Раненые звёзды – 3: Книга Ветра и Крови - Котов Сергей. Страница 10

«Гриша, скажи, чтобы все остальные вышли, – Гайя неожиданно беззвучно обратилась ко мне; от её голоса отчётливо веяло тревогой, – сейчас, пожалуйста».

Я поднялся с кресла у пульта большой диагностической установки. Пленник был зафиксирован в кресле автодоктора с помощью штатных эластичных ремней.

– Ребят, оставьте нас наедине, – произнёс я, как мне показалось, спокойным голосом. Но, когда Таис посмотрела на меня – в её глаза был испуг.

– Что-то случилось? – спросил Макс, тоже поднимаясь с места.

– Не знаю пока, – ответил я, – но поторопитесь.

Кай молча подошёл к двери и разблокировал запорный механизм.

Когда медотсек опустел, Гайя продолжала: «В помещении есть значительное количество моего мицелия, – сказала она, – сейчас я отделю его от остальной себя. Эта небольшая часть меня будет полностью изолирована. Я знаю, что у вас есть аварийный протокол, который полностью изолирует отсеки. Активируй его, пожалуйста».

«Что происходит? – спросил я мысленно, – если ты помнишь, мы в наших отношениях остановились на модели партнёрства, а не подчинения».

«Я помню, Гриш, – ответила Гайя; от неё всё так же веяло испугом, – меня очень пугает то, что я увидела. Нужны дополнительные исследования. Я не могу рисковать собой целиком, Сфера наглядно продемонстрировала, как это может быть опасно. Поэтому я оставлю запрограммированные клетки. Они изучат этого человека более внимательно и потом, если всё будет в порядке, передадут полученные данные через специальный защитный протокол, который я разработала».

«Это… осколки Сферы, да? – предположил я, – всё-таки она нас достала?»

«Я была бы рада, окажись оно так, – Гайя изобразила мысленный вздох, – но это бы меня не испугало. Известного врага бояться не следует».

«Ничего не понимаю, – я пожал плечами, – ну ладно. Я-то тебе тут зачем? Мы могли бы его просто изолировать».

«В процессе он будет в сознании. С ним нужно разговаривать. Нужно, чтобы был рядом другой живой человек, заведомо не затронутый… этим. Признаю, это рискованно, но я знаю тебя, Гриша, очень хорошо. На молекулярном уровне. Если что-то пойдёт не так – скорее всего, мне удастся тебя спасти».

«Это, конечно, успокаивает», – мысленно пробормотал я. Но, повернувшись к дежурному монитору, набрал аварийный красный код и активировал изоляцию медотсека.

Освещение тут же стало приглушённым, желтоватым. Автоматика минимизировала расход энергии.

«Я отключаюсь, Гриш, – сказала Гайя, – ты главное говори. О чём угодно».

– Что происходит? – спросил толстяк, тревожно оглядываясь, – вы… вы будете меня убивать?

– Нет, – ответил я и постарался изобразить доброжелательную улыбку, – не беспокойся. Ты нужен нам живым, – сказал я, и тут же добавил, безо всякого перехода: – Слушай, а у тебя дети есть?

– Дети? – Зовущий Ветер выглядел растерянным, – откуда же я знаю… вероятно, да.

– Вероятно? – я поднял бровь.

– Ну, да, – толстяк пожал плечами, – я ходил в чанную по призыву. Но насколько удачно прошло зачатие, конечно же, знать не могу.

– Чанную? – я поднял вторую бровь.

– Место, где рождаются городские люди, – пояснил Зовущий Ветер, – сейчас мне это кажется странным… а когда я был внутри – странными казались обычаи внешнего периметра. Крестьян. Они живут семьями. Женщины сами вынашивают детей, совсем как звери. Будто бы у них так и не родился разум…

– И тебя… ты тоже появился в этой самой чанной? – спросил я.

– Ну конечно, – улыбнулся толстяк, – как могло быть иначе? Дикие не могут становиться опорами в нашем единстве.

Улыбка на его лице вдруг сменилась задумчивостью. Потом испугом.

– Это так странно, – продолжал он, – думать самому…

– Да, ты уже говорил, – кивнул я, – странно и приятно.

– Приятно и… страшно, – согласился толстяк, после чего вдруг запрокинул голову, закатил глаза и начал биться в конвульсиях, истекая пеной.

