Допрос с приСТРАТИем (СИ) - Дмитриева Марина. Страница 19

Какая трогательная встреча — дочки с продавшими ее родителями. Пора прервать эту лицемерную ахинею.

— Здравствуйте!

Сделал несколько шагов вперед, чтобы попасть в пределы видимости. Лица всех присутствующих обратились в мою сторону. Кристи немного побледнела, глаза — бездонные озера черной ночи. Ведьмочка моя ненаглядная. Сергей Иванович нахмурился, не понимая, видимо, на кой черт сюда притащился следователь? А вот мадам Калашникова меня узнала, несмотря на то, что прошло пять лет. Да, мы встречались с ней когда-то. Нет, не общались, до этого дело не дошло. Зачем ей вести разговоры с временным ебарем своей дочери. Но она несколько раз заставала меня в шикарной квартире дочурки, и мы были даже друг другу представлены.

— Что вы тут делаете? — задал закономерный вопрос Сергей Иванович.

— Приехал за Кристиной.

— Не понимаю, нам сказали, что подозрения на ее счет не оправдались. Чего вы еще хотите?

Руку, сердце, тело и душу вашей дочери. Всю ее хочу, в полное свое владение. Но вслух этого не сказал.

Кристина неотрывно смотрела на меня своими колдовскими глазами. А что в них, понять, прочитать невозможно. Надеюсь, она рада моему вмешательству, потому что даже если Кристи будет упираться, все равно увезу ее с собой. Не могу больше без своего персонального наркотика.

— Да, подозрения сняты… и теперь Кристина будет находиться под моей защитой.

— Да какого черта вы лезете?! — возмутился Сергей Иванович.

— Это Кристинкин бывший парень, — прошептала достаточно громко, чтобы и мне расслышать, мадам Калашникова.

— Именно, я ее "бывший" парень.

— Молодой человек, потом разберетесь в своих отношениях… — чуть высокомерно начал Сергей Иванович. — А сейчас не мешайте нашей семейной встрече.

Ее отца я больше всего ненавидел. Лицемер. Сергей Иванович виноват не только в том, что он — гребаный вор, самое главное, он — трус, отдавший мою любимую девочку, как откуп за свои грехи, в руки старого садиста.

— Как трогательно! — чуть повысил я голос. — Ты не заслужил право называться отцом, — тыкал я ему специально, поскольку не испытывал ни малейшего уважения к этому человеку. — О своем родительском долге надо было думать чуточку раньше, как и о выборе друзей. Я все знаю, Сергей Иванович! Швец держал тебя за яйца, и ты решил откупиться от Роберта Евгеньевича своей красавицей-дочкой. Ничего не скажешь, поступок "настоящего любящего отца".

Теперь лица всех собравшихся побледнели, а у всеми уважаемого отца семейства затряслись руки.

— Он ничего не знал! — вскрикнула Кристина. — Это было исключительно мое решение!

Внутри поднялась еще одна волна бешенства. Ах, вмазать бы хорошенько этому горе-папаше, да руки марать не хочется!

— Не знал!! — заревел я бешеным медведем. — Или не хотел знать?!

Калашников схватился за сердце. Конечно, люди не любят, когда озвучивают вслух нелицеприятную правду.

— Сергей Иванович был другом Роберта Евгеньевича, а главное, он твой отец. Должен был знать, Кристи! Мне ведь не потребовалось полжизни на выяснение того, что твой муж был настоящим садистом.

Из Кристининых глаз покатились слезы. Веду себя, как слон в посудной лавке, но сидящий внутри долго сдерживаемый гнев требовал какого-то выхода. Ничего, оклемается папашка. А каждую ранку моей ненаглядной ведьмы я залижу, зацелую своим губами.

Подошел ближе к Кристине, взял подрагивающие холодные пальчики мужской лапищей, прижал ее ближе к себе, вдохнул любимый запах. И действительность перестала существовать. Только она, только я, только мы и стук наших сердец. Обхватил руками бледные девичьи щечки, по которым катились слезинки, заглянул в черные глаза, нырнул в них прямо всей душой, всем телом. Моя, моя, моя… больше никому не отдам свою ведьму.

На периферии сознания слышался шепот Кристининой мамы, уговаривающей Сергея Ивановича не волноваться, идти домой, и его недовольные ответы. Мне теперь все равно, приступы злости и гнева потонули в глубине колдовских зрачков. Подхватил Кристину на руки, понес в сторону служебной машины, на которой приехал. Она доверчиво положила свою темноволосую голову мне на плечо. Вот оно, счастье! Кажется, я километры так готов идти. Своя ноша не тянет.

