ЧОП "ЗАРЯ". Книга четвертая (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 22

В коридоре послышался топот, а в дверном косяке чвакнуло и засело несколько пуль, только щепки во все стороны полетели. Кто-то ругнулся, напомнив, что меня надо брать живым и мимо двери проскочила тень.

Вот только я таким «галантным» быть не собирался. Выстрелил, зацепил мелькнувшего, а вместе с ним дверной косяк и противоположную стену коридора. Разрывной попался, после взрыва послышался крик и звук рухнувшего на доски тела. Обои на раскуроченной стене начали гореть, в ответ сразу же прилетело по косяку, а следом в комнату, звонко прыгая по полу, влетела бочкообразная граната, рифленая, со стеклянными вставками, внутри которой светилось что-то розовое.

Я только и успел, что нырнуть в открытую дверь то ли кладовки, то ли гардеробной. За спиной взорвалось — пространство вокруг вспыхнуло, залив все ослепительным багряным светом. Но еще пронзительней завизжали фобосы. Я слепо ломанулся через помещение, цепляясь за стены. Внутри все похолодело. Не так пугала слепота, как чувство пустоты при попытке потянуться к моим призрачным друзьям.

Я ударился обо что-то узкое и жесткое, понял, что добрался до ванной, слезящимися глазами разглядел еще одну дверь и бросился туда. Навалился, выбил ее плечом, кубарем вкатился в соседнюю комнату и встал, уткнувшись во что-то мягкое. И пахнущее пирожком с луком. Причем пахло сильно сверху.

Выстрелить не успел, руку отожгло от сильного удара, а потом будто в тиски взяли. Я ударил финкой — судя по силуэту, который начал проявляться перед глазами, промахнуться было сложно. Шкаф какой-то, а не человек — два метра ростом и больше сотни килограмм квадратного тела.

Я точно знаю, что попал. Сталь плотно вошла во что-то мягкое, запахло кровью. Но тиски не разжались, вторая клешня не дотянулась до ножа и ударила под подбородок. Бугай стиснул пальцы и начал душить.

Я ударил снова и снова. Мысленно представляя себя швейной машинкой, но по факту дважды промазал, один раз удар соскочил по ребрам, но еще трижды я все-таки достал. Зрение начало проясняться, но скорее потому, что глаза, как воздушные шарики начали выпучиваться из глазниц. Я еще раз ударил, полоснул по руке, бугай крякнул, зарычал и поднял меня вверху, намереваясь бросить в стену.

В этот момент я ударил. Из последних сил, на последней капле кислорода, выжимаемого из моего мозга, извернулся и воткнул финку подмышку бугаю. Тиски ослабли, и я рухнул на пол.

Запах лука, пота, крови, горевшего в коридоре дерева — к черту! Воздух никогда еще не был таким сладким! Я судорожно пытался вдохнуть и кашлял отползая.

— Млять, эта сука Мишку завалила… — от дверей раздался крик и топот.

Я потянулся за револьвером, стал шарить рукой по полу. И почти дотянулся, как чей-то сапог наступил мне на пальцы. В шею что-то кольнуло, будто оса ужалила. И от ранки с щекоткой и жжением под кожу потекла какая-то жидкость. Голова закружилась, а веки, как шторки, закрылись.

Что было дальше, я уже не помнил, парализованный рухнул на пол и отключился.

— Кажись, очухался, — совсем рядом раздался незнакомый голос. — Проверь кандалы, а я позову мастера пока.

Сначала я почувствовал запах пирожков, запах масла, на котором их готовили. Только в этот раз с капустой. И только потом чье-то бородатое лицо почти вплотную приблизилось, закрыв свет, проникающий через щели в мешке.

— Хана тебе, ушлепок, задавлю, гниду, за Миху…— прогудел мужик и чем-то щелкнул сначала внизу, а потом у меня за спиной, до боли стянув наручники.

— Слушай, мужик, — во рту пересохло, первые слова дались не очень четко. — Это какая-то ошибка. Вы взяли не того.

Мужик меня проигнорировал, но где-то сбоку скрипнула металлическая тяжелая дверь и оттуда раздался голос. Неожиданно очень знакомый и совсем не ожидаемый здесь — Этьен мать его фуа гра!

