Назад в СССР: Браконьер (СИ) - Гаусс Максим. Страница 12

Кухни, как таковой не было — имелась лишь большая печь, сложенная из камня и обмазанная глиной, огромный дубовый стол и пара кривых табуреток. Вдоль стены я заметил две больших лавки. Если сдвинуть их вместе, а сверху кинуть матрас, то получится кровать.

На многочисленных деревянных полках стояла берестяная посуда, У входа большая глиняная тарелка, доверху заполненная кедровыми орехами. Столько орехов я еще никогда не видел… Под потолком висели горизонтальные шесты для сушки одежды. Рядом свисали связки сухих грибов и чеснока. Какие-то травы. В углу большая деревянная бочка с водой, там же алюминиевая кружка на подоконнике. В стороне лежала пара мешков с какими-то крупами. У входа заготовленные дрова, аккуратно сложенные аж до самого потолка. Еще ящик какой-то.

— Дровишек принеси, сейчас жару наведем.

Пока я таскал дрова, лесник шустро растопил печь — уже через сорок минут в доме стало немного теплее. Однако спать при такой температуре я бы все равно не стал.

Беглого осмотра хватило, чтобы понять — живет Матвей Иванович один. Женской руки тут не чувствовалось, причем давно, а возможно и никогда. Спрашивать насчет семьи не стал. Не тактично это. Если захочет, сам о себе расскажет.

— Ну вот, тулуп-то снимай, — он потер ладони друг о друга. — Уже не замерзнешь. Дровишек еще в печь подкинь!

Никогда не топил печь, но справился я на удивление быстро и правильно. По комнате пополз легкий, едва ощутимый запах дыма.

Едва я снял теплую одежду, как вновь почувствовал отголоски боли в груди. Черт, в чем же дело? Неужели я и впрямь откуда-то упал?

Громко зевнув, я сел на стул, облокотился о стену спиной, прикрыл глаза и вдруг, понял, насколько я устал. Тело буквально ломило от боли и усталости. Сам того не ожидая, я мгновенно вырубился, причем основательно.

Сколько я так спал, не знаю. Однако вскоре почувствовал, что меня решительно тормошат за плечо.

— Эй, Женька! Подъем!

С трудом разлепив глаза, я увидел бородатое лицо лесника.

— Что, разморило? — усмехнувшись, спросил тот. — Ну да ничего, это нормально. Организм свое возьмет, если нужно будет. Непривычный ты, хоть это и странно. Как же тебя Снегирев в группу-то взял? Ладно, ладно… Давай-ка, ужинать!

Оказалось, что пока я спал, лесник уже состряпал ужин. Вот же энергии у старика — на четверых хватит. Ему уже под шестьдесят, если не больше, а он неугомонный. Иванович наварил картошки, нарезал ароматного сала. В тарелке лежали маринованные грибы и зеленые помидоры — последние меня удивили. А вот хлеба не было, только сухари и те ржаные. Ну, понятно, пекарня своя в поселке хоть и была, но либо не справлялась с объемами, либо временно не работала, потому, что муки не было. Наверное, иногда хлеб завозили откуда-то из города. Видимо не чаще раза в неделю, наверное, потому сухари и пользовались популярностью.

А рядом стояла литровая бутыль, с прозрачной, чуть розоватой жидкостью.

— Это что такое? Вино?

— Вино? Ну ты дал, Женька! Какое же вино в тайге? Винограда тут отродясь не было. Это настойка, на травах и ягодах. Такую только в Соболевке готовят, у целительницы нашей. Потом познакомлю, как время будет. Ну чего встал, бери стул.

От глиняного горшка с картошкой шел ароматный пар, отчего у меня желудок довольно заурчал, а в носу аж защекотало от предвкушения. Матвей Иванович тут же вооружился бутылкой — наполнил содержимым алюминиевую кружку, однако себе наливать не стал.

— Погоди картоху в рот совать! — заявил он. — Давай-ка, сначала выпей! Тебе полезно будет!

Настойка действительно оказалась шикарной. Она была весьма приятной на вкус, мягко согревала горло, а после сохраняла восхитительное ягодное послевкусие. И что удивительно, в голову тоже давала мягко. Натуральный домашний продукт — такого в современном супермаркете точно не купишь.

То ли я так изголодался, то ли действительно давно не пробовал сваренную картошку с салом, но лопал так, что аж за ушами трещало. Лесник только довольно ухмылялся, а сам ел мало.

