Отец Пепла (СИ) - Крымов Илья. Страница 55
Самшит долго стояла как изваяние, переосмысляя последние дни своей жизни. Она не видела их так прежде.
— Но… Но если бы Квинтус Бракк не смог проклюнуться, что было бы со всеми ними?
Бог выдержал философскую паузу, любуясь отсветами на своих длинных кривых когтях.
— Отказаться от своего слова ничуть не проще, чем отказаться от самой божественной сути. В словах слишком много силы, чтобы разбрасываться ими. Маги знают об этом, а боги знают ещё лучше.
Первым в чашу амфитеатра опустился на чёрных, объятых пламенем крыльях Фуриус Брахил. Легат Девятого легиона сильно обошёл остальных сородичей, его когти впились в камень арены, из ноздрей и рта вырывались язычки огня, глаза горели какими-то невероятными льдистыми углями. Один за другим полубоги опускались в круг и занимали свои места в длинных фалангах. Всего шестьсот девяносто четыре пылающих души, но с этой армией можно было разрушить половину мира, — думал Туарэй.
Атмос Брахил явился одним из последних, ему нелегко было тягаться в скорости с теми, кто покорял небо, однако, позже всех явился, всё же, не он, а Квинтус Бракк. Коротконогий зелёный ящер прилетел на своих громадных крыльях, выдыхая струйки зелёного дыма, ему пришлось забраться особенно далеко, найти в горах ядовитые болота и поглотить такую смертоносную отраву, что могла бы переморить целый город. По итогу с заданием справились все.
Туарэй взял Драконий Язык и поднялся с трона, оглядел воинство пылающими глазами.
— Примите оружие.
Топоры, мечи, копья, булавы, алебарды, висевшие в воздухе неподвижно, посыпались на легионеров, и всякий раз попадали в чьи-то руки. Каждый, получивший божественный дар, немедленно ощущал его как продолжение себя самого, оружие срасталось с полубогами через Астральный план.
— Пусть те, кто остался с пустыми руками, выступят вперёд.
Их было девятеро: легат, центурион-примипил, шесть воинов, и Квинтус Бракк. Для него отдельно с небес опустился огромный стальной лук с тонкой тетивой и колчан, полный стрел, длиной с пилумы.
— Я нарекаю тебя префектом сагиттариев. Сейчас в легионе нет других лучников, но позже ты воспитаешь себе подчинённых, Обрубок.
— Непременно, мой бог, — ответил тот, зачаровано изучая божественное оружие.
— Вы пятеро, — Туарэй указал когтем, — наделены великой честью нести сигнумы центурий. Не посрамите их честь.
Пять длинных пик с номерами обрели хозяев.
— А ты, Палеон Атур, — глаза бога засветились ярче, — наделён особым виртусом, твоя отвага, чистота и чувство долга делают тебя достойным нести доргонис.
Знамя легиона о трёх алых очей перелетело в руки полубогу, который до обращения едва успел переступить порог семнадцатилетия.
— Знаешь ли ты, что за великая ответственность теперь лежит на твоих плечах?
— Знаю мой бог! — взволнованно ответил Палеон Атур, крепко сжимая металлический шест с драконом на вершине.
«Доргонис — это средоточие души легиона, в былые времена его потеря наказывалась децимацией и даже роспуском легиона. Особенно яростные Императоры-драконы истребляли провинившийся легион полностью, дабы смыть позор».
— И мальчишка действительно знает об этом, — тихо сказал Туарэй, — он воспитан на легендах о доблести воинов старой империи, честь и душа легиона в надёжных руках.
Остались двое, братья Брахилы, четырёхрукий Атмос и пылающий как демон Фуриус.
Усмехнувшись, бог спустился на арену и оглядел их с прищуром.
— Центурион, ты вооружён самой судьбой, добавлять что-либо бессмысленно. Разве что…
Бог схватил и легко поднял огромную наковальню, которая раскалилась добела в его руке. Удар был тяжёлым, и наковальня хлынула на Атмоса Брахила оранжево-красным потоком, покрыв его костяную броню красивым хаотичным узором. Металл медленно застывал на мощных челюстях и длинных когтях.
— Займи место в строю, центурион.
Таким образом Фуриус Брахил остался один впереди своих воинов, сотканный из тьмы и огня.
— А для тебя я ничего не выковал, легат, у меня закончился металл.
— Я буду сражаться зубами, рогами и когтями, мой бог, — ответил тот невозмутимо.
Туарэй улыбнулся, обнажая длинные острые зубы.
