Фрегаты идут на абордаж - Комм Ульрих. Страница 12

Ничего. Лишь далеко впереди по правому борту темнела узкая полоска земли

— остров Менорка. Не попытаются ли они проскочить между Меноркой и Мальоркой? Как-никак это кратчайший путь отсюда до Алжира.

За спиной де Рюйтера появился капитан «Нептуна» и негромко кашлянул.

Адмирал опустил подзорную треубу и обернулся.

— Если дозорные их обнаружили, то об этом надо громко кричать, а не робко покашливать, капитан.

— Сожалею, минхер адмирал, но горизонт по-прежнему чист. Я всего лишь хотел спросить, не повернуть ли нам назад?

— Отчего же?

— Мы всегда здесь поворачивали, — отвечал тот, — и сейчас до самого берега Менорки никаких парусов в море не наблюдается.

— Всегда поворачивали, значит? А что, если нам на этот раз поступить иначе? — В уголках губ адмирала затаилась усмешка, а кончики его роскошных черных усов едва заметно дрогнули. — Что вы скажете, если мы с одной половиной эскадры станем на якорь у берега Менорки, а с другой — у Мальорки?

— Вы полагаете, минхер адмирал?..

— Разве это исключено, капитан? — вопросом на вопрос ответил де Рюйтер.

Капитан «Нептуна» с минуту поразмыслил.

— Отнюдь нет, минхер адмирал.

— Прекрасно, в таком случае прикажите взять курс норд-вест.

Всю последующую ночь корабли де Рюйтера напрасно прождали противника у берегов обоих островов, правда, за это время команды успели отдохнуть.

С первыми лучами утренней зари адмирал послал быстрый флейт на север, в проход между островами, поручив его капитану разведать, не появились ли там пиратские корабли. Но не успел парусник, кстати, больше походивший на торговый, чем на военный корабль, обойти мыс Форментор — северо-восточную оконечность острова Мальорка — как на горизонте показались паруса более чем двадцати судов. Капитан Корнелис ван Гаден не стал даже разглядывать их в подзорную трубу: было ясно, что эти и есть та самая берберийская эскадра, простоявшая здесь всю ночь на якоре.

Теперь флейт ван Гадена отделяли от одной половины голландской эскадры, затаившейся за мысом Дель Фре, добрых пятнадцать морских миль — ровно столько же, сколько было и до другой, корабли которой стояли на якоре у южного берега Менорки. На корабль и его команду капитан ван Гаден всегда мог положиться, как на самого себя. Для начала, чтобы сбить с толку пиратов, он проделал несколько крайне неуверенных маневров, словно не зная, в какую сторону удирать. Заметив, что пираты дружно бросились в погоню, он повернул на встречный курс, и флейт, поймав в паруса свежий норд-ост, помчался на юг, увлекая за собой всю берберийскую эскадру.

Когда спустя два часа флейт ван Гадена с своим «эскортом» появился в виду флагманского корабля, де Рюйтер повернулся к капитану «Нептуна», довольно потирая руки.

— Ну, как вам это нравится, капитан?

— В любом случае гораздо больше, чем в феврале пятьдесят третьего года у Портленда, минхер адмирал.

— И я того же мнения, капитан. Но все же Портленд, не стал самым черным днем в нашей истории. Хоть англичане в конце концов и одержали верх, но когда еще, скажите мне, флот генеральных штатов мог в течение трех суток успешно противостоять британцам?

Этот успех не в последнюю очередь следовало отнести на счет суровой выучки, почти муштры, которую исповедовал адмирал де Рюйтер и которая нравилась далеко не всем капитанам голландского военного флота.

Капитан флагмана спросил, не пора ли ставить паруса. Хотя де Рюйтер поначалу и намеревался сняться с якоря лишь в тот момент, когда пираты окажутся на траверзе его кораблей, с тем чтобы, идя курсом зюйд, зажать их в клещи между двумя половинами голландской эскадры; но, прикинув силу ветра, передумал и решил пойти на восток, чтобы перерезать пиратам дорогу. Другая половина эскадры, дрейфовавшая чуть севернее, должна была закрыть берберийцам путь к бегству на север, через проход между островами. Адмирал приказал поднимать паруса и ложиться на курс ост.

