Возвращение 3. Часть 1 - Алдышев Виктор. Страница 2

Командующий военно-космических сил Лан-Ирмеи, генерал Тирол, войдя в зал центра боевого управления на флагмане флота – многоцелевом автономном корабле "Орма", застал там генерала Магбрава. Тот ожидал командующего на обзорной площадке у стенки прозрачного купола, оглядывая обстановку на пространстве боевой зоны.

– Видишь что-то интересное? – спросил Тирол.

Генерал утвердительно кивнул:

– Разумеется. Сектор шесть.

Тирол встал рядом с Магбравом, тоже оглядывая названный сектор расположения кораблей. Индикаторная раскладка поля боя на куполе показывала участки осадного построения.

Сектор шесть наблюдали отдельно, потому что именно в нём было решено провести десантную операцию. Операторы систем управления ждали приказа за своими терминалами, а старший офицер мостика – командир центра боевого управления, стоял у основания спуска с обзорной площадки.

Тирол наконец обернулся и взглянул на него.

– Группа контроля операции готова, – доложил командир ЦБУ. – Ударная группировка сектора в боевой готовности. Начинаем по вашему приказу.

– Магбрав, твой объект? – Тирол перевёл взгляд на генерала.

Тот утвердительно опустил голову:

– Призрак ждёт команды.

– Начинайте, – уверенно приказал командующий.

Проект Магбрава уже прекрасно работал, и после его ошеломляющего успеха на Герате, повода сомневаться в нём не было. Но Тирол, каждый раз давая добро на использование объекта "Призрак", вспоминал, что он сам и весь военный совет Лан-Ирмеи разошлись во мнении с генералом, когда его проект запускался в работу.

Магбрав изначально планировал предоставить излишнюю самостоятельность биологическому объекту, ставшему результатом проекта, и до сих пор был недоволен тем, что ему не позволили сделать всё так, как он планировал.

Генерал настаивал на том, что Призрак уникален и вшивать ему управляющие директивы не эффективно, так как структура и особенности мозга неизбежно возвратят объект в его естественное биохимическое состояние. Призрак начал отторгать директивы уже на стадии первичного внедрения и отказывался подчиняться.

Тирол и остальные члены военного совета Лан-Ирмеи, разумеется, потребовали это устранить, чтобы к моменту запуска в работу их сверх-солдат был психически стабилен и управляем. Магбрав представил подробный отчёт об устранении дефектов Призрака с помощью сильных гормональных наркотиков и полного удаления памяти. Но объяснил, что малейший сбой этой биохимической системы контроля приведёт к полному разрушению и без того упрощённого сознания объекта. Тем не менее после всех процедур, он работал прекрасно.

Командующий, приказав начать операцию, в некоторой степени приготовился к приятному – смотреть за работой Призрака было удовольствием. В этот раз, их сверхсолдат, к удивлению всех, запросил помощь. Аж восемь кораблей. Тирол взглянул на плавающий экран, где отражались они все. Восемь истребителей находились на одной из палуб флагмана в ожидании команды к началу. Отдельно от них обозначался корабль спецназначения "Арсес", собранный специально по заказу Магбрава для самого Призрака.

– Начинайте.

Приказ командующего развернул командира центра боевого управления к оператору группы контроля операции:

– Разрешить вылет Арсеса и звена поддержки.

Магбрав шагнул к прозрачной стенке обзорного купола, чтобы посмотреть вниз. Далеко, под громадой флагмана, восемь истребителей вылетели через входную раму палубы и направились к сети АБР-станций. Миновав собственные боевые позиции, малые корабли, быстро набирая скорость, устремились в нейтральную зону к автоматическим модулям оборонительной сети гереспри.

Сопровождение отражалось на экранах командного зала "Ормы", каждый корабль пиктограммой с отметками номера, скорости и состояния. Точно такие же данные сейчас увидят гереспри. Магбрав, едва подумал об этом, как оператор доложил:

– Наведение АБР: цели захвачены.

Корабли попали под прицел станций гереспри и огонь последовал незамедлительно. В чёрном пространстве космоса истребители лан-ирмеев приняли боевой порядок и ринулись в сектор шесть под плотным обстрелом. Активно маневрировали, используя перехват снарядов противоракетами и бортовые установки подавления обзорно-прицельных систем.