— Возможно, до этого не дойдёт.
Он коснулся кристалла на груди и в ладони появился цилиндр чёрного чугуна с ярким аловитом, вставленным в один конец.
— Это Светоч Гнева. Его создал не бог, но смертный маг, что неспособен был вдохнуть в оружие душу. Однако же, если хочешь знать, этот меч мне более дорог, чем любой иной, выкованный за прошедшие дни. Хватит ли в тебе силы владеть им?
Светоч тускло блестел в открытой деснице бога, Фуриус Брахил протянул руку, принял артефакт, взвесил его, крепко сжал пальцы, и чистый аловит с гудением исторг длинный стержень белого света и жара.
«Какой безумный, бешеный гнев терзает его душу каждый миг существования…»
— Теперь он твой, — решил Туарэй. — Фуриус Брахил, я, Дракон Нерождённый, нарекаю тебя чемпионом Элрога! Отныне ты — первый среди первых!
Шестьсот девяносто три глотки исторгли протяжный и торжественный рёв, божественное оружие поднималось и опускалось в руках легионеров. Легат потушил Светоч Гнева, медленно опустился на одно колено, увлекая остальных.
— Мой бог, легион просит вас принять империй!
Туарэй усмехнулся, сжал древко Доргонмаура и копьё запело так громко и торжественно, что даже люди и невысоклики услышали его сквозь имматериум.
— Принимаю.
— СЛАВА БОЖЕСТВЕННОМУ ИМПЕРАТОРУ!!! СЛАВА БОЖЕСТВЕННОМУ ИМПЕРАТОРУ!!! СЛАВА БОЖЕСТВЕННОМУ ИМПЕРАТОРУ!!!
Над его рогами из потоков пламени соткался алый венок и повис в извивающемся воздухе.
— Первым указом, как ваш законный император, я объявляю о роспуске Девятого легиона.
Волна тишины захлестнула амфитеатр, казалось, легионеры перестали дышать и окаменели.
— Отныне, — продолжал Туарэй, — будет только один легион, — тот, что прошёл через века и уберёг память, традиции, веру и верность, дабы Гроганская империя смогла возродиться! Отныне вы — Первый и Единственный легион! Я нарекаю вас Верными в награду за все принесённые жертвы! Встаньте, Legio Fidelitas!
Легионеры поднялись в полный рост.
— Вторым указом я дарую вам исключительную привилегию обращения к богу как к императору!
— СЛАВА БОЖЕСТВЕННОМУ ИМПЕРАТОРУ!!!
— Третьим указом, — оскал Туарэя стал шире, злее, глаза превратились в сферы дикого огня, — я объявляю bellum sacrum против города Охсфольдгарна и его рекса!
Эхо неистового рёва затопило амфитеатр, полубоги словно безумные потрясали оружием, выкрикивая: «священная война»; «возмездие». Третий указ императора ввёл легион в экстаз. Среди всех лишь Фуриус Брахил стоял неподвижно, прижимая к сердцу погасший Светоч Гнева, и следил за богом холодными льдисто-голубыми глазами; даже его огненный плащ почти истаял… но потом вдруг голос легата перекрыл все остальные:
— Мой император, брось нас в огонь!!!
После мгновения тишины этот призыв полился из глоток всех легионеров:
— БРОСЬ НАС В ОГОНЬ!!! БРОСЬ НАС В ОГОНЬ!!! БРОСЬ НАС В ОГОНЬ!!!
Рассмеявшись, бог поднял Драконий Язык и пророкотал:
— ЗА МНОЙ, МОИ ВЕРНЫЕ!!! НА ВОЙНУ!!!
Глава 12
День 6 месяца фебура ( II ) года 1651 Этой Эпохи, Кхазунгор, Охсфольдгарн.
Сотни пар крыльев со свистом рассекали небеса над Хребтом. Под завывания ледяных ветров солдаты Первого легиона обменивались мыслями без слов. Теперь, благодаря центуриатным сигнумам и доргонису они могли становиться единым целым. Каждый чувствовал каждого, видел и своими, и чужими глазами, ощущал настрой братьев и сестёр по оружию, — их горящие местью сердца, жар в животах и упоительное чувство свободы. Все они встали на крыло лишь недавно, однако, драконья природа позволила сразу принять необъятный простор за родную стихию. Отныне они больше не были прикованы к земле и не подчинялись её условностям, единые и стремительные настолько, насколько ни одному гроганскому легиону никогда ещё не удавалось стать.