ЧОП "ЗАРЯ". Книга четвертая (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 9

«Потерпи секундочку…» — простонала Харми: «…тут присосалось что-то, но я не могу потоки разделить…»

Я посмотрел через ауру. На свою руку и на Филлипова. От меня шел розовый мерцающий поток, похожий на дым от тлеющей сигареты, втягивался в вены охотника и разбегался по всему его телу. Проскакивал через вторую руку, ломался, вытягиваясь в прямую струю, будто его пылесосом затягивают, и впитывался в валявшийся на полу трезубец.

Моя внутренняя батарейка опустела уже процентов на семьдесят. Я чувствовал, что мэйн начал впадать в спячку, профессор явно хотел что-то сказать, но зевал, путаясь в мыслях.

«Матвей, оно возвращается…» — предупредил Муха, аккумулируя остатки силы в руке с револьвером.

Я уже сам заметил тень, мелькнувшую в отсветах догорающего зажигательного выстрела. Дернул руку, пытаясь вернуть контроль над силой, но не тут-то было. Филлипов, уже с вполне розовыми щечками и открытыми глазами, уже внаглую накачивал свое оружие.

— Чуть-чуть дай еще, прошу, — сквозь зубы процедил охотник. — На один заряд хотя бы, иначе мы ее не завалим.

— Кого ее? — оставалось двадцать процентов, Ларс с Белкой тоже ушли в режим сохранения, отдав все остатки силы Мухе.

— Вампира, колобудру, — на выдохе с заметным трудом ответил Филлипов.

— Кого, кого? — я подумал, что ослышался.

— Кладбищенскую колобудру, ты глухой что-ли? — с натугой крякнул охотник и, наконец, отцепился.

«То-то я смотрю, рожа знакомая…» — пробухтел Муха: «…А то профессор все какого-то Горлума вспоминал, а нет — наша, родная, можно сказать. Только надо было ее тогда еще завалить при первой встрече…»

Колобудра приближалась. Мелькнула за плечом рыцарских доспехов справа, а потом сразу же на камнях слева. Еще одно мигание, и она оказалась перед нами.

Узнать в ней милую старушку — жену сторожа, дружелюбно крутившую пальцем у виска, было сложно. Хотя, что я понимаю в разгневанных женщинах? Там за секунду бывает настроение меняется. А Филлипов все-таки ей дом обрушил, еще небось и заначку медовухи разбил своим трезубцем.

Оскалившись, вампирша прыгнула на меня, ибо стонущий Филлипов боком ушел в кувырок, чтобы достать трезубец.

Мы выстрелили одновременно. Но пока в посохе накопился и преобразовался заряд, зажигательная пуля уже устремилась вперед. Призрачная бабка вжалась, собирая в комок лоскуты тьмы, и дернулась в сторону. Где ее достал запоздавший заряд молнии.

Как током прошило. Черное тело замерло, окутанное электрическими зарядами, уплотнилось, теряя призрачное марево, и парализованное рухнуло на пол.

Я прицелился в бьющееся в конвульсиях тело и сделал контрольный выстрел. Серебряная пуля — каждый раз, когда их использую, прям чувствую, как Захар где-то икает. Мягкая пуля, оставив пузырящийся кислотный след в макушке вампирши, прошла насквозь, исчезнув где-то в недрах ямы.

Тело фобоса начало дымиться, волосы вокруг раны начали гнить и лезть, отваливаясь слипшимися кусками. Бее, я такое видел только на съемной квартире, когда забитый слив в душевой чистил.

Преодолевая брезгливость, подошел к мертвому фобосу и подпалил тушку огневиком. Вспыхнуло! Над телом взвился плотный, тугой поток энергии и понесся в мою сторону. Сейчас будет приход и восстановление! Я уже был готов, предвкушая, но поток вдруг разделился — лишь малая часть досталась мне, а все самое толстое улетело к трезубцу. И кто здесь еще самый главный вампир-то?

Филлипову так вообще практически ничего не досталось, но, похоже, его это не смущало. У них там явно какой-то симбиоз — сначала один другого выкачивает, потом обратно.

— Ты как? Идти можешь? — я «подзарядился» процентов до сорока и подошел к охотнику.

