Горящее небо Аорна (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 35

— Потомусто у тебя вода кусачая, — объяснил малыш. — А у дяди Макса чистая, хоросая.

Саш, не выговаривая букву «ша», называл Максима так, как звали его на Земле. От этого на душе становилось тепло. Со скороговоркой вроде «Шла Саша по шоссе и сосала сушку» мальчик не справился бы даже под страхом порки. Вот и ладно.

До ужина было еще далеко, возбуждение после утреннего приключения не прошло, и Максим побежал искать Васиша — узнать, стоит ли ждать мести от полицаев.

Возможно, сыграла роль наследственная память… Дед партизанил в Полесье. До самой смерти слово «полицейский» означало для него только одно — прислужник оккупантов, каратель. Не только для деда. В Беларуси целые поколения выросли, разделяя презрение к предателям-полицаям. Поэтому после «перестройки», когда Россия переименовала соответствующую службу в полицию, у белорусов осталась милиция. И будет такой, наверное, еще очень долго.

— Копы тебя видели, когда возвращался с толпой зэков? — спросил сержант, которого Максим отвлек от дела. Васиш смотрел, как осужденные, помогшие Максиму с Шервушем, оживляют бурильную машину. Оснастка для бурения выглядела целой, в отличие от самого авто, не подходящего под категорию «не бит, не крашен».

— Вряд ли, — сообщил Максим, подумав. — Я держался позади. А когда их отметелили со всей ненавистью, им было не до шофера в грузовике.

— Но кабину водовоза они не спутают ни с чем… Приметная. Ладно, завтра сам с тобой поеду. Два рейса в день — не много. Или я, или кто другой из базы будем тебя сопровождать.

Их разговор прервал запыхавшийся вестовой из штаба.

— Нужен ссыльнопоселенец Макш!

— Да вот он, — показал Васиш. — Что стряслось?

— Там прибыло начальство из столицы. Требует его. Велели срочно.

Сержант глянул Максима так, будто им заинтересовался сам Всевышний. Или Президент.

«Чует задний мой фасад, что карьера водовоза для меня закончилась, — мысленно вздохнул „Водятел“. — И не из-за местных мусоров…»

Но фасад его ошибся. В штабе Макса ожидали двое с любопытной миссией — взять анализ крови. Персоны были важные, и капитан, владелец внедорожника с блестящими приблудами, уступил им кабинет. Один из прибывших, майор с авиабазы Шеймиш, уколол Максима в палец, отсосав шприцем с четверть кубика крови. Второй был в штатском. В серой трикотажке, никак не соответствующей климату, и не потел. Он ничего не делал, лишь внимательно смотрел в лицо землянина.

Своей неброскостью внешностью мужчина походил на «Смита», сопровождавшего Максима в полете на Аорн. Но тот искусно маскировался под живое существо, говорил, как человек, и обладал правдоподобной мимикой лица. Потому Максим его не сразу раскусил. Этот не стремился прятать инородность. Он молчал, и лицо его не выражало ничего. Максимум — вежливую заинтересованность. Не покер-фейс, скорее — маска.

— Господин, ты — киборг? — спросил Максим. — Но не из Герума, раз прибыл с офицером от Союза. Зачем ты здесь?

— Удостовериться в личности субъекта по имени «Макш» и проследить за взятием биологической пробы, — ответил киборг.

Голос робота звучал спокойно, без эмоций. По сравнению с ним телефонный автоответчик — это переполненный страстью испанский футбольный комментатор.

— Ты из Содружества?

— Я представляю консула Содружества в Союзе.

Майор, закончивший возиться со шприцем, с неудовольствием прислушивался к разговору. Его предупреждали: от Макша не должны получить излишней информации. Но одернуть киборга, какую-то машину, он не смел. Это означало вступить в противостояние с Содружеством. Случись такое — и ему не сдобровать.

— Значит, консульство Содружества заинтересовалось, наконец, моим случаем, — Макс ковал железо, не отходя от кассы. — Вы отреагируете на нарушение правил Федерацией Герума? Я — умелый воин. Герум забрал меня с моей планеты, доставил на Аорн с целью помощи вооруженным силам Коалиции.

