утро, — с неизвестно откуда взявшимися нотками гордости в голосе, попросил он.

Мне стало смешно от его неожиданной просьбы, но все же я решила ему подыграть.

— И что же вы делали?

— Вы не поверите. Я занимался учебным процессом. Параллельно выполняя некоторые задания отца, которые он поручил на время отъезда.

Слова об учебе сразу вызвали у меня сомнения. Поскольку, несмотря на прекрасное образование Александра, фактически навязанное ему волей Императора, сам он редко когда решался обогатить запас знаний.

— Что вы думаете по поводу экономической реформы? — вдруг спросил он.

— Александр Николаевич, знаете, я вряд ли смогу быть хорошим собеседником в этой теме, — честно призналась я, — потому что мало понимаю в экономике.

Как ни странно, мой ответ его более чем удовлетворил, и он продолжил ещё более увлеченно:

— Пока я готовил некоторые предложения к этой реформе, то наконец запомнил названия всех губернских уездов и даже годы их основания, — добавил он с особенной гордостью. — Теперь я смогу без угрызений совести посещать все балы, которые там проходят, не спрашивая у советников, куда мы едем.

Я не знала, как реагировать на происходящее. С одной стороны, Александр чуть ли не впервые сделал что-то полезное по своей воле, с другой же, эти элементарные вещи он должен был усвоить лет в девять на занятиях истории.