Время иных (СИ) - "Онеста". Страница 2

Деревья обступали дом стороной, словно чего-то боялись, и, несмотря на прошедшие столетия, кирпичные стены так и оставались голыми, нетронутыми природой. Люди называли такие дома призраками прошлого. Их было много в этом лесу.

Меч в руке человека превратился в сверкающую серебром полосу, нападали по троя. Сташ со злой усмешкой на молодом загорелом лице, сейчас превратившемся в каменную маску, рубил тянущиеся к нему когтистые руки, рассекал тела, с обречённым упоением ощущая каждую оборвавшуюся жизнь. Чужая энергия через меч вливалась в его тело, наполняла мышцы силой, будоражила кровь.

Кто-то называл их вампирами, Берущими или даже демонами. Многие из людей их боялись, большинство просто не любили, относились с отчуждением, сопоставляя их с теми, с кем они боролись. Те, кто вступал в Братство, становились изгоями, но без Братства человечеству было не выжить.

Сташ разрубил последнего гримтона. Перед лицом щёлкнули кривые клыки, маска, скрывавшая жуткое лицо полузверя, упала на землю, открывая взгляду бледно-серую пластинчатую кожу, туго обтягивающую непропорционально вытянутый череп. Красные вытаращенные глаза блеснули ненавистью и тут же погасли, огонь жизни навсегда покинул практически бессмертное тело.

Он опустил меч, глянул на рукоять — на серо-серебренном металле проступил уровень последнего противника — восемнадцатый, почти лидер. Парень поморщился, этого ещё не хватало, сколько же он у него взял? Чужая энергия колючим холодом щипала пальцы, он чувствовал, как меч почти насильно вливает её в его тело. Он зажмурился, попытался сопротивляться и в очередной раз убедился в бесполезности данных действий.

Он расправил широкие плечи и посмотрел на отбивающегося от гримтона Ларко. Парень был молод, едва исполнилось пятнадцать, но на руках уже бугрились мышцы, а синие глаза смотрели слишком по-взрослому — с ледяным спокойствием и решительностью. Сташ вспомнил, что взял в руки меч куда в более молодом возрасте. Сейчас ему было двадцать, но чувствовал он себя на все сто двадцать. Слишком большой груз лежал на плечах каждого из их четвёрки.

Из-за дома тоже доносился звон мечей, там сражались с врагом Медо и Гром, Сташ знал, что им помощь не нужна, они были куда более опытными. Он остался наблюдать за Ларко. Гримтон теснил его, но парень старался не отступать. Его меч всё время натыкался на когти или костяные щиты, идущие у монстра до самого локтя. Полузверь прикрывал голову и грудь, в свою очередь стараясь достать человека когтями или зубами.

Ларко вдруг запнулся об камень, начал падать назад. Сташ с места рванулся к нему, на ходу выхватил из кобуры пистолет, целясь гримтону в ноги, чтобы хотя бы отпугнуть болезненно реагирующего на резкие звуки полузверя, и остановился.

Парень не упал, перекувыркнулся через голову и очутился на ногах, тут же со злостью рубанул насевшего гримтона. Меч с силой ударил по руке полузверя, с хрустом разбил щит и отсёк конечность. По лицу Ларко скользнула гримаса отвращения и он с размаху отрубил гримтону голову. Сташ криво усмехнулся, увидел, как Ларко выпрямился, сжал кулаки, по его телу пробежала лёгкая дрожь — силы врага теперь принадлежали человеку. Каждый из их Братства ощущал, что Ларко всегда берёт больше чем другие.

Сташ огляделся и вставил меч в ножны, оставив в руке лишь пистолет. Бесполезное оружие, способное убивать только людей, но монстров в первый момент отпугивало, давая возможность выхватить меч. Его чёрные глаза вдруг стали настороженными, он резко повернулся к дому. Кожи коснулось чьё-то ледяное дыхание. Сташ вскинул голову и замер, из окна на него смотрела девушка.

Он увидел яркие жёлто-зелёные глаза, мертвенно-бледную кожу и тонкие клыки, выступающие из под синих губ. Несколько долгих мгновений он в оцепенении смотрел в эти неестественно огромные глаза, с каким-то ужасом осознавая свою совершенную беспомощность перед Ней.

В самом сердце шевельнулось чувство обречённости. Он с трудом поднял пистолет, выстрелил в существо и услышал, как пуля срикошетила об камень. Девушка чуть склонила голову, взгляд её глаз был слишком внимательным, впивался прямо в мозг, разрывал острыми иглами боли душу, читал его мысли, его чувства. Как будто издалека до слуха донёсся голос Ларко, он вздрогнул, и в то же мгновение девушка исчезла.

