Лояльный мужчина (ЛП) - Эшли Кристен. Страница 52

Я смотрела ему в глаза и не знала, что сказать.

Но я познала непостижимую глубину унижения, понимая, что этот добрый мужчина, растянувшийся рядом со мной на секционном диване, имел дело со всем, что касалось меня, а вернее с Биллом и всем его дерьмом, а также моей мамой и тетей Луламей и со всем их дерьмом, которое шло с ними в придачу.

И из-за этого я закрыла глаза и отвернулась.

Но Митч не дал мне сбежать в свой Мир.

Он обхватил меня за подбородок, повернув к себе голову, и шепотом приказал:

— Посмотри на меня.

Я открыла глаза.

Его голова на дюйм приблизилась к моей.

Я затаила дыхание.

Затем он погрузился в бездонные глубины моего унижения, тихо сообщив:

— Я звонил в Айова, вытащил все их дела.

Боже.

Он продолжил:

— Я знаю о них многое.

О Боже!

Его голова опустилась еще на дюйм, я видела перед собой только его лицо.

— И еще, детка, я знаю кое-что. Ты — не они.

Я отпустила его плечо и сомкнула пальцы вокруг его запястья, поглаживающую мой подбородок, прошептала:

— Митч…

— Ты — не они, Мара.

— Я…

Его большой палец переместился, прижавшись к моим губам, лицо приблизилось еще ближе.

— Ты... не... они, детка, — прошептал он.

— Ты... — прошептала я в его большой палец, и он провел им по моей щеке. — Я хочу сказать, что ты последнее время занимаешься только моими проблемами, вся твоя жизнь теперь состоит из моих проблем, Митч. Все дело в том, откуда я родом. Речь идет, кто я есть, а я есть одна из них.

— Ты права и не права, — ответил он мне.

И моя вторая рука, лежащая на его плече, соскользнула к груди, а первая — на его запястье присоединилась к ней, я спросила:

— В чем я не права?

— В том, что все, чем заполнена мою жизнь, Мара, как ты выразилась, связано с тобой, детка, я не возражаю против этого. И не права в том, что касается и тебя. Ты ведь хороший человек. Ты пытаешься сделать все правильно и лучше для своих племянников. Ты упорно работаешь, чтобы они не жили той жизнью, которую, как я предполагаю, тебе пришлось жить. То, что происходит с тобой и с ними, касается только их, твоего кузена Билла, что он не покончил с той жизнью, из которой ты сама выбралась, и это ни хрена с тобой не связано.

— Связано, — прошептала я.

— Это не так, — твердо заявил он.

— Митч, именно так все и есть.

— Мара, — его пальцы напряглись на моем подбородке, — почему ты думаешь, что я не возражаю против всего этого дерьма, которое поглощает мое время?

Я моргнула, потому что это был действительно хороший вопрос.

— Я... я не знаю, — пробормотала я, он усмехнулся губами и глазами, которые я видела перед собой, и это было феноменально, проведя еще раз большим пальцем по моей щеке, от чего у меня захватило дух.

— Потому что ты даришь хорошие рождественские подарки, — заявил он.

Я почувствовала, как мои брови сошлись вместе, и заикаясь спросила:

— Пода… что?

— Ты даришь хорошие рождественские подарки, — повторил он. — Латанья, Брэй, Брент, бл*дь, даже Дерек, все так говорят. А также они говорят о подарках на день рождения, которые ты даришь.

Они говорят?

— Но… — начала я, но он перебил меня.

— И ты много работаешь. Твои коллеги очень высокого мнения о тебе, а твой босс, черт побери, относиться к тебе, как к своей дочери.

Я снова моргнула, по животу разлилось тепло, что мистер Пирсон так обо мне отзывался, а потом спросила:

— Правда?

Митч снова ухмыльнулся и ответил:

— Правда.

— Я… — начала я, но его рука тут же напряглась у моего подбородка, лицо приблизилось еще чуть-чуть. Так близко, что я почувствовала его дыхание на своих губах. Я закрыла рот и посмотрела в его проникновенные карие глаза.