— Нога сломана, — Филлипов пригладил волосы и почесал бакенбарды, встать не смог, но попытался выпрямить спину. — Благодарю за помощь! Разрешите представиться, Филипп Филлипов, член Ордена охотников его императорского величества. Простите, не знаю, как к вам обращаться?

— Не надо ко мне обращаться, я так, мимо проходил. Но, если что, считайте, что мы квиты, — думаю, что обещание Исаеву извиниться я даже перевыполнил, а лишний след о себе оставлять не хотелось.

Филипп явно ничего не понял, но лезть с расспросами не стал. Прищурился и задумался. Валить уже надо, а то еще по ауре какой-нибудь след узнает.

Над головой раздался свист, и в лунный свет перегородило два силуэта: широкие плечи Стечи и взлохмаченная Банши. А потом прилетела веревка, которой я обмотал Филлипова. И пока его вытаскивали, осмотрелся на момент каких-нибудь плюшек.

Раскопал в пепле несколько красных драгоценных камней (размером с засохшую горошинку), и осколок от бутылки с выпуклыми буквами: «МЕД». Дети такими свои сокровища, прикопанные в земле, накрывают.

— Как думаешь, сторож в курсе? — я спросил Банши, когда выбрался и рассказал, что произошло.

— Не то что в курсе, он же ее и проклял скорее всего, — хмыкнула блондинка. — Не понимает этого, конечно. Но слово за слово, тут обозвал кровопийцей, там пробухтел, что все соки из него вытянула и так далее. А на кладбище почва благодатная, вот и выросло, то что выросло. Не зря говорят, о мертвых либо хорошо, либо никак.

Отнесли Филлипова к его моторке, временно превращенной в лазарет, и оставили вместе с откисавшими после боя партнерами. Загрузились в «буханку», Стеча вернул себе место водителя, а я прилег в кузове, начал отпаиваться эликсирами.

— Ни на минуту вас нельзя одних оставить, — здоровяк завел двигатель. — Удачно хоть?

— Раз живы, значит, удачно, — улыбнулась Банши, — ты как?

— Восемь сотен на кармане, — Стеча похлопал себя по груди. — Выгодное это дело — бандитов ловить. Поехали домой, передохнем, а утром продолжим.

— Рано еще домой, трех часов еще нет, — я понял, что спать не хочу совершенно, травка от Харми, адреналин, энергия вампирши и два пузырька энергетического сиропа — адская смесь, которая сейчас закипала внутри. — В морг поехали, узнаем, куда Ленька делся.

Банши не поддержала мысль, что сон для слабаков, и пока мы подъехали к полицейскому моргу, тихонько посапывала, укутавшись шарфом. Будить не стали. Решили использовать здесь другое оружие — деньги! И просто купить информацию.

Припарковались за углом и решительно настроенные на успех, двинулись в арку к заднему входу. Но не тут-то было!

Несмотря на ночной час, там оказались люди. Толпа человек в десять горожан, гудела, шумела и что-то требовала. В основном мужчины в одежде рабочего класса, но была и пара женщин — грустные и с виду несчастные. Напротив толпы стояла стража — не из Ордена, обычные городские вояки в шинелях с шашками на боку и «мосинками», которыми они и убеждали толпу, не делать поспешных решений. Главным был прямой, как палка, седой капитан. Держался он хорошо — скрипел зубами, желваки ходили на скулах, но не психовал, а четко поставленным армейским голосом отвечал на выкрики и призывал всех разойтись.

Люди требовали кого-то выдать. Только я не понял кого — жертву маньяка, чтобы, наконец, похоронить по-христиански или, наоборот, тело маньяка, чтобы сжечь его во избежание рождения фобоса-мстителя. Капитан отвечал односложно: расходитесь, следствие идет, все понимаю, но…

Вникать желания не было, но пройти внутрь морга не было никакой возможности. И уж тем более не та ситуация, чтобы давать взятку капитану с просьбой пропустить.

— Жди меня вон у того окна, — прошептал Стеча и перешел в режим невидимости.

Толпа начала вздрагивать, то кому-то на ногу наступили, то подвинули. Следующими нервно начали перетоптываться и коситься за спину охранники, будто кто-то их по спине хлопает. У Стечи явно во всех его действиях была какая-то логика.