Прощай, Германия - Прокудин Николай Николаевич. Страница 91

— Уснул, мерзавец! — зарычал на водителя Громобоев.

— Глаза закрылись малёха, — виновато оправдывался боец размазывая по щекам сопли и слюни.

— Ты чуть нас всех не угробил! — продолжал ругаться Эдуард.

— Виноват, не выспался, машину к выезду готовил…

Капитан кинул взгляд на дочь и жену, те даже не заметили, продолжали крепко спать.

— Ладно, живи пока что…, — вздохнул Эдуард с облегчением, потому что всё обошлось и ни они, ни машина не разбились. — Только больше не спи негодник, уж постарайся — довези нас живыми!

Очередная страница жизни перевёрнута. Эх, прощай милый, гостеприимный Цербст…

Часть вторая

Прощай Германия?

Глава 1. Притча о неудавшейся немецко-украинской дружбе

Глава, в которой новый приятель рассказывает Эдику о коренных различиях в обычаях и характерах двух наших народов.

Первый месяц службы в новой части — это как обычно знакомство с людьми и гарнизоном. Как уже было сказано ранее, место расположения хорошее, и с дисциплиной в этом полку дела обстояли гораздо лучше. А вот замполит полка не понравился с первого взгляда, крайне неприятная и скользкая личность, чувствовалась в нем какая-то скрытая внутренняя подлость, хотя внешне казался порядочным и своим парнем, ведь как-никак тоже боевой побратим, служил в агитотряде в районе Кундуза. Моложавый майор Статкевич немного комплексовал, мол, его незаслуженно обделили с наградами, вместо двух «Красных звезд», лишь орден «За службу Родине». Да и ладно, чёрт с ним, никогда за всю свою службу Громобоеву не везло с непосредственным политическим начальством.

Зато Эдик сразу подружился с пропагандистом полка, майором Ваней Червинским, выпускником артиллерийского училища. Этот офицер тоже случайно, как и Громобоев, через комсомол попал на политическую работу. Жгучий брюнет с роскошной шевелюрой, кареглазый, этот парень явно был сердцеед и любимец гарнизонных любвеобильных дамочек. И фигура у него была внушительная: почти двухметрового роста, сажень в плечах, кулаки пудовые — типичный украинский богатырь. Ему бы пушки катать, или молотом махать, а не в бумажки писать.

Иван не задавался, не выпендривался, не умничал, а хитро улыбаясь в усы, в день знакомства запросто пригласил в кабинет, затем с шуточками и прибаутками достал из сейфа закуску и непочатую бутылку бренди. Майор рассказал несколько забавных баек о сослуживцах, советовал с шефом быть осторожнее, держать ухо востро и не вестись на откровенные задушевные разговоры. Червинский нахваливал город и гарнизон, сказал, что тут служить можно, климат хороший, почти на крайнем юге Германии, и главное преимущество — полк расквартирован в самом городе.

— Я в Германии второй раз служу, первая командировка была на севере, потом пару рокив на ридной Украйне послужил и снова сюда вертанулся.

— Везет тебе, — ухмыльнулся Эдик. — Восточнее Днепра службы нет?

— А зачем? Я не намерен отсиживаться в глубоком тылу, например в каком-нибудь Забайкалье, мы ведь тут, как часто говаривает наш начпо Касьяненко, кстати, большой мерзавец, на передовых рубежах обороны социализма. Теперь и подавно, мы можно сказать в плотном кольце войск НАТО. А в первый раз со службой повезло меньше, я попал на север, под Росток. Полк был расквартирован в глухом лесу, до ближайшей деревеньки десять километров. Каждый день утренний развод с построением на плацу всей дивизии: офицеры с полевыми сумками и противогазами, солдаты с вещмешками и ОЗК. Первый час общей строевой подготовки, индивидуальная шагистика по квадратам и по шереножно, потом прохождение торжественным маршем, с песнями. Семьи еженедельно в обязательном порядке дружно топают на собрания женсовета, то обще гарнизонные субботники, то воскресники, то митинги и прочие для них увеселительно-трудовые мероприятия. Одно было настоящее развлечение — киношка в Доме офицеров. Поэтому и не поймёшь, где находишься: то ли на Урале, то ли в Сибири, ведь кругом густые леса и болота, а выезд, в ближайший город с разрешения начальника гарнизона, раз в полгода если повезет. Дурдом! Наш полк — санаторий по сравнению с тем.

