Кодовое слово: Аненербе (СИ) - Риттер Анна. Страница 37

Бондарев остался рядом со мной, тогда как Илья и Даша шли впереди, о чём-то переговариваясь и смеясь.

— Как думаешь, у нас есть будущее? — Спросил Артём. Мы шли на достаточном расстоянии от первой парочки. А для меня это был самый страшный вопрос.

Я повернула голову. Тёма шёл с непроницаемым лицом и просто смотрел вперед.

— Ещё месяца два назад я бы сказала, что есть, но сейчас, когда мы здесь застряли, когда не подумали о своём пропитании должным образом, я начинаю сомневаться.

— О пропитании? Ты о чём? Мы и так экономили, как могли.

— Тём, — я остановилась, остановился и Бондарев, — знаешь, какую ошибку мы допустили? Мы столько времени прожили на дачном участке, и никто из нас не додумался выкопать огород! Ты знаешь, что я нашла в магазинах? Что сейчас лежит в моей тележке? — Тёма повернул голову в сторону тележки, но в густых сумерках мало что можно было увидеть.

— И что же?

— Я нашла упаковки земли для рассады, нашла семена капусты, свеклы, моркови. Нашла удобрения. Половину той картошки, что мы сегодня забрали, надо будет посадить.

— Где ты собираешься это делать? На улице минусовая температура, а земля превратилась в камень. — Бондарев для наглядности топнул.

— Мы должны пережить зиму, а уже в середине весны начать всё сажать. У нас сейчас достаточно бензина, — кивнула в наполнение тележки у самого Бондарева, — мы можем прогреть дом. Будет тепло, будут расти наши саженцы. Теперь мы не просто живём, теперь мы выживаем. Но делаем это неправильно. Мы сами себя губим.

— Ладно, а, что дальше. Ну, вырастим мы овощи. Будем вынужденными вегетарианцами, это не страшно. Страшно, что будет дальше! Сколько времени у нас есть?

— А ты зачем об этом думаешь? Зачем? Тебе станет легче, узнай ты, что мы можем не отпраздновать свой двадцатый день рождения? Вспомни, как я рыдала на свой восемнадцатый день рождения? В сентябре. И вовсе не оттого, что жизнь сломана, а мы едва живём. Я рыдала от того, что вы устроили мне в этот день! Задолго до него ты нашёл в магазине воздушные шары, Даша испекла торт, а Илья принес огромную охапку поздних георгинов, растущих на чужих участках! Вот это воспоминание, это тепло, что я испытала в тот день, заставляет меня жить. И жить сегодняшним днём, а не будущим, которое может и не наступить. И сколько бы времени нам не было бы отпущено, не важно, мы уйдём свободными, а не порабощёнными! Помни, мы родились и выросли свободными, таким и умрём!

Это было тяжело. Принимать свою скорую гибель. Но лучше посмотреть правде в глаза и быть готовыми, чем сидеть, сложа руки в ожидании неизвестного и бояться лишний раз вздохнуть. Не хочу быть пленником обстоятельств. И как бы дико это не звучало, я рада, что у нас будет такая смерть — свободная, зависящая от нас самих. Пусть даже от голода. Но мы в своём уме, мы сами решаем, что делать. И никакие чипы нам не указ. Как и Альфадена…

Когда мы уже были на линии, у меня отчаянно зачесалась татуировка. Да, теперь я обращала внимание, что и где чешется. Это была не рука, а именно тату! Но по собственному желанию я не могла взять и подморозить её. На мне эта заморозка, увы, не действовала.

— Это плохо. — Сильно расчёсывая ногтями воспалённую кожу. — Илья! Даша! — Позвала я ребят, но они меня не услышали. — Бросай всё! — Крикнула я Тёме, ломанувшись к ушедшим вперед. Что-то странное происходит, я это чувствую.

Дашка и Илья уже были совсем рядом, когда я нагнала их, сбивая с ног.

— Тихо. — Прошипела я сквозь зубы, когда Мельниченко попытался меня спихнуть и что-то замычал. Я ладонью прикрыла ему рот. — Я сказала тихо!

К нам подоспел Тёма.

— Лиззи, что …. — Он не успел договорить, как мы услышали хруст ломающихся веток и…колокольчики. Все! Разом! Они весели в небольшой пристройке, где стоял генератор, штук десять. И сейчас каждый из них просто кричал об опасности.

