Архетипы в русских сказках - Патрушева Светлана. Страница 15

«Кормление птицы своей плотью».

Здесь речь идет о шаманской инициации, о кормлении духов, о заявлении своих намерений. Невозможно без труда, без вложения своей энергии, своей жизни, своего тела, своего пота, а иногда и крови, получить результат. Здесь птица как символ того навыка, который может вытащить и привести богатыря и его невесту к нужной цели.

Мы можем кормить эту птицу, этот свой новый навык, какими-то ресурсами, энергией, которых в избытке, но в какой-то момент может случиться так, что цель потребует решения отдать свою жизнь за ее достижение. В такой момент нужно определить для себя: «Насколько это для меня важно, насколько для этого меня значимо?».

Это решение про бескорыстие и про следование своей цели, когда цель становится «больше», чем герой. Это уже история про то, когда цель и намерение, выносят героя из глубины неосознанного в понимание мироустройства. Отдавая свою плоть во внутреннем мире, мы понимаем, что цель важнее плоти и тела, важнее страхов и нежелания что-то делать, важнее апатии.

Так у меня, например, происходит с проектом «Вещие путеводные сказки. Архетипы в русских сказках», когда не всегда хочется, но внутренне принимаешь решение о том, что тебе туда, чтобы лететь дальше. Я говорю не о причинении себе страданий, а про необходимость какой-то жертвы, которую ты приносишь во имя этого дела, не ожидая, кстати, возмещения этой жертвы.

Когда герой или героиня кормили птицу мясом своего бедра, не было ожидания, что птица это вернет обратно. Но когда цель уже достигнута, эта плоть, часть жизни возвращается обратно, причем в трансформированном виде, как в шаманской инициации, уже с информацией и энергией от тотема. Здесь прямая отсылка к такому образу: когда человек проходит шаманскую инициацию, приходят духи в образе зверей, или просто чудовищ, они разбирают человека на части, поедая его полностью, целиком, даже голову, глаза, мозг. Понятно, что всё это образно происходит, во внутреннем мире. Позже, к герою всё вернётся в уже трансформированном виде, в виде своих крыльев, когтей, хвостов, еще чего-то. Человек пройдя через такое «переваривание» становится другим и если, например, речь шла про ноги, то он становится способным ходить по пути этой птицы. Он сам становится птицей, теперь у него ноги такие же, как у этой птицы и он может ходить по этому пути.

«Лягушка и огненная река».

«Лягушка» это символ хаоса этой жизни, энергия, которая ассоциируется с плодородием, ведь лягушка, как и рыба, мечет много икринок. В символизме лягушка это символ богатства, щедрости, но вместе с тем лягушка это еще и хаос. Если в сказке герою надо перескочить через огненную реку на лягушке, то речь идёт о том, что сознание, разум способны перейти через какой-то страх, через какое-то ограничение. Потому что «огненная река» это граница, в которой разрушается вся предыдущая жизнь. Если в сказке встречается переход через реку, то это всегда про кризис в жизни человека, про его инициацию через прохождение кризиса. Пройти кризис можно на лягушке, которая умеет увеличиваться в размерах, т.е. через осознание собственной связи с хаосом, с энергией вообще.

Лягушка — это еще и теневой символ, потому что когда мы говорим о хаосе, там всегда содержится то, что мы не любим. Если ты вдруг начинаешь внимательно смотреть на ту часть в других людях, в жизни, в себе, которая тебе очень не нравится, то ты обязательно находишь там ресурс, какую-то силу. На первый взгляд это кажется неприятным, не принимаемым.

Например, когда Иван-царевич сжигает кожу лягушки и, соответственно, дальше случаются все приключения. Непринятие лягушачьей кожи, означает неприятие того, что жизнь может быть не только летучей, легкой, красивой, нежной. Лягушка — это символ жизнелюбия и принятия жизни со всеми её особенностями и «тараканами».

Я выборочно дам интерпретации этих сказочных образов относительно процессов, происходящих во внутреннем психическом, чтобы показать какое символьное значение данные локации имеют в мировой мифологической символике. Начну с того места откуда сказочный герой начинает свой поход. Как правило, это «царство-государство», либо это «избушка», «двор отца-матери». Во внутреннем пространстве, если говорить метафорами Станислава Грофа, это «первая матрица», безопасное пространство, в котором человек рос и развивался. Это как купель, родительское пространство.

Внутри человека это ресурс, который формируется как базовое доверие к миру. Если мы говорим про путь героя, то он выходит из этого царства-государства, выполняет какую-то трудную задачу и возвращается обратно: либо с невестой, либо после инициации, после смерти, после победы над злодеями. И когда он приходит обратно в свое царство-государство, к своим родителям, на свой двор, совершается полный цикл, и это можно назвать психологической интеграцией, которая и происходит в сказках.

Как это происходит в жизни человека?

Ребенок от рождения не имеет дуальности, не имеет понятия, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Он пребывает в состоянии единения и отсутствия ярко выраженного эго, которое может разделить пространство на объекты и стать субъектом в этом контексте. Всё поле сказки, это поле психологического становления. Сначала разделение, огромное количество родительских сценариев, прохождение испытаний, появление той самой дуальности: «что такое «хорошо», и что такое «плохо», а потом сознательное возвращение в связь со всеми существами, возвращение уже через осознание, через понимание целостности всего мира. Но это не возврат в то прошлое из которого герой уходил, это привнесение в свою жизнь состояния комфорта, детской игры, радости, любопытства, после огромного количества испытаний. Изменение отношения к миру с критичного на игровое, как у батюшки с матушкой за пазухой.

Что происходит с героем в сказке?

Он выходит на дорогу. «Дорога» и «дерево» очень похожи по своему определению в символизме, но дорога — это горизонтальное описание, а столб или дерево, или волшебный камень — это вертикальное описание мира и связей в нем. Герой выходит на дорогу, либо выходит к волшебному дубу, волшебной яблоньке, к железному столбу, который стоит на дороге. «Пойдёшь направо, налево, прямо…» в сказках может быть написано и на камне и на столбе, который как правило, либо железный, либо серебряный или каменный.