Мир лабиринта и костей (СИ) - "mikki host". Страница 32

— Есть ещё что-то, о чём мы должны знать? — наконец произнёс Август, первым нарушив затянувшуюся тишину. Даже Йозеф, который то и дело переглядывался с Айше и будто бы хотел ей что-то сказать, так и не решился открыть рот.

— Нет. Я рассказала всё, что рассказали мне, — ответила Шерая.

— Хорошо. Зельда? — обратился Август уже к ней. — Себастьян? Есть что-нибудь, о чём вы не рассказали госпоже Мур?

Ариадна уловила, как магия Зельды дрогнула. Королева никогда прежде не общалась с ней лицом к лицу, но знала, что эта эльфийка сильная, импульсивная и очень плохо подчиняется приказам вышестоящих. Ариадна не понимала, как Джевел терпел её и почему Джулиан до сих пор не разорвал с ней клятву. Однако признавала силу Зельды и её находчивость, которая порой проявлялась очень неожиданным образом.

Ариадна также слышала, что Зельда крутила роман с Себастьяном, и, право слово, ей безумно нравился этот слух. Ариадна обожала обсуждать чужие романы со своими придворными, но, конечно, никогда не совала нос дальше положенного. Это, впрочем, не мешало ей узнать о том, что из-за работы на короля Джулиана эти двое сблизились и даже продолжили помогать друг другу после. Нокс говорил, что Ариадна совершенно точно лезет не в своё дело, но она была уверена, что ещё не переступила черту и что наблюдения помогают ей лучше понять, какая обстановка царит в коалиции.

Именно благодаря им она и поняла, что Себастьян напрягся так не из-за вопроса отца, а из-за того, что Зельда, судя по её лицу и сомнениям, которые улавливали чары, действительно что-то знала.

— Там была женщина, — наконец сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь и не смотря на Августа, который кивнул, позволяя ей продолжить. — Думаю, что тварь… Демон. Она говорила, что ей потребуется несколько месяцев, чтобы вытянуть Минерву из хаоса. А мужчина предлагал создать проклятие, которое ограничит видения какой-то феи.

Ариадну пробил озноб. Среди фей нередко встречались предсказатели, отличавшиеся от детей Фасанвест. Видения приходили к ним в разное время, были обрывочными и неточными. Камилла, одна из наследниц Сердца, не так давно поделилась с Ариадной видением, в котором были Первая и Третья.

— Они назвали имена? — громко, властно спросила Ариадна.

— Только имя Минервы. Но говорили, что видения феи становятся более точными. Об этом принёс весть Хибай.

Ариадна качнула головой, чувствуя, как усиливается тревога. Как проверить правдивость этих сведений? Им уже несколько месяцев, вполне вероятно, что они неактуальны. Да и действительно ли среди фей есть кто-то, на кого повлияли проклятием? Неужели демоны смогли бы использовать хаос такой силы, что Ариадна ничего бы не заметила?..

— Вам придётся проверить всех фей с даром предсказаний, Ваше Величество, — лениво произнёс Данталион, рассматривая свои когти. — Может, информация и старая, но мы обязаны её проверить.

— Но что насчёт тех, кто был в воспоминаниях Сибил? — проскрипел старейшина Армен, почему-то бросив неодобрительный взгляд на короля Джулиана, который всё ещё ни на кого не обращал внимания. — Как нам узнать, кто это был?

— Минерва — достаточно распространённое имя, — задумчиво произнесла Шерая. — Я не думаю, что всё так очевидно и эта Минерва — та, о ком я думаю. Мне потребуется немного времени, чтобы проверить это.

— И не забывайте про Андера, — напомнил Саул. — Мы обязаны проверить сведения, которые собрала Сибил, и узнать, куда демоны его перепрятали. Может, так мы и сумеет найти тех, кого Зельда видела в её воспоминаниях.

— Мои вампиры займутся этим, — подхватил Данталион, усмехнувшись. — Если Сулис ничего не напутала и тот псих помогал демонам укрывать Андера, значит, нахождение одного приведёт к другому. То, что надо.

— Вы знаете, кто это был? — скептически уточнила Мирна.

— О, да, думаю, что знаю. Судя по описанию и тем обрывкам, что мы видели, это был Махатс.

