Черная смерть (СИ) - Коган Мстислав Константинович. Страница 29

При каждом шаге её бёдра соблазнительно покачивались. При каждом шаге линия трусиков сползала чуть ниже. Дразня и как бы обещая вот-вот соскользнуть вниз, открыв моему взгляду и соблазнительные ложбинки и небольшой тёмный ореол полоски аккуратно подстриженных волосков, располагавшийся меж ними. И каждый раз они удерживались на её талии лишь чудом, всё сильнее распаляя моё и без того разыгравшееся воображение.

Она подошла ко мне. Наклонилась вперёд. На грудь упали два водопада ярко рыжих волос, прикрыв набухшие от возбуждения соски. Она протянула ко мне руку. Попыталась коснуться шрама на щеке.

Я перехватил её за запястье. Сжал. Возможно чуть сильнее, чем требовалось. Девушка ойкнула, попыталась отдёрнуть руку назад. Я отпустил её. Встал. Поднял с пола ночнушку. Сунул ей в руки. Аккуратно приобнял за плечи, и мягко, но настойчиво повёл к выходу из комнаты.

Она не сопротивлялась. Лишь раз попыталась обвить мою шею руками и найти мои губы своими. Я отстранился. Молча покачал головой. Снова приобнял её за плечи. Подвёл к двери и вытолкал из комнаты. Возможно, немного сильнее, чем следовало бы.

Вытолкал. Захлопнул дверь. Трясущимися пальцами задвинул засов. Прислонился к ней спиной, прикрыл глаза и шумно выдохнул, попытавшись собраться с мыслями. Получалось плохо. Они судорожно носились внутри моей черепной коробки и гудели, словно рой разозлённых ос. Одни шептали: «Дурак». Другие напоминали про принципы. Третьи показывали смутные, расплывчатые, будоражащие воображение картинки. Картинки, в которых трусики всё-таки не удержались на талии девушки. Скользнули по гладким изгибам бёдер. Упали на пол, оставив её лишь в чёрных, лакированных туфлях, поблёскивавших в тусклом свете жировой коптилки.

Я ещё раз выдохнул. Тыльной стороной ладони отёр вспотевший лоб. Уселся прямо возле двери, уставившись на узкую полоску серого света, с трудом пробивавшегося между плотно прикрытыми ставнями. Попытался успокоить и упорядочить мысли. Получилось не сразу. Но вскоре гул в голове начинал понемногу стихать.

Не знаю, почему я на ночь не закрыл дверь. Может просто устал настолько, что сил едва хватило, чтоб дотащиться до кровати, рухнуть на неё и забыться тяжелым, тревожным сном. А может… Может быть где-то в глубинах моего электронного подсознания и впрямь теплилась робкая надежда на то, что сегодня ночью ко мне в комнату заглянет женщина. Вот только ждал я совершенно другую женщину.

Ещё немного посидев возле двери, я встал, подошёл к прикроватной тумбе. Взял с неё кружку с водой. Обильно смочил пересохшее горло. Немного постоял, раздумывая, что делать дальше. И лёг обратно на кровать. Утро было ещё слишком ранним. Да и сегодня как-никак у нас выходной. Можно было себе позволить поспать подольше. Так я и поступил, укрывшись под подбородок одеялом и почти сразу провалившись в глубокий, тяжелый сон.

Снилась мне какая-то неразборчивая муть, наполовину состоявшая из откровенно-эротических образов. Вторую половину занимали какие-то странные, пугающие видения, смысл которых терялся за чередой ярких, прочно отпечатывающихся в памяти образов. Улица, по которой маршируют солдаты. Маршируют навстречу толпе народа, ощетинившейся вилами, копьями и топорами. Над толпой пылают, освещая улочку, несколько десятков факелов. Слышится резкий окрик приказа. Вперёд опускается ряд поблёскивающих в лунном свете копий. Опускается и бьёт в спину солдатам. Вопли ужаса. Стоны раненных. Бегущие меж чёрных камней брусчатки ручейки крови. Ликующий рёв толпы. Тьма.

Балкон с резными перилами. Снизу бушует море. Рядом с ним виден город. Он охвачен огнём. С улиц слышны крики напуганных людей. Стоны раненных. От городских ворот тянется целая вереница факелов, конец которой скрывается за далёким горным перевалом. Ночь разрывает вой десятков боевых рогов. Тьма.