— Отойдите к тележкам, вам нельзя попадаться. Видимо нас, как-то нашли мертвецы. — Прошептала я и сделала шаг в сторону дома.

— Одна ты туда не пойдёшь. — Шикнула Дашка, вставая рядом со мной.

— Мертвецы не воздействуют на нас, поэтому можно идти всем. Неизвестно, зачем они сюда явились. — Строго поддержал Дашу Илья и встал рядом с ней. У всех наготове было оружие.

— Чёрт с вами, пойдём. — Бросила я, внутренне чувствуя тепло, что они меня не оставили, хотя это было бы правильнее. В случае чего смогу я их всех вытащить? Смогу…

Мы подкрались на соседний участок, откуда было хорошо видно участок нашего дома. Перед тем как уйти в город, мы закрыли и дом, и баню. Закрыли все ставни, чтобы участок не казался жилым. Страх встретиться с мертвецами ещё раз, до сих пор не выветрился. Но они хотя бы не источали тот странный звук, который слышали друзья. Но по каким-то причинам, не слышала я.

Мы стояли в тени домика. Радовало, что мы все находились в темноте. Но с другой стороны, мы не видели, сколько всего здесь посторонних. И самое главное, где они.

Сердце сжималось от страха, но глаза продолжали вылавливать любое движение. Фигуры людей были очень мощными. Они были выше среднестатистического человека. Выше и тех мертвецов с заправки. Метра два точно. И если мне не изменяет зрение, то они были одеты в нечто, напоминающее военную форму. Только весьма необычную. Не земную. Один из них, видимо главнокомандующий, был облачен в странный плащ. При каждом его шаге тот развивался позади, будто крылья.

— Я чувствую человеческий запах. — Буквально слышу, как он носом втягивает морозный воздух, хотя в нём никогда не задерживаются посторонние запахи, как, например, в тёплом. — Здесь были люди. — Командирским тоном произнес незнакомец. Облаченная в перчатку рука, порхала по всем тем местам, к которым мы, так или иначе, прикасались. Бочка, лавка, летний столик.

— Сагиб Сердар, разрешите обратиться?! — К мужчине промаршировал служивый.

— Докладывай. — Выдохнул Сагиб Сердар. Вот только что это? Кажется, что это не имя, а обращение к главнокомандующему. Но самое жуткое это то, что перед нами военные. Военные захватчики! Вышколенные, ужасающе опасные, не люди. Даже их голоса резали слух. Уж лучше бы были мертвецы….

— Мы вскрыли дом. Признаки жизни на лицо. — Отчеканил служивый. — И ещё, там есть странный запах.

Сагиб Сердар обернулся. Полы его плаща развивались при этом. Но командир лишь посмотрел на своего подчинённого, дожидаясь, пока тот сам отрапортует.

— Всего мы распознали четыре запаха. Два мужских, и два женских. И вот с одним из женских запахов возникло недоразумение. — Служивый глубоко вздохнул.

— Ближе к делу. — Нетерпеливо пробасил командир. Стоявшие рядом со мной ребята, будто почувствовав его силу и власть, пригнулись.

— Вам лучше самому это почувствовать. Это тяжело объяснить. — До меня тоже дошла эта практически безграничная власть. Но что больше меня удивляло, почему они с такой лёгкостью говорят на русском языке?

Служивый пропустил перед собой этого Сагиба Сердара. Тот же, чеканя шаг, пошёл в дом. Его тяжелые, будто титановые берцы тяжело опускались на каждую ступеньку.

— Какого чёрта? — Я повернулась к друзьям и увидела, что Илья с трудом размыкает зубы и сжимает голову в тисках. Тёма крепко зажмурился и очень глубоко и шумно дышал. Дашка не могла поднять головы, так и осела на землю, склоняясь.

— Что это за существа такие? — Пропищала Гончарова, явно собираясь плакать. Она зажала уши и начала раскачиваться назад-вперед.

— Они явно что-то обсуждали. Понять бы, что. Такие голоса жуткие, будто электронные.

— Похож на электронный феномен, помните? — Илья с силой потёр виски.

— Но то можно было услышать лишь на диктофоне, когда прослушивали аудиозапись для контакта с миром мёртвых. — Ответила Даша, глядя на нас снизу вверх.

— О чём вы говорите? — Выдала я, совершенно ничего не понимая. — Какой ещё электронный феномен? — Сейчас мне вдруг показалось, что я пропустила нечто очень важное. Может ребята снова услышали то, что моему слуху неподвластно? Поэтому им так плохо?