Москва криминальная - Солдатенко Борис. Страница 58

На следующий день свой человек Николая в местной милиции сообщил о результате разборок — двое убитых и шесть раненых. За определенную сумму даже удалось замять уголовное дело. А всю остальную работу завершила людская молва.

Сейчас о своей команде Николай знает достаточно, но, в отличие от своего первого набора бойцов, с каждым лично не знаком, да и они не знают своего руководителя. Закурив сигарету и пройдясь по комнате, он подходит к окну и, глядя в ночь, рассказывает, что у него нынче работают не только такие отморозки, как тот парень с овчаркой у ворот. Есть ему и чем гордиться: у него два бывших лейтенанта и трое бывших десантников, которые воевали в Афганистане. У всех правительственные награды. А у одного из «крылатой пехоты» даже два ордена Красной Звезды.

Об этом своем «золотом запасе» он говорит с восхищением. Но мне порой кажется, что он восхищается не людьми, а своим превосходством над ними. Более подробно об этих ребятах «хозяин» ничего сказать не может, для этого у него есть специальные командиры, или, как их здесь называют, «комбаты». Именно они подбирают себе людей — вчерашних спортсменов, военнослужащих. Сами их обучают, ставят задачи, сами же передают им деньги. Одним словом, свой отдельный маленький криминальный отряд…

— У нас четкая иерархия, — говорит Николай, чувствуя мою заинтересованность, — и мы не позволяем себе никакой самодеятельности. Наша жесткая дисциплина во многом похожа на армейскую. Так что живущих «сам по себе» у нас просто нет. Хотя встречаются еще ребятишки, которые по собственной дури играют в мафию. Таких отморозков мы практически сами сдаем милиции. И нам хорошо, и опера довольны, ибо теперь у них есть возможность на своем совещании в УВД, подводя итоги очередной операции «Ураган», доложить, что задержали очередную организованную преступную группировку. Смех, да и только… Но было бы неправдой сказать, что там в милиции конченые идиоты сидят, — видя улыбку на моих губах, продолжает хозяин. — Конечно же они выходят и на наш след. Но не очень часто, как им бы того хотелось. А так как им надо отрабатывать свою зарплату, то мы подкармливаем милицию уже ненужными нам людьми. И им крестик в работе, и нам — освобождение от балласта. Ведь в своем большинстве арестованные ими люди уже отработанный нами материал, спившиеся или севшие на иглу бойцы. Толку от них в работе чуть, а риск огромнейший…

Ты должен понять, что в первую очередь я решил встретиться вовсе не из-за любви к прессе и не из-за известности. — В голосе Николая появляются металлические нотки. — Меня интересуют те настроения, что есть сейчас в армии, у тех ребят, что воевали в Чечне. А тебе, журналисту, который бывает в командировках в воинских частях, это понятно, как никому другому. Я ведь отлично понимаю, что после того, как закончилась эта многолетняя бойня, они возвратились домой озлобленные, униженные, оскорбленные. Почувствовали вкус крови, научились стрелять, убивать. Несмотря на свои двадцать, многие из них не по годам повзрослели: на их глазах убивали друзей, они тоже стреляли по живым людям…

Так как государство чеченцам ничего предложить не сможет, — продолжает мой новый знакомый, — им предложу свои услуги я. И каждый из этих ребят благодаря мне будет владельцем и собственной квартиры, и автомашины. К тому же возвратившиеся из Чечни на дух не могут терпеть своего бывшего врага, а вместе с ними и всех черных. А значит, в поездках на разборки с последними они будут просто незаменимы…

Это косвенно подтверждают и данные, полученные мною в Управлении информации и общественных связей Министерства внутренних дел России. Согласно официальным документам, ежегодный прирост преступлений, совершаемых организованными преступными группировками, доходит до тридцати процентов. Причем все они совершаются исключительно с использованием огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. Следует также отметить, что почти половина от этих преступлений приходится на Москву, Санкт-Петербург, Московскую, Свердловскую, Иркутскую, Самарскую области, а также на Красноярский и Приморский края. Заметен рост преступности и среди несовершеннолетних, которых взрослые преступники используют ис-ключительно на побегушках. К сожалению, отдельных данных о преступниках из числа бывших афганцев и чеченцев в МВД России пока нет. Хотя высокие милицейские чины в открытую заявляют, что практически за всеми заказными убийствами стоят настоящие профессионалы. Иными словами, люди, прошедшие специальную подготовку, вчерашние афганцы, спецназовцы…

