Выживший: Набирая очки опыта - Степанов Андрей. Страница 38

Вероятно, это достижения, которые я получал. Да, за все, что я делал в первый раз. За веревки, стирку, первую находку. Я даже в голос фыркнул, когда прочитал, что за победу над дикой собакой дается достижение «спаситель горожан». При чем тут горожане, если дикая собака вообще не появлялась в городе.

Торговец обернулся и увидел у меня в руках тетрадь:

– Дневник? Заметки нужно вести, иначе потеряешься в делах.

Он и сам не понял, какую важную тему подсказал мне.

– А как здесь обстоят дела с деньгами?

– Здесь? – переспросил Ижерон Кантийский. – А ты не отсюда разве?

– Мой друг, – вставил Аврон свои пять копеек, – потерял память. Вероятно, упал с дерева, пока жил в лесу с Отшельником, – добавил он сразу же, чтобы связать мою ложь с его.

– Сочувствую. Хотя нет. Поздравляю! Значит, твоя голова избавилась от проблем, которые не хотели уходить иным образом. И ты хочешь снова забить ее очередной порцией информации?

– Да, хочу, – подтвердил я, не заметив иронии. – Но это важно для меня. Если мы строимся и взаимодействуем с другими деревнями, вероятно, деньги пригодятся.

– Сомневаюсь, что они у вас будут, ребятки, – покачал головой Ижерон. – Деньги сейчас есть только в крупных деревнях. А в мелких – бартер. И ничего больше. Я привезу дрова. Обменяю их на шкуры, скорее всего. Наверняка успели забить корову или поросенка. Двинусь дальше, проведу обмен еще разок, а там уже и до денег доберусь, бить может. Поближе к Пакшену. В Мордин меня не пускают.

– Но все же! – продолжал настаивать я. – Я вообще не помню, как выглядят деньги.

– Может, ты их и не держал никогда?

– У него есть оценка параметров! Он точно знал, какие тут деньги, – опять вступился за меня Аврон. Знал бы он… Хотя я и сам не знаю…

– А, из высших, значит, прошу прощения. В нашей денежной системе нет ничего сложного, пока не добираешься до денег в обращении. До обращения или при правильном отношении к деньгам, они выглядят вот так, – сунув руку во внутренний карман плаща, Ижерон вытащил оттуда несколько медных кругляшков, местами даже позеленевших. На каждой монете красовался профиль. Номинала не было. – Поговаривают, что когда-то давно такая монета могла стоить по-разному, а числа на ней указывали ее стоимость. Но по мне – странно, что одна и та же монета равной массы стоит по-разному. Дикари прошлого так часто делали.

– Деньги только медные? – спросил я.

– Серебряные и золотые. Каждая соотносится как один к десяти, то есть, за одну серебряную монету дадут десять медных. А за одну золотую – десять серебряных. Или сто медных. Все просто. Курс фиксированный.

– Голова пухнет, хотя понимаю, что все просто.

– Это еще просто, – фыркнул торговец. – А если нужна сдача? Дают серебряный, а цена – два медяка?

– Сдать восемь медяков?

– Верно, но что делать, если их нет? – продолжал Ижерон. И тогда я почувствовал подвох в его словах.

– Монета рубится?

– Точно! Смотрите, точно десять секторов.

– А…

– Медяки тоже так делятся. У всех торговцев есть щипчики. С их помощью мы выкусываем нужные доли. По количеству секторов потом все считается. Что с тобой? Бавлер!

– Голова… – я почувствовал, что совсем поплыл от обилия новой информации, и потому предпочел опуститься на прикрытые дрова.

Ослики мерно ступали вперед. Тележка вздрагивала, но меня не укачивало. Всю дорогу до самого моста я пытался понять, как люди вообще до сих по остались в живых в этом мире!

Глава 55. Странные странности и немного больше

О том, что я вообще не понимаю, я предпочитал не спрашивать у торговца, но, убедившись, что он знает достаточно, порасспрашивал его про города – Аврону эта тема тоже показалась интересной, учитывая, что в городах он ни разу не был.

Ослики были куда более медлительные, чем лошади, на мой взгляд, но Ижерон убедил меня в обратном:

– Тяговитые. Лошади, если их нагрузить, идут гораздо медленнее, а вот ослы – настоящие вьючные животные. Идеально справляются с нагрузкой. Вот посади на тележку еще пару человек – все равно вытянут.