— Того-того, мой юный друг Императора, — голос у француза был радостный и воодушевленный, — Снимите с него уже это.

Капустный довольно грубо дернул мешок, придушив меня завязками. Матюкнулся и стал распутывать веревочки. Когда глазам дали свободу, оказалось, что я прикованный сижу в какой-то мастерской. Скорее всего, подвал без окон, с одной лишь стальной дверью, у которой сейчас стоял и улыбался француз. Выглядел он сейчас иначе — рабочий костюм, поверх него фартук типа кузнечного, только белый, с торчащими карандашами из нагрудного кармана. Длинные кожаные перчатки на руках, а на голове блестящий монокуляр на ободке.

— Добро пожаловать в мою мастерскую, — француз развел руки, будто приглашая осмотреться и проникнуться.

Я сидел в центре комнаты, вокруг меня на равном удалении на треногах установили незнакомые мне предметы, похожие на ловушки из фильма «Охотники за привидениями» или на фотоаппараты без объективов. Вообще, смахивало все это дело на трехмерную фотосессию. От каждого аппарата шли медные трубки, которые соединялись на большом верстаке.

В центре которого на подставке сейчас стояла маленькая золотая статуэтка (почти брелок) в виде Эйфелевой башни. Безделушка вся утыкана драгоценными камнями, переливающимися разным цветом в отсветах ламп. Изумруды, рубины, бриллианты — я не разбираюсь, но выглядело очень дорого. Рядом с подставкой ящик с рычагами и кнопками, что-то типа пульта управления.

За верстаком у стены было несколько шкафов, в углу сейф и ящик, похожий на переносной холодильник.

В шкафу на нижней полке лежали мои вещи. Я заметил дневник деда, «задиру» и огневик, а рядом в стеклянной закрытой банке, исписанной мигающими рунами, лежали душелов и жетон Охотника.

У другой стены еще один верстак с ювелирскими инструментами, плавильным оборудованием и золотой стружкой. На стене висело несколько листов бумаги с нарисованными от руки чертежами той самой башенки.

Помимо француза в комнате было два охранника. Капустный, обещавший меня раздавить, отошел к стене, уселся на стул и положил на колени двустволку. Начал гладить ее, как котенка, и коситься в мою сторону. Второй — невысокий, но коренастый мужик, чем-то похожий на гнома, остался стоять у двери. На поясе висит длинная кобура с торчащим обрезом, плюс на груди еще одна кобура с револьвером.

— Помню, помню, вы тот еще болтун, но моих подмастерий подкупить не получится, можете не строить им глазки, — Этьен проследил за моим взглядом. — Особенно после того, что вы сделали с Михаилом.

Я повел плечами, пробуя, как именно меня заковали.

Хреново, разбег у рук не больше пары сантиметров. И похоже, я вообще без связи и шансов на спасение со стороны. Фобосы в ауте, жетон отследить не получится, куда я отправился, никто не знает. Будем выкручиваться, не убили же пока, значит, им что-то нужно.

— Что-то ты растерял все свое красноречие? — француз подошел к одному из приборов на треноге и что-то там подкрутил. — Но ты меня оскорбил. Действительно считаешь, что я такой тупой, что поверил в твои россказни? Вот это все? Про тайную операцию Очей? Про Императора? Мне просто было интересно, что тебе нужно. А потом я понял, что ты искал и где ты это нашел.

— Так это все из-за этого? — я задал игривый тон, хотя говорить и не кашлять было тяжело. — Мог просто намекнуть, я бы извинился и разошлись бы по мирному?

— Мог бы, если бы в зону моего интереса не попал твой навык, — Этьен пошел по кругу проверять все приборы. — Пространственный карман, да? Удивительная способность, практически уникальная магия. Я слышал, что у императора только такой есть.

— Какой еще карман? Показалось, наверное? Иллюзия на солнце, у меня просто рюкзак вместительный был… — нести всякую дребедень и параллельно думать, как выпутываться — это я умею. Вот только вариантов я пока не видел, а француз меня не слушал, витал где-то в облаках, уже представляя себе мой карман, и продолжал говорить.