Замысел Михиэла де Рюйтера полностью удался, Завидев восемнадцать тяжеловооруженных двухпалубных голландских военных кораблей, пираты повернули на север, однако вскоре убедились, что путь к отступлению преграждает другая полуэскадра. И тут алжирцами овладело смятение, хотя все они были опытнейшими моряками и умели управляться с пушками так же хорошо, как с абордажными топорами и саблями. Они не привыкли сражаться такими большими силами; другое дело — напасть с двумя-тремя фрегатами на торговый караван. Здесь же пахло крупным морским сражением. И пока пиратским капитанам удалось выстроить свои корабли в более или менее организованный боевой порядок, прошло слишком много времени.

Глухо бухнул первый пушечный выстрел — сигнал к нападению. В следующее мгновение над поверхностью моря загремели раскаты мощной канонады — это заговорили пушки голландских фрегатов. Сотни чугунных ядер обрушились на пиратские корабли, сметая с палуб все живое, круша мачты, стеньги и реи, разрывая в клочья паруса и такелаж. Первым же залпом левого борта «Нептун» отправил на дно крупный двухпалубный фрегат французской постройки; два других пиратских корабля, осыпанные градом зажигательных ядер, вспыхнули, слово факелы.

Почти одновременно обе полуэскадры развернулись, чтобы ударить по пиратам из пушек другого борта; тем временем канониры поспешно заряжали только что разрядившиеся пушки противоположных бортов. Наступил как раз тот момент, на который только и надеялся командир пиратской эскадры: повернув на юго-восток, она попыталась вырваться из тисков. Голландскому адмиралу не оставалось ничего иного, как лечь на тот же курс, повернувшись, таким образом, к пиратам бортами с разряженными пушками. Повторный залп из них мог теперь состояться не ранее, чем через двадцать минут. К тому же голландцам необходимо было держаться подальше от пушек алжирцев.

Но тут по пиратам вновь ударили орудия другой полуэскадры. Снова — грохот залпов, клубы дыма, разлетающиеся во все стороны обломки рангоута, обрывки парусов и снастей. В треск и скрежет вплетались беспорядочные хлопки мушкетных выстрелов. Палубы трех пиратских кораблей занялись пламенем, через несколько минут оно взметнулось к небу гигантскими языками, вмиг поглотив мачты и такелаж. Еще один алжирский корабль с оглушительным грохотом взлетел на воздух — это взорвались бочки с порохом, которыми был набит его трюм. Куски горящего дерева и парусины посыпались на одного из голландцев; мгновенно занялся такелаж. Но уже десятки крепких рук рубили топорами ванты и пардуны, выбрасывали за борт пылающие обрывки такелажа. Корабль потерял способность маневрировать, и капитан Поспешил вывести его из боя.

Но вот наконец пушки правого борта полуэскадры, в которой находился и флагман, были вновь заряжены, и она подошла к строю алжирцев. С палуб алжирских кораблей в сторону голландцев полетели мушкетные пули, ядра и картечь вперемежку с неистовыми проклятиями. Фор-марсель «Нептуна», продырявленный картечным залпом, разорвался пополам, такелажник с подручным бросился выправлять положение. И вот уже несколько матросов, сраженных мушкетными пулями алжирских стрелков, распластались на палубе, но, несмотря на это, уже через четверть часа новый фор-марсель наполнился ветром. И тогда, под грохот батарей левого борта флагмана, окутанного клубами порохового дыма, на топе его грот-мачты заполоскался на ветру сигнальный флаг «Приготовиться к аборжу! «

Пронзительные звуки труб и барабанная дробь подтвердили приказ адмирала; канониры побросали банники и вымбовки и вооружились короткими саблями, абордажными топорами, пистолетами и тесаками. Капралы строили своих солдат из абордажной команды. Помощники боцманов уже держали наготове абордажные крючья и мостки. В воздухе носились проклятья и выкрики команд, стоны раненых и хлопки пистолетных выстрелов; шершавые, продубленные соленой морской водой, солнцем и ветром борта парусников с треском сшибались друг с другом. У пиратов оставалось еще десять боеспособных кораблей, и отступать им было некуда. На их палубах уже засверкали клинки кривых турецких ятаганов, тускло заблестели лезвия метательных топоров и края окованных железом круглых щитов — пираты готовились к последней рукопашной схватке не на жизнь, а на смерть. Абордажные крючья и кошки впивались в фальшборты, сцепляя корабли намертво. По два голландских корабля одновременно с двух сторон брали на абордаж один из алжирских, и, несмотря на отчаянное сопротивление пиратов, схватка длилась всякий раз не более нескольких минут.