Я не стал спорить, а только лишь вздохнул, покачав головой. Разницу между лошадьми и ослами мне еще знать надо, как же…

– Послушай, парень… Бавлер! – вдруг обернулся на меня Ижерон и посмотрел на мою одежду. – А у тебя на груди какая-то надпись? Я ни разу не видел такой рубахи!

– Надпись? – я опустил голову, упершись подбородком в грудь, но не увидел с такого ракурса ровным счетом ничего.

– Сними, – посоветовал Аврон.

Я стащил футболку, которую торговец грубовато назвал «рубахой». Ну, да, пожалуй, ее стоит постирать еще раз. Или вообще сменить на что-то другое. Но другой одежды у меня как раз и нет.

А насчет надписи торговец оказался прав. Большие буквы, уже прилично заляпанные грязью настолько, что сложно даже прочесть их. Я попробовал.

– Моско… а дальше не знаю, – я скривился, пытаясь рассмотреть, что же там написано, однако последняя буква мне никак не давалась. Наверно, другой язык.

– Может, другой язык? Может, ты все-таки не отсюда и потом так мало знаешь? – предположил Аврон.

– Ага, еще шпионом меня назови, – саркастически ответил я.

– Нет, ты что! – воскликнул паренек. – Ты не можешь быть шпионом! Они действуют иначе!

– О, так ты знаешь, как они работают? – удивился Ижерон и даже подстегнул осликов сильнее прежнего.

– Ну, они ходят по городам и деревням, собирают информацию. Но Бавлер вообще там не был. Он даже не знает, как мы строим дома!

– Я вот, например, тоже не могу тебе сказать, Аврон, как в твоей деревне строят дома, – ответил торговец. – Все почему? Мне это неважно. Хотя нет, важно. Если я буду привозить дрова в деревни, вокруг которых сплошной лес – я разорюсь.

– Разве около твоей деревни вообще нет леса? – я решил перевести тему. Как эти ребята скачут с одного на другое, можно вообще дойти и до разумных мыслей о том, что я правда шпион.

– Так все вырубили давным-давно, еще когда первые войны между городами начались, – ответил торговец. – А дело то было… ох, уж и не помню сколько лет тому назад. Но на костры, стрелы, укрепления, новые дома после того, как старые горели факелами – спустили почти весь лес в округе.

– А за реку не пошли?

– Не пошли, потому что сил не хватало на такие масштабные действия с самого начала, – ответил мне Ижерон и сбросил плащ назад. Попытки устроить дождь у погоды не задались. – И хорошо, что солнце, – глядя на небо, добавил торговец. – Если будет ливень, река разольется. И не факт, что мы сможем ее пересечь.

– Мне говорили, что река и так очень большая.

– В том месте, куда мы идем, она широкая, но мелкая. Если идет сильный дождь, она поднимается на полметра, если не выше. Не каждый с течением может бороться.

– Но мост же есть?

– Есть, только его затопит, если река вздуется, – продолжал Ижерон. – В июле это происходит регулярно, в апреле через реку вообще нельзя перейти, так что вот никто и не рискнул на маневры по эту сторону. Да и резон? Все города стоят дальше. На реке даже деревни никто не ставит, потому что Нируда слишком непредсказуемая. Как и весь наш мир, – философски заключил Ижерон и, вновь обернувшись, посмотрел на меня: – да и ты тоже. По тебе не скажешь, что ты какой-то особенный.

– Почему я вообще должен быть особенным? – с легким возмущением спросил я.

– Потому что на тебе странная одежда, ты ничего не помнишь, утверждаешь, что не шпион. Имеешь при себе тетрадь. Получил – уже! – оценку характеристик.

– А что ты про нее знаешь, Ижерон? – спросил я. – Когда меня оценивали, то так и не пояснили толком, что это такое. Ну, сказали, сила – столько-то. Ловкость хуже. Сообразительность оценили. Красноречие, – я раскрыл тетрадь и увидел там оценку и красноречия, и выносливости. Причем выносливость была на двойку, тогда как красноречие Отшельник оценил мне на пятерку.

– Это очень сложная система. Я много про нее слышал, когда ездил по городам. Вообще, большинство людей только про нее и говорит, потому что быть хоть чуть-чуть лучше других – норма. Думаю, если бы не эти глупости, войн бы вовсе не было.