Около года назад мне удалось стать свидетелем похорон в подмосковной Электростали одного из руководителей местной организованной преступной группировки, погибшего во время очередной бандитской разборки. Его хоронили в одном из самых элитных мест местного кладбища, причем с не меньшей помпезностью, чем бывшего члена Политбюро ЦК КПСС. Похоронный «мерседес» в окружении свиты дорогих и престижных иномарок. Море цветов, сотни людей, среди которых были и друзья, и, естественно, местные зеваки, пришедшие взглянуть на «президентские» похороны. Дорогой импортный гроб за несколько тысяч долларов США; молодая вдова, увешанная бриллиантами, в норковой шубе, рыдала вовсе не по-театральному — навзрыд. Ее слезы были вполне искренними: с гибелью мужа она потеряла последний источник своего безбедного существования. Вполне понятно, что похоронную церемонию снимали скрытой камерой сотрудники уголовного розыска, но вряд ли эта пленка сможет быть полезной сыщикам. Почти всех пришедших на похороны они знают уже давно, но арестовать их не могут. Настоящие криминальные лидеры стараются нигде не светиться, более того, кое-кто из них довольно известен в этом городе и ни разу не был замечен в сомнительных связях. А что касается прихода на кладбище, то это само по себе не преступление.

— Об Афгане написано много, — вступает в разговор один из охранников дачи, бывший десантник Валера. — Но никто не сказал о том, как нас хреново встретили в Союзе. Кое-кто из этих зажравшихся гражданских козлов даже говорил, что мы там, мол, убивали мирных людей. А где он видел этих мирных? Я. сопровождая колонны в Кандагар, ни разу не стрелял в афганцев, но вот этот «мирный» «дух» меня гранатой достал. Когда очнулся, увидел горящий остов нашего «Урала» да почувствовал боль в спине и вновь потерял сознание. Получил два осколка в спину да лишился пальца на руке.

Приехал к себе домой после госпиталя с медалью, — с ухмылкой продолжает Валера, показывая отсутствующий палец на левой руке, — ни девушки, ни денег, ни даже предприятия, с которого уходил на службу, — горбачевские спекулянты его уже к рукам прибрали. Так что поехал колесить по стране, жрать хотелось, и я воровал, бродяжничал. Менты задерживали, но, увидев мою орденскую книжку, отпускали. А тут на счастье хозяин. И деньги появились, и крыша над головой. Сразу бабам стал нужен. Женился. И ныне не бедствую.

…К слову, Николай в завершение разговора предложил и мне попробовать себя в качестве «бойца невидимого фронта». Жизнь обещал — полную чашу: оклад четыре тысячи долларов США, новый автомобиль и даже квартиру в ближнем Подмосковье. Но жизнь не очень продолжительную. «Наша работа доставляет порой смертельную усталость», — пошутил, провожая меня до машины, провинциальный мафиози.

От этого заманчивого предложения я отказался. Но вот смогут ли от него отказаться те, кто очутился за порогом армейской жизни, и те, кто возвратился в никуда после войны в Чечне, — вопрос»

Глава 2

«РОБИН ГУД» ИЗ ПОДМОСКОВЬЯ

Об этом российском гангстере с большими деньгами и весьма темным прошлым я узнал случайно. Как всегда и бывает, обещали познакомить. Через десятые руки. Все мои попытки самому встретиться с ним успеха не принесли.

Когда почти опустил руки, обратил внимание, что мою машину ведут. Причем делалось это, можно сказать, внаглую, не маскируясь, и слепой бы заметил. Тогда я решил, что мой любопытный нос залез туда, куда не нужно. Прекратил поиски и продолжил работу.