ГЛАВА 10

Неужели это правда, я свободна и еду в машине вместе с Карповым! Володя…

Повернулась к нему всем телом, несмотря на ремень безопасности, который заботливо, усаживая меня в машину, застегнул Карпов.

Сексуально небритый красавец, кажется, был полностью сосредоточен на дороге, но все же мое внимание заметил.

— Кристи, не смотри на меня так.

— Как «так»?

— Кристи, я усталый, голодный и злой…

Невольно улыбнулась.

— Звучит очень заманчиво.

Я еще не разучилась шутить, надо же. Самые сексуальные мужские губы раздвинулись в задорной белозубой улыбке.

— Нам еще долго ехать?

— Примерно минут сорок.

Ууу… Еще сорок минут ждать возможности к нему прикоснуться.

— Почему ты не спрашиваешь, куда мы едем?

— А мне все равно, Володя, абсолютно все равно.

С ним хоть на край света, хоть в самое пекло, хоть в ледяную пустошь, только бы рядом. Зеленые глаза на секундочку обожгли ответным чувством, а мужская ладонь накрыла мои чуть подрагивающие пальчики, сжала их. Тепло этих прикосновений пошло по руке вверх, распространилось по всему телу, постепенно отогревая мое превратившееся в ледышку после пятилетнего ада сердце. Я живая, живая! Лишь с ним я оживаю… Только мне мало. Хочу большей близости, большей нежности! Отстегнула душащий меня автомобильный ремень.

— Кристи, что ты делаешь? Мы на автостраде!

— Карпов, мне нужно к тебе прикоснуться.

Потянулась к нему всем телом, словно молодая поросль травы к яркому весеннему солнцу. Обхватила руками мужскую шею, прильнула губами к горячей солоноватой коже, вдохнула любимый запах. Хочу, чтобы эта дорога никогда не заканчивалась! В тело упирался какой-то автомобильный рычаг, неудобно. Только разве это помеха….

— Кристи, пожалуйста, сядь на место, или я прямо сейчас остановлю машину и выебу тебя …

— Останови, — жарко зашептала ему прямо в ухо.

— Кристи, я серьезно, — нахмурился Карпов.

— Вов, я тоже…

— Черт, Кристи, немедленно на место!

Несмотря на грозные слова, сведенные вместе брови, зеленые глаза смотрели горячо и довольно.

— Кристи, слушайся, — сказал он уже мягче.

И я, наигранно обиженно выпятив губы, уселась обратно в свое кресло и даже ремень безопасности застегнула. Надеюсь, милый, ты теперь доволен! Удивительно, но я чувствую себя прежней, желанной, любимой, любящей, счастливой. А потом вдруг в душу закрался страх, обхватив ледяными объятьями разыгравшиеся было мечты. А вдруг это злая шутка со стороны неласковой судьбы? Вдруг она потом снова разлучит нас, заберет у меня Карпова? Ведь я тогда не выдержу, сломаюсь, внутри вместо стального стержня только лишь тонкий хрусталь сознания, кое-как отделяющий меня от пропасти безумия.

— Володь…

— Да, Кристи.

— Прошу тебя — держи меня крепче…

— Ты опять куда-то собралась? И не надейся, Кристи, я больше никуда тебя не отпущу.

Потом мы ехали молча. Карпов был сосредоточен на дороге, гнал вперед, несмотря на сильный снег, валивший за окном. Я же не отрывала своего взгляда от строгих напряженных черт мужского лица, чувствуя на каком-то подсознательном уровне волны желания, идущие от его тела. Карпов больше не прикасался ко мне, однако бугор в штанах красноречивей всяких слов подтверждал мои ощущения. А в моем животе тоже нарастала страстная вакханалия, там словно скручивались, сжимались маленькие огненные пружинки, по которым, словно по цветам, летали щекотуньи-бабочки, вынуждая меня елозить по этому чертовому автомобильному креслу. Между ног собиралась жаркая влага. Вот ты и начала таять — Снегурочка.

Мы выехали из города, поток машин уменьшился, но скорость наша не увеличилась, поскольку снег пошел еще сильнее. Хорошо, что у Карпова джип. Простенький, бюджетный вариант, мой стоит в 4 раза дороже, но все-таки внедорожник. Я надеюсь, мы скоро доедем, потому что ерзанья в кресле мало помогали, а наоборот, лишь усиливали желание. Натянутая струна моего тела хотела прикосновения мужских рук, жара его твердых губ. Наконец мы заехали в какой-то сельский поселок, кажется, наше путешествие, слава богу, закончилось. Машина остановилась около самого обычного деревенского дома. Никаких архитектурных изысков, только милая сердцу простота. Карпов отстегнул ремень, повернулся в мою сторону. Ах, как горячо!