— Ты хорошо выглядишь. Ты хорошо одеваешься. От тебя приятно пахнет. У тебя просто чертовски фантастический смех. Ты верна мне. Ты же любишь меня. И, дорогая, каждый раз, когда я видел тебя в нашем коридоре или на вечеринке, ты была чертовски милой, даже если ты заправляла свои волосы за ухо, всячески избегала меня, как чумы, и сматывалась с такой скоростью, как только могла. С тех пор как твой придурок, с которым ты встречалась, наконец-то исчез, я ждал своего звездного часа, и было отстойно, что мой момент наступил, когда ты рыдала в моих объятиях, а детям рано пришлось научиться, что жизнь действительно может быть отстойной сукой. Но поскольку я дождался своего часа, а, следовательно, смирился с этим дерьмом и собираюсь идти с тобой туда, где ты сейчас находишься, а не прятаться за стенами и отступать в тот твой Мир, который существует у тебя в голове, я готов смириться с этим дерьмом, приняв все.

О боже мой.

О Боже мой!

— Так ты ждал своего часа? — Прошептала я.

Митч молча кивнул.

— В течение двух лет еще и до этого я наблюдал и гадал, что ты делаешь с этим мудаком, который, серьезно, дорогая, даже внешне не заслуживал того, чтобы дышать с тобой одним воздухом, а тем более иметь какие-то отношения.

Должна была признаться, что хотя Дестри и был вне моей Лиги, в словах Митча была доля правды.

Но он ошибался в другом.

Он был явно хорошим парнем, хорошим человеком, и ему нужно было кое-что узнать.

— Митч, есть вещи, которых ты обо мне не знаешь, — осторожно начала я.

— Ты права, но у нас будет время, и ты мне все расскажешь.

— Я так не думаю…

— С тобой что-то произошло и что бы это ни было, в свое время ты мне расскажешь, когда сочтешь нужным. Я покопался в делах твоей мамы и тети, Мара, повстречался с твоим кузеном, твоей матерью и тетей, я не обижаюсь на их слова, милая. Узнав, как ты росла, и познакомившись с тобой сейчас за много миль от этого дерьма, когда ты оставила ту жизнь позади, что не так-то просто сделать, ты еще сильнее мне нравишься и я уже по уши завяз с тобой и во всем этом.

Я смотрела в его темно-карие глаза, которые были так близко, и не могла удержаться, чтобы не выпалить:

— То, что ты говоришь, не вписывается в мир Мары.

Это было глупо, по-идиотски откровенно, я поняла это, как только одна из его бровей удивленно дернулась, в глазах появился юмор, и все его тело затряслось от смеха.

Ладно, я говорила, как идиотка, но я и была идиоткой, и ему действительно нужно было об этом знать для его же блага, не только тот факт, что я была идиоткой, но и все остальное.

Поэтому я продолжала:

— Это противоречит всем законам природы.

Его тело начало трястись еще сильнее, рука соскользнула с моего подбородка к шее и обвилась вокруг, он прикусил губу, и я поняла, что просто пялюсь на него, а он пытается не расхохотаться.

Поэтому я прошептала:

— Я вовсе не шучу.

Внезапно веселье исчезло с его лица, он медленно закрыл глаза и опустил голову, его лоб слегка коснулся моего, а пальцы на моей шее легонько сжались.

Затем он открыл глаза, глубоко заглянув в мои, прошептав:

— Знаю, но, детка, сегодня ты сказала мне, что со мной. Теперь я прошу тебя остаться со мной, и, если ты останешься, я обещаю, клянусь тебе, что приведу тебя в тот мир, где ты поймешь, что твои слова были чертовски смешными.

Я просто знала, что он понял, насколько весомыми были мои слова раньше.

— Митч… — начала я, но он чуть приподнял голову и покачал ею.

— Мир Мары искаженный и х*евый, мое мнение, твоя мать, возможно, и тетя имеют к этому прямое отношение. В реальном мире, в котором живут все, включая тебя, дорогая, мы с тобой, черт побери, составляет единое целое.

Шипение пронеслось по моему животу, когда я слегка прижалась к его груди и тихо сказала:

— Я так не думаю и... и... я не хочу, чтобы ты разочаровался, когда все поймешь.

Я смотрела, как его глаза снова медленно закрылись, потом открылись, у меня перехватило дыхание от того, что я увидела в их бездонной глубине.

Задолго до того, как я пришла в себя (не то чтобы я совсем пришла в себя), голова Митча опустилась слегка вправо.