ЧОП "ЗАРЯ". Книга четвертая (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 15

«Падай…» — довольно резко прилетело от Мухи, и ноги сами подкосились, свалив меня в сугроб.

За спиной раздался выстрел.

«В сторону…» — теперь уже Ларс подхватил, кольнув меня в бок.

И очень вовремя — в сугроб, где я только что лежал, прилетело облачко из черных дробинок. Надеясь, что бабка на перезарядке, а новая стража еще не спохватилась, подскочил и побежал со всех ног. Выскочил за забор, приметил напарников и понесся мимо них к «буханке», криками и жестами подгоняя их за собой.

Запрыгнул на водительское сиденье и дал по газам сразу же, как Стеча с Банши открыли двери. Так что запрыгивать им пришлось уже практически на ходу. Со стороны дома еще дважды пальнули, пара шальных дробинок даже чиркнула по кузову, когда мы уже сворачивали в соседний переулок.

Еще несколько узких проездов и мы выехали на улицу. Я поддал газу, по инерции косясь на боковые зеркала, но только плюнул, вспомнив, что мы пока так их и не вернули после зеркального «гостя».

— Стеча, погоня есть?

— Не вижу, кажись, оторвались, — здоровяк, сидящий в кузове, попытался устроиться поудобней и схватился за поручень, чтобы не трясло. — Метров через сорок сверни направо, потом сразу налево. В обход патруля надо выехать.

— Я надеюсь мы так бежим, потому что все прошло успешно? — заглядывая мне в глаза, спросила Банши.

— Бывало, конечно, и лучше, но в принципе — да, — дыхание почти выровнялось, так что произнес это я все почти спокойным тоном, даже улыбку выдавил.

— Уверен? — раздался взволнованный голос Стечи. — А что это тогда за херня торчит в стенке кузова?

Тревожность в голосе Стечи слилась с мощным выбросом эмоций от деда — удивление и злость — «буханка» рыкнула и подпрыгнула, будто налетела на лежачего полицейского. Я инстинктивно ударил по тормозам, но моторка не послушалась и, наоборот, начала набирать скорость.

Да, что за хрень? Я потянулся к деду, но помимо бешеной ярости уперся в какие-то помехи. Обернулся на Стечу и удивился уже сам. На задней двери, сквозь нее, проступала призрачная голова, а под ней руки. Огромные брови, залысины, алчущий крови взгляд и носик горелки с зажженным пламенем.

Картинка подергивалась и пока была смазанной, напоминала рисунки на очень грязных окнах автомобилей из моей прошлой жизни, но с каждым мгновением становилась плотнее и набирала объем. Голова уже практически полностью была в салоне уазика, нависая над Стечей. Здоровяк, как мог, съежился, стараясь отползти по стеночке, и махал перед собой горящим огневиком.

Без какого-либо эффекта, только раздражая призрака. Морда скалилась, демонстрируя острые поломанные зубы, и дергала плечами, проталкивая себя через стальную стенку.

«Хмара шармута! Огневик не поможет…» — Харми на эмоциях опять начала ругаться: «Он привязан к источнику, я таких в музее встречала. Чтобы его изгнать, нужно уничтожить картину…»

«Буханку» опять подбросило, а потом занесло и накренило набок. Мы снесли кусок от ларька булочника, к счастью, еще закрытого. Скрип и скрежет снаружи, гулкие удары по металлу и мат, много мата в кузове. Стечу протащило по лавке и бросило на противоположную стенку, а я налетел на, хрипло пискнувшую, Банши, полностью потеряв управление.

Вот только «буханке», похоже, оно и не требовалось. Взвизгнув на влажной брусчатке, моторка понеслась вдаль. И только гудела, как ненормальная, распугивая первых утренних прохожих, извозчиков и другие моторки.

— Да, хватит меня топтать уже! — пробухтела Банши, когда после очередного зигзага я упал на нее снова. — Кто, блин, так водит! Ты куда вообще?

— Это дед, — я вцепился в спинку кресла и, пытаясь уловить амплитуду качки, перебраться в кузов, — Надеюсь, что дед, а не гость из дома ювелира.