Я активировал автодоктора. Медицинский компьютер немедленно начал необходимые диагностические и реанимационные мероприятия. В считанные секунды расторопная автоматика взяла десятки анализов, считала сотню параметров, но поставить диагноз в автоматическом режиме не смогла. «Требуется помощь высококвалифицированного медика», – гласила надпись на экране монитора.

Толстяк продолжал биться. Его лицо посинело, он не дышал.

«Разрешение командира на инвазивные методы реанимации», – надпись на мониторе сменилась. Когда разрешение было получено, автодоктор начал интубировать пациента. Его тело пронзили многочисленные зонды, катетеры и другие трубки, подключившие умирающий организм к автоматам, дублирующим функции критически важных органов.

Но всё было тщетно. Спустя пятнадцать минут после начала реанимационных мероприятий автомат констатировал смерть мозга.

Я стоял, опустив руки перед медицинской капсулой. В голове было удивительно пусто.

«Спасибо, Гриша, – послышалось у меня в голове спустя какое-то время, – ты справился».

«Ты… убила его?» – спросил я.

«Нет, Гриша, – ответила Гайя, – его убило то, чей частью он являлся. Оно затаилось. Дало ему свободу. Думало обмануть нашу бдительность, чтобы получить о нас больше сведений. Но в результате попалось само».

«Тебе удалось понять, с чем мы имеем дело?» – спросил я с надеждой.

«Да, Гриша», – ответила Гайя; странно, в её неслышимых словах до сих пор были отголоски страха, но кроме них появилась ещё какая-то отчаянная решимость.

«Говори же! Это Сфера? Или новое вторжение?»

«Ни то и не другое, Гриш… – Гайя снова изобразила вздох, – хотя поначалу я не сомневалась, что мы имеем дело с очередной внешней силой. Ты ведь понимаешь почему, да?»

Я передал эмоцию растерянности.

«Ваш беспилотник, Гриш, – продолжала Гайя, – он ведь неземной. Люди, защитники города, не должны были его видеть. Понимаешь? Значит, что-то или кто-то проявил его для них!»

«Я… похоже, забыл об этом, – в растерянности я сел на операторское кресло и опустил голову, – хотя как мог… это же очевидно было!»

«Я думала, что ты, как и я, просто не торопишься с выводами».

«Так что же это?»

«Думаю, ты сам поймёшь очень скоро. Но сначала сними блокировку и позови Кая, пожалуйста», – попросила Гайя.

Я не стал спорить.

Напарник ждал возле двери в коридоре. Как только я появился на пороге, он взглянул на меня, спрашивая взглядом: «Ну как там?» Вместо ответа я кивком головы пригласил его войти в медотсек.

– Здравствуй, Кай, – послышалось из динамиков, когда дверь закрылась за нами.

– Привет, Гайя, – напарник вежливо кивнул.

– У меня будет несколько вопросов о твоём прошлом мире, – продолжала Гайя, – знаю, это может быть болезненно. Извини, что вынуждена делать это.

– Если это нужно для победы, то без проблем, – Кай даже улыбнулся, хотя я знал напарника достаточно хорошо, чтобы увидеть в его глазах мимолётную тень боли.

– Скажи, пожалуйста, насколько в древних марсианских культурах были распространены любого рода жертвоприношения?

Кай удивлённо посмотрел на меня.

– Они вовсе не были распространены, – ответил он, – это есть в Ветхих Главах «Книги Ветра и Крови». Мы с Гришей их как раз переводим. Ключевой эпизод нашей веры – это победа Защитника Детей над злом, которое насаждало власть страха, убивая детей. В других культах и традициях поклонения другим богам Общего Пантеона нет даже того. Жертва – это богомерзость. Абсолютное зло. Любая жертва.

– Гриша, а что ты знаешь о будущем твоего человечества? Отношения к жертве? – спросила Гайя.

– Ну, человеческие жертвоприношения – это, конечно, мерзость, – ответил я, – хотя во многих культурах в прошлом они имели место.

Кай удивлённо на меня посмотрел. «Во многих?» – прошептал он одними губами. В ответ я пожал плечами.

– Спасибо, Кай. Ты очень помог. А теперь можно и о важном, – продолжала Гайя, – Гриша, ты наверняка задавался вопросом: почему разумные существа на четырёх соседних планетах в результате эволюции вышли такими похожими? Даже генетически совместимыми, если на то пошло?