Ночь. Мутная вода тихо плещется о причал. Вдалеке слышны крики. Треск обваливающихся досок. В усыпанное звёздами небо поднимаются чёрные столбы дыма. Перепуганные люди по сходням взбираются на борт пузатого галеона. Рядом с ними стоят солдаты. Стоят и молча ждут, не сводя взгляда с горящего города. Слышен треск обрушивающихся перекрытий. Внезапно со стороны складов и портовых журавлей на пристань начинают выплёскиваться солдаты. Один десяток. Второй. Пятый. Слышится резкий окрик. Свист арбалетных болтов. Несколько человек падают на пирс. Какая-то женщина склонилась над ребёнком. Кричит. Из маленького тельца, трясущегося в предсмертных судорогах торчат два чёрных древка. Мимо неё пробегает солдат. Он хватает женщину за шкирку и тащит её на корабль. На палубе суета. Крестьяне судорожно набиваются в трюм. Снуют солдаты. Одни взводят арбалеты, другие несут пучки со стрелами, третьи ставят паруса. Раздаётся грохот. На пристань выкатывается тяжелая, усиленная железными пластинами, баллиста. Её за массивные цепи тянут два человека. Вернее то, что раньше было людьми. Две горы мяса высотой в полтора человеческих роста. Закованные в броню с ног до головы. На их грязных серых накидках виднеется объятый пламенем меч. Скрип досок. Корабль отчаливает и начинает быстро набирать ход. Ветер воет. Рвёт паруса. Со стороны причалов слышится резкий окрик. Один из гигантов хватает тяжеленный молот и с грохотом опускает его на спусковой механизм баллисты. Тьма.

— Эй… Эй, проснись, — кто-то осторожно потряс меня да плечо. Я с трудом разлепил глаза и тут же закрыл их снова. Больно резанул свет.

— Давай, поднимайся потихоньку, соня, — меня снова осторожно потрясли за плечо. Я открыл глаза. И тут же увидел водопад светло-каштановых вьющихся волос, тут же качнувшихся куда-то в сторону. Девушка отошла на пару шагов назад и присела на табурет, стоявший возле прикроватной тумбочки. Закинула ногу на ногу. Она выглядела заметно посвежевшей. Всё-таки хороший отдых, цирюльник и баня, на наше счастье, входившая в комплекс постоялого двора, пошли ей на пользу.

— Ты ворочался и разговаривал во сне. Опять кошмары? — участливо поинтересовалась Айлин.

— Да нет, просто снилась какая-то хрень, — отмахнулся я, приподнимаясь на кровати, — А ты как вообще сюда…

— Отодвинула засов телекинезом, — девушка пожала плечами, — Как ты тогда, в саду. Только тут мне его пришлось представить и двигать наугад. Но тоже, как видишь, сработало.

— Не комната, а проходной двор, — буркнул я, садясь на кровати и вытирая со лба испарину тыльной стороной ладони.

— Ты не рад меня видеть? — в голосе девушки послышались растерянные нотки, которые тут же вплелись в нотки лёгкого раздражения.

— Нет, — я покачал головой, — Извини. Немного не с той ноги встал. Тебя то я как раз видеть рад.

— А что… Были ещё гости? — догадалась она.

— Были.

— Она?

— Она.

Девушка заметно напряглась. Она не двинулась с места, не изменила позу. Но это всё равно ощущалось. В замершем на мне взгляде. В голосе, в котором прорезались металлические нотки. В пальцах, которыми она стиснула угол тумбочки, сама того не заметив.

— И…

— Как зашла, так и вышла.

— Тоесть вы не… — она старалась говорить спокойно, но её голос всё равно умудрился предательски дрогнуть.

— Нет.

— И даже не…

— Нет. Я тебе уже говорил. У меня принципы.

Она молчала. Обдумывала услышанное, сверля меня долгим, изучающим взглядом. Нервно покусывала нижнюю губу. Наконец сказала.

— Пойду-ка я проучу кое-кого.

— Нет.

— Но ведь…

— Нет.

— Почему? — она скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на меня.

— Потому, что ты умная женщина. А это — поступок маленького ребёнка. Маленького и очень-очень мстительного, — я покачал головой, — Ты просто выше этого, — я помолчал, наблюдая за её реакцией. Она продолжала молча сверлить меня взглядом. Но в позе и жестах уже не чувствовалось былого напряжения. Я продолжил, — Кроме того она уже получила свой урок.

— Не совсем тебя поняла, — задумчиво бросила девушка.

— Она не привыкла к отказам, — я пожал плечами, — Привыкла получать всё, что пожелает, по щелчку пальцев. Красивую одежду, духи, украшения и… мужчин. Вчерашний случай просто выбил её из колеи. Она не смогла поверить, что может оказаться не желанной. И, несмотря на вполне чёткий и ясный отказ, решила взять реванш ночью. Должен признать, подготовилась очень тщательно и пришла… во всеоружии, — Я встал, натянул рубаху, и принялся обматывать вокруг ног чистые портянки. Интересно, тут вообще изобрели носки? И если да, то где бы их раздобыть, — Ну а теперь ей есть над чем подумать. Например над тем, что далеко не всё достаётся тем способом, каким она привыкла это делать.