С «буханкой» творилась какая-то чертовщина. По стальным тонким стенкам, как какие-то паразиты под кожей или как пустынный червь, вздымались и двигались бугорки потусторонних сущностей. Ярко-оранжевое, взлохмаченное и переполненное яростью — Гордей и бледно-коричневое, вытянутое в форму змеи с горящим глазом от горелки — фобос из картины.

Дед напоминал мангуста, защищавшего своих детенышей от вторжения голодной кобры. Набрасывался с разных сторон, стараясь не подпустить фобоса ни к Стече, ни к нам в кабину. В местах, где они сталкивались, краска на кузове начинала пузыриться. А когда их перекидывало в другие места — на крышу, на двери, на пол оставался след черной сажи с запахом сгоревших покрышек.

«Гордей, разворачивай, надо вернуться к картине…» — я попытался пробиться к деду, не понимая, кто побеждает. То, что дед силен — я слышал, но и фобос не из простых, плюс одновременно управлять моторкой и защищать нас должно тянуть слишком много энергии.

«Нафиг надо, там же бабка с обрезом и куча охранки небось уже сбежалась…» — вместо Гордея ответил Ларс: «За берсерка-то не переживай, он до драки соскучился… Хотя чисто статистически он не вывозит уже…»

Ни мне, ни Ларсу дед не ответил, только «буханка», натужно скрипя, еще прибавила скорости. Вильнула, гудя, и проскочила мимо машины местного патруля — стоявшего на перекрестке. Сонные бойцы удивленно, один даже сигарету изо рта выронил, проводили нас взглядом. Один только подорвался к сторожке и начал трезвонить в колокол.

Я уже почти забрался в кузов, как «буханка», визжа тормозами, встала, как вкопанная. Банши улетела куда-то под приборную панель, скатившись с сиденья и застряв там, а меня кинуло на, чудом не разбившееся, лобовое стекло.

В каких-то двадцати сантиметрах перед бампером стояла перепуганная тетка с корзинками, покрытыми расписными скатерками. Свежие пирожки — от них пар еще шел, ароматно перебивая запах горелой резины. «Буханка» рыкнула, заставляя женщину дергаться в стороны, не понимая, в какую же сторону бежать.

Я отлип от стекла и бросился в кузов. В тесноте наступил на Стечу, чуть не свалился в энергетический клубок, проскочивший в этот раз под полом, и бросился за ним. Поймать, развоплотить, хотя бы ослабить — главное, помочь деду.

Скрежеща по металлу и пробив его, как консервную банку, воткнул финку в пузырь вздувшейся краски. Зацепил «змеиный» хвост и тут же сунул огневик в выскочившее из стены призрачное лицо. Опалил ему брови, вынудил отпрянуть, но изгнать не смог.

Зато дал деду передышку. «Буханка» тронулась и помчалась по прямой. На улице раздался звук «полицейской сирены» и неуверенное, но усиленное громкоговорителем требование остановиться и прекратить беспорядки.

Стеча перебрался на водительское сиденье, сделал вид, что управляет машиной, и стал кричать в окно.

— Разойтись! Орден на вызове! Освободите дорогу!

Прислушиваться, что ему там отвечают, времени не было. Фобос проскочил по кузову, мелькнул на потолке, практически проявился, размахивая горелкой из двери, а потом напал аккурат из того места, где я уже сделал пробоину в машине. Я присел на одно колено, чтобы не биться затылком о крышу, но все еще иметь возможность для маневра. Прикрыл спиной кабину и на пару с дедом стал отгонять фобоса.

Действовали с Гордеем, как единый механизм — на грани слияния сознания. Я махал финкой, кромсая обивку на лавках и голые стальные стены, и отмахивался огневиком. Держать его было все тяжелее — слишком горячий и вонючий. Горелая полынь от перегрева стала горчить еще сильнее. Голова начала трещать, напоминая о бессонной ночи.

Дед атаковал в те моменты, когда я не успевал развернуться. Яркий сгусток налетал на фобоса, сбивал с курса или, наоборот, цеплялся, как бультерьер и трепал призрака, оттаскивая.