Сташ медленно повернулся, ощущая во всём теле болезненную слабость. Ларко стоял рядом, тряс его за плечо.

— Да что с тобой, Сташ? Очнись, наконец. Зачем ты стрелял?

Сташ потряс головой.

— Ты не видел? — его голос слегка дрожал.

— Что? — Ларко смотрел на него с недоумением.

Сташ оглянулся на дом — пустые окна, гул ветра, завывающего между стен и странный холод, ползущий к лесу.

— Там кто-то был, — произнёс он сквозь стиснутые зубы.

— В доме? Ты шутишь? Ты сам-то пытался в такой дом заходить, он же сразу глушит сознание? — Ларко смотрел на него с любопытством. — Может, показалось?

Сташ упрямо покачал головой.

— Если бы. Лучше бы действительно показалось, но я уверен, что видел её.

— Её? — на губах Ларко заиграла улыбка.

Но лицо Сташа оставалось слишком серьёзным, в глазах горела тревога, и Ларко перестал улыбаться.

- Я не мог ошибиться, — произнёс Сташ тихо, в его голосе прозвучало что-то похожее на боль. — Странное ощущение как будто заглянул в глаза собственной смерти.

Ларко нахмурился и опустил голову. Потом зло пнул ногой последнего зарубленного Сташем монстра.

— Необычная зверюга, смотри какую броню нарастил. Сколько ты у него взял? У тебя взгляд всё ещё в режиме боя.

Сташ невольно потянулся рукой к лицу и потёр ладонью глаза. Он и сам чувствовал, что до сих пор не вышел из контакта с монстром и продолжает воспринимать вливающуюся в тело энергию. По каплям.

— Не знаю, — Сташ криво усмехнулся. — Думаешь, я брежу?

— Ничего я не думаю. Ты видишь больше чем мы, у каждого свой дар. Но также я знаю, что ты всегда можешь сказать, в чём заключена сила любого из наших врагов. Так кто она, Сташ?

— Не всегда, конкретно сейчас я не могу этого сказать и поэтому мне страшно, — он посмотрел Ларко в глаза, взгляд парня был не верящим. И вздрогнул — кожи вновь коснулся ледяной холод — сковывающий движения, замораживающий кровь. Сташ с большим трудом сбросил оцепенение, холод исчез также внезапно, как и появился.

— Позови Грома и Медо, мне кажется, они уже закончили, — дышать было тяжело, голос стал хриплым. — Скажи, что у нас появился новый враг.

Глава 2

Она медленно шла по дороге, ноги подкашивались от слабости и приходилась прилагать усилия, чтобы просто не упасть. С двух сторон возвышались стены дремучего леса, кожи касался ледяной, бьющий порывами ветер. Холода она не чувствовала, с ещё непонятной для неё самой тревогой поглядывала на деревья. Лес был мрачным, неприветливым. То здесь, то там из-под широких, низко опущенных лап сосен выглядывали каменные руины домов — источенные временем и ветром скелеты прошлого. Дорога была хорошо наезженной, но без какого либо покрытия, просто ровная утрамбованная полоса земли, тянущаяся сквозь лес.

Позади вдруг послышался топот тяжёлых копыт. Она настороженно оглянулась, всадника было ещё не видно. Пальцы сжались в нервном напряжении, чувство голода почти с непреодолимой силой толкало насытиться любой пищей. Пришлось приложить усилия, чтобы заставить себя зайти за деревья. Мохнатые лапы сосен полностью скрыли её фигуру. Всадник пронёсся по дороге галопом, за спиной развивался широкий плащ, в руке поблёскивал меч. Вороной конь уже хрипел, с разодранных удилами губ летели клочья кровавой пены.

Она едва не застонала, в этих живых существах было столько энергии, что хватило бы, чтобы полностью восстановить силы. Но пришлось остаться на месте, через мгновение по следам всадника заскользили огромные звери. Бежали словно не спеша, уверенные, что добыча никуда от них не денется. Под могучими лапами подрагивала земля, под шкурой перекатывались тугие бугры мышц. Их было пятеро, один вдруг чуть приотстал, повернул голову в её сторону. В жуткой пасти сверкнул двойной ряд клыков, мерцающие красным пламенем глаза всмотрелись вглубь леса, нос задёргался, втягивая воздух. Она стояла неподвижно, несколько раз взгляд зверя пробежал по её убежищу. Чудовище фыркнуло, тихо взвыло и кинулось догонять своих собратьев.