Глава 7. Видеть дальше последней ошибки

Приветственный пир продлился почти два дня, в течение которых Гилберт ходил, как на иголках. Так как Клаудия предпочитала отсиживаться в одиночестве, Энцеладу не было смысла торчать у неё под дверью и ждать, пока она сделает хоть что-нибудь, что он сможет использовать на благо коалиции. Почти всё это время он сопровождал Гилберта, напоминал ему, что рано или поздно, но вход в Лабиринт будет найден — из-за этого Гилберт бесился практически так же, как из-за того, что Омага не принимала его.

Однако Гилберт даже не предполагал, что вход в Лабиринт будет обнаружен так скоро. Он также не понимал, почему Катон, вождь Дикой Охоты, о котором ходило столько легенд и который упоминался даже в Книге Призыва, до сих пор помогал им. Когда его Охотники явились в Омагу вчера вечером, всё же ответив на приглашение Киллиана, — определённо вынужденное, как понял Гилберт, — те принялись развлекаться и праздновать, тогда как Катон ни разу не снизошёл до этого. Он постоянно искал вход в Лабиринт способами, которые были известны только ему, и, наконец, нашёл.

— Хорошие новости, — с хищной улыбкой обернувшись к ним, сказал Катон спустя несколько минут напряжённой тишины, когда были слышны только неразборчивые ругательства Николаса и Твайлы, державшихся чуть поодаль. — Врата омагского Некрополя вновь откроются на рассвете.

Пайпер недоверчиво нахмурилась, уставившись на Катона. Тот ответил ей всё той же хищной улыбкой и, упав на стул во главе стола, бесцеремонно закинул ноги на его поверхность. Гилберт услышал, как громко клацнул зубами Киллиан.

Каждый из них, казалось бы, из последних сил сдерживался, чтобы не сорваться. Напряжение, витавшее в воздухе, было физически ощутимым. Чуть больше недели они провели в ожидании, когда вход в Лабиринт будет найден, и за это время изрядно истрепали друг другу нервы. Сам Гилберт стал причиной не одного конфликта, чего нельзя было сказать об Энцеладе: он постоянно держался в стороне. Местные рыцари и так без устали следили за ним из-за того, что он постоянно был неподалёку от Клаудии. Гилберт не раз слышал о том, как она почти всё время молчит и лишь изредка, в моменты, которые Энцелад не понимал, начинает болтать с мёртвыми за чужими спинами.

Этим утром Клаудия совсем не была тихой. Почти двадцать минут она спорила с Киллианом и Фортинбрасом о том, следует ли им рисковать и проверять другие Некрополи или лучше довериться то ли магии, то ли не магии Катона. В это время он сам, прекратив надоедать Твайле вопросами о том, что случилось с её рогами, и совершенно не замечая попыток Пайпер, Николаса и Кита спровадить его куда подальше, пытался определить, где и когда вновь появятся врата в Некрополи.

— Но перед этим, — продолжил Катон, когда никто так и не подал голоса, — есть один маленький вопрос, который я бы хотел решить. Третий, милый, слышишь меня?

Фортинбрас, меривший зал совещаний широкими шагами, рассеянно махнул ему рукой.

— Мои Охотники приносят вести, что тварей становится только больше. Они не нападают, наоборот, прячутся. Возможно, кто-то достаточно сильный призывает их в одно место.

Фортинбрас остановился, бросив на Катона нечитаемый взгляд. Николас что-то очень тихо пискнул, тогда как Твайла громко и грязно выругалась.

— Я мог бы, наверное, узнать, в чём дело, — лениво продолжил Катон, качнувшись назад и сложив руки за головой. — Но сам понимаешь, благотворительностью я не занимаюсь. Ты и так должен мне за то, что я помогаю вам с Некрополями. Условия, надеюсь, ты помнишь.

— Ты получишь столько магии, сколько пожелаешь, — ледяным тоном ответил Фортинбрас.

— О нет, нет! — рассмеялся Катон, вдруг выпрямившись и с практически детским интересом посмотрев на сальватора. — Неужели ты не хочешь, чтобы все узнали, какой ты благородный?

Фортинбрас устало выдохнул. Гилберт презрительно фыркнул, но спустя мгновение понял, что сделал это исключительно по инерции. Он никому не говорил о том, как прошёл его разговор с Киллианом, делал вид, будто его и не было, но за собой замечал, что всё реже огрызался на слова Третьего и практически не отпускал едких комментариев в его адрес.