И так вышло, что подолгу службы я сдружился с начальником районной полиции: то одно дело, то другое, всегда ведь что-то случается. Солдат на машине в аварию попадет, или местные жители на полигон забредут, или кто-то что-то по мелочи стащит. Мы наладили с этим Гансом контакт (полицейского именно так и звали), и помогали друг другу. Я немецкий знаю хорошо, да и жена у меня преподаватель иностранных языков, поэтому случись, что командир меня к немцам отряжал решать дела и улаживать проблемы. Эх, сколько было совместно пива и шнапса выпито, сколько сосисок съедено! Охота, рыбалка, шашлыки — лучшего друга у меня даже среди своих не было. Это предыстория, я захожу к самой сути издали, и к чему всё это рассказываю, поймешь в конце.

Подходит срок мне меняться и возвращаться домой, а что моя семья в Германии видела? Ничего! Военный городок, полигон, соседний немецкий посёлок, даже скорее большая немецкая деревня и леса вокруг гарнизона, ах, да забыл, ещё вокзал во Франкфурте. Приедешь домой, а рассказать и нечего, только служба: учения, наряды, караулы, стрельбы и вождения. А ведь, сколько тут можно посетить и посмотреть интересного!

Пригласил я перед расставанием Ганса в гости, пиво пьем, обнимаемся, задушевно прощаемся, чуть ли не целуемся. Под распитие горячительных напитков и пустые разговоры, предлагаю ему осуществить вояжи друг другу в гости: он к нам с семьёй под Ровно, (я ведь «западенец», с Западной Украины), а мы с ответным визитом к нему, заодно тогда сможем толком посмотреть всю Германию. А для претворения в жизнь этой затеи надо прислать друг другу официальные приглашения.

Пьяненький Ганс с живостью откликнулся и с пониманием отнёсся к моей идее. Одобрил! Вижу по глазам — загорелся желанием, ему самому интересно побывать в местах, где его дед воевал. Обнялись, пожали руки и к завершению вечеринки хорошенько надрались шнапсом.

Через год, как и договаривались, я пригласил семью Ганса в гости, долго обивал пороги разных учреждений, справки собирал, чтобы друзья-немцы смогли посетить СССР. А по иному ведь никак: либо приглашение, либо в составе делегации или туристической группы. Объяснял всюду, что этот товарищ настоящий немецкий коммунист, крупный полицейский чин — начальник полиции района. Раздаю презенты: коробки конфет, шампанское, коньяки. В результате получилось всё удачно. Дали разрешение!

Встречаю моих немцев на вокзале, а прибыло всё семейство: Ганс, фрау и киндеры, две дочки. Везем их за двести километров в моё родное село на такси. Немцы в восторге от природы и от воздуха: охают, ахают, весело щебечут. С дороги сразу в нашу домашнюю баньку, из баньки сразу в речку и снова в парилку. Квасок в предбанничке, потом первача по стаканчику для здоровья и в хату. Тату и мати уже стол накрыли, который ломится от яств. Родичи выставили всё, шо могли: порося в жаровне целиковый, запечённые гуси и утки, копчёные куры, кровяные колбаски, яйца домашние, свежие овощи с огорода, и огурчики малосольные, картопля печеная, жареная, варёная с укропчиком, сало трёх сортов, грибочки разные, карасики жареные и запеченные, щука фаршированная, дюжина разнообразных салатов…

Эдик непроизвольно сглотнул слюну и вздохнул. Он сделал выразительные глаза и умоляюще попросил:

— Ваня!!!

— О, то ж! А ты думал! Вкусно рассказываю? Смачно? Нравится? — обрадовался Иван и достал из тумбы бутылку шнапса, стаканчики, быстро нарезал кусок сала с чесночком. — Захотелось к тому столу?

— Ещё бы! Даже дух захватило!

— Сам не могу усидеть на месте, хочу обратно к тому столу. Это словами не передать, это надо снедать!

Новые приятели живенько стукнулись стаканчиками, выпили, закусили. А Иван, пережевывая, продолжал свой аппетитный рассказ.