Когда я насытился, поинтересовался.

— Матвей Иванович, меня вот все вопрос один беспокоит. Если я не вспомню, кто я такой, что со мной будет? Я ж ведь даже не знаю, есть ли у меня семья или нет. Не знаю, как к Снегиреву попал и как браконьером стал. Почему я вообще оказался на той поляне. Как люди отнесутся к моему появлению?

— Ну… Думал я уже над твоим вопросом. Не просто все, ой не просто, — произнес тот, нарезая сало на дощечке. — Эта твоя амнезия странная очень. В общем, я так считаю… Чтобы людей пока в заблуждение не вводить и не пугать, скажу, что ты племянник мой. Люди Снегирева на контакт ни с кем не шли, жили в бараке обособленно. Так что вопросов у тебе быть не должно. Скажу, что ты из Сочи к нам приехал, природу посмотреть, на зверя поохотиться. Быт посмотреть. Что там ваше море⁈ А что касается документов, то они тут и не нужны вовсе, все равно проверять никто не будет. Правда, в город тебе выехать тоже не получится. Ну, об этом потом. Вот сходим к председателю сельсовета, все и обсудим. Но к самому Снегиреву заглянуть тебе надо, для убедительности. А то путаница получится…

С ужином покончили быстро. Я наелся до отвала.

— Ой, спасибо тебе Матвей Иванович, за еду и за то, что к людям вывел и приютил, — искренне поблагодарил я. — Даже не знаю, что было бы, если бы я на том плоту мимо проплыл…

— Там дальше по течению пороги были, плот либо застрял бы, либо разбился. Не благодари, — тихо ответил он, а спустя несколько секунд, подумав, добавил. — Хоть и терпеть я вашего брата не могу, но тебе поверил. Знаешь, почему я тебе помочь решил? Потому что когда-то, точно так же помогли и мне. В двадцатых годах. Я тогда молодой совсем был… Эх, сколько лет уже утекло. Ну все, хватит болтать, время уже позднее. Спать пора.

К этому времени изба уже порядочно прогрелась и внутри можно было спокойно ходить в одной рубахе и кальсонах.

Кровать у лесника была только одна. Вторую собрали из дубовых лавок, на которых постелили домотканый матрас, набитый, пухом, листьями и соломой. Внутри подушки — куриные перья. Я на такой лет двадцать не спал уже. Про удобство, конечно, молчу. Все казалось мне необычным, особенным. А жаловаться я не любил — так должно быть. Все люди в тайге тогда так жили.

А еще я убедился, что водопровода здесь тоже нет. Как и канализации.

И если с туалетом тут все понятно, то как быть с душем я пока не решил. Как вариант, греть воду в печи и поливаться ковшом. Не бог весть что, но для соблюдения гигиены пойдет и так.

Ничего, это только первое время будет сложно, а дальше пойдет по накатанной.

Часа два я ворочался, никак не мог заснуть. Вроде и устал, а сон все не шел. Что-то беспокоило меня — списал на новое место для ночлега. Это не на мягком ортопедическом матрасе спать, да и подушка вовсе не анатомическая. Впрочем, мне не привыкать — в командировках приходилось спать и в спальных мешках и на матах спортивных и скорчившись в позе эмбриона на сиденье «Урала».

А глубокой ночью мне приспичило по нужде. И тут встал вопрос — а куда? Керамических унитазов в избушках охотников не было, зато были нужники — проще говоря, выгребные ямы, расположенные во дворах. Старик объяснял, куда идти, да только я все прослушал.

В общем, поняв, что терпеть это не выход, поднялся я с кровати, накинул на плечи свой бушлат, сунул босые ноги в сапоги и направился к выходу. Отодвинул засов, приоткрыл дверь, выбрался наружу.

В лицо сразу же ударил свежий морозный воздух. Судя по ощущениям, было около минус пяти-семи градусов. Впрочем, я привык к влажному сочинскому климату, поэтому вполне мог и ошибаться.

Небо было чистое, усеянное звездами. Поразился тому, насколько много звезд. В городе такого неба не увидишь. Отыскал взглядом нужник — тот действительно стоял в десяти метрах справа, за домом и хорошо различался на фоне белого снега.

Пока шел, слушал, как поскрипывает снег под ногами.

Закончив свои дела, я двинулся обратно. Уже подходя к двери, вдруг услышал далекий крик, который тут же оборвался…