— Мы не вмешиваемся в войну Коалиции и Союза, — ответил киборг. — Не занимаем чью-то сторону.

— Так не нужно! — Максим обрадовался возможности сказать, что думал. — Лучше помочь остановить войну. Ведь между Союзом и Коалицией нет непреодолимых противоречий. Речь идет об экономическом конфликте — на каких условиях продать право на освоение ресурсов добывающей корпорации Герума. У Союза есть всего одно условие — невмешательство инопланетян в его дела. Почему? Из-за желания сохранить суверенитет и идентичность, не раствориться в чуждой им культуре. Об остальном вполне возможно говорить. Но Коалиция с Герумом не желают компромиссов. Необходим посредник, и им вполне могло бы стать Содружество…

Киборг молча выслушал его горячий спич. Похоже, просто записал его на свой носитель. А вот майор, не обладавший добродетелью терпимости, начал раздражаться.

— Закончил, осужденный? Можешь быть свободен!

Слизнув с пальца капельку крови, Макс направился столовке, а из нее вернулся к Файише.

Женщина тревожилась.

— Приходил Васиш, — сообщила постояльцу. — Предупредил: бурение начнется послезавтра.

— Чудесно, — Макс обрадовался. — Появится шанс на свежую воду. А не пахнущую дезинфекцией из железнодорожных цистерн.

— Но останется ли вода у меня? — Файиша подошла вплотную и уцепилась покрасневшей от стирок ручкой в складку комбинезона. — Зря ты затеял это дело, Макш.

— Отступать поздно и не нужно. Все будет хорошо, — успокоил ее постоялец и отправился к себе комнату.

Совместных посиделок сегодня не случилось, хотя повод был — начало рейсов на Шервуше. Но приезд майора с киборгом выбили его из колеи. Чиновники Коалиции и Союза, а также посланцы великих инопланетных цивилизаций вели себя одинаково — выслушивали (с разной степенью вежливости) и принимали к сведению речь инопланетянина. Без каких-либо последствий.

Быть может, высокопоставленным руководителям Аорна и негуманоидам Содружества открыты какие-то особые обстоятельства, не позволяющие усадить стороны конфликта за стол и грубо приказать: договаривайтесь, мрази, не то вам всем хана. Макс ничего об этом не знал. Даже не представлял, что может сделать он, чужак и никто в этом далеком от Родины мире, чтобы его не только выслушали, но и начали действовать.

Пока этого не произойдет, вновь и вновь будут звучать сигналы к взлету, сквадроны один за одним взмывать в горящее небо Аорна и нести смерть таким же людям, как и сами пилоты ударных самолетов, говорящим на том же языке, возносящим молитвы одному и тому же Всевышнему…

Как это дико! Глупо! И несправедливо!

Если в Тангшере время неслось, отсчитывая часы от посадки до следующего вылета, здесь тянулось патокой. За каких-то пару недель начало казаться, что в южной ссылке Макс кантуется уже долгие годы. И им несть числа.

О небе, похоже, придется забыть навсегда.

Хотя… Здесь же есть малоразвитые государства, не завязанные на войну Коалиции и Союза? Аналог мелких земных африканских стран? В таких всегда существует потребность в квалифицированных летчиках, пусть не с особо чистой биографией. Или даже вообще без документально подтвержденного послужного списка, лишь бы вправду знал, как держать штурвал. В общем, прикинул Макс, стоит дождаться какой-то ясности в судьбе. А там — бежать.

Несколько напрягало отсутствие каких-либо данных о событиях на Аорне в целом, и о ходе войны. У Айиши не имелось ни телевизора, ни радио. Командование автобазы не проводило с личным составом политинформаций на тему как космические корабли бороздят просторы Большого театра [12]. Жители поселка и осужденные довольствовались местными новостями — о том, что происходит здесь и сейчас.

Но вот тут как будто кто-то снизошел. На следующий день при разгрузке воды к машине подошел молодой из охраны Рубленного. Протянул видавший виды автомобильный радиоприемник, умформер и громкоговоритель размером с лапоть, с чуть треснутым и подклеенным диффузором. Судя по вырванным с мясом проводам, сей агрегат не был нажит непосильным трудом.