В секторе шесть, звенья истребителей гереспри заняли позицию для отражения атаки, но вступать в бой пока не было необходимости. Лан-ирмеи шли по территории сплошного огня под обстрелом АБР-станций. Несколько минут успеха – ещё не прорыв. Даже с манёврами и подавлением наведения, истребителям лан-ирмеев не пройти. Оба звена, из четырёх кораблей каждое, обречены.

Первые взрывы наконец разнесли боевое судно, поглотив его на миг в сферическое облако. Оно погасло, выпустив из себя, полетевшие во все стороны на бешенной скорости обломки уничтоженной машины, и почти сразу снарядный дождь накрыл второй корабль звена. Третий и четвёртый следом. А истребители второй четверки внезапно пошли на сближение друг с другом. Чего делать было вообще-то нельзя. Наблюдающие за атакой операторы на командном мостике старшего плаза-корабля в секторе шесть отметили это, как и сам командир корабля.

– Это что, попытка самоубийства? – произнёс он, всматриваясь в происходящее за бортом сквозь прозрачный купол.

Скучковавшись, истребители лан-ирмеев стали единой целью. Промазать, тем более высокоточной системе наведения автоматической боевой станции, было невозможно. Тем более почти в упор. Корабли смогли достигнуть охранной зоны АБР-сети, но точная стрельба накрыла всю четвёрку. Взрывы, уничтожившие истребители, ударили осколками в оружейную платформу ближайшей станции. На экранах командного зала старшего корабля сектора отразились повреждения орудий.

– Активные цели? – спросил командир гереспри, оглядывая идущий бой.

– Не опознаются, – доложил оператор, следя за индикаторными отметками.

Множественные индикаторы поиска пробегали по сектору боевых действий, отмечая обломки, и сразу гасли, поскольку это не цель. Облако фрагментов, разлетающихся от места гибели истребителей, ещё расширялось. Взрыв сразу четырёх кораблей был довольно мощным и повредил, как орудия, так и обзорно-прицельную систему АБР-станции. От неё пришёл технический рапорт о запуске протокола ремонта.

– Атакующее звено уничтожено, – уверенно доложил оператор.

На куполе и экранах мостика шли данные сканирования сектора. Высветился окончательный ответ системы: "Активных целей не обнаружено".

– Это что был акт отчаяния? – произнёс старший офицер мостика, поднимаясь на обзорную площадку к командиру корабля.

Оба прекрасно понимали, что это не так.

– Направь беспилотники, пусть убедятся, что нам не оставили подарков, – приказал командир.

Лан-ирмейские корабли могли выпустить в сектор мины, покрытые спецсоставом для протополя. Если это так, то их следует найти и уничтожить.

Через мгновения истребители сектора снялись с позиций и направились на штатный облёт, а к повреждённой станции вылетело звено беспилотников для визуального осмотра и поиска опасных объектов. Автономные устройства нырнули в золотые волны протополя и, отдалившись от плаза-корабля, стали уже не заметны. Картина спокойствия восстановилась.

Поверхность золотого моря играла течениями потоков. Протополе, как и любая жидкость, принимала форму сферы в космическом пространстве, но за счёт направленных с кораблей волновых ограничителей, основная масса частиц стягивалась к центру сферы, образуя более плотный слой, похожий на морскую гладь. Поэтому казалось, что космические суда лежат на волнах.

Истребители гереспри прошли над своим морем, оглядывая его средствами систем обзора и глазами пилотов. Беспилотники погрузились в толщу массы частиц в поисках мин и устремились по своим означенным квадратам поиска. Одна из беспилотных машин прошла над станцией, пострадавшей при атаке, осмотрела повреждения орудий и нырнула под оружейную платформу. Там шло движение – модули ремонтники выезжали из боксов для устранения ущерба. Беспилотник, выполнив осмотр, ушёл работать в свою зону, и ещё какое-то время в полной тишине по корпусу АБР-станции ездили роботы, словно муравьи, торопливо восстанавливающие свой разворошенный муравейник.