Сотканные из времени (СИ) - Монро Нонна. Страница 27

Я вышел из кабинета, чтобы немедленно увидеть ее. Расписание вспыхнуло перед глазами. У нее сейчас экономика. Быстрым шагом, я направился в сторону кабинета, который, к счастью, находился на первом этаже, напротив столовой. Не имея в арсенале ни одной причины для посещения. Мозг отказывался придумывать повод. Лишь напоминал, каким податливым было тело Кэтрин под моими руками.

Кофе. Мне срочно требовался кофе.

Мы соседствовали учебными кабинетами с миссис Стюарт. И она всегда оставляла дверь открытой.

Существовало сотни причин, почему я должен был идти напрямую в столовую. Одна из них: вице-президент Болфорда не должен заводить отношения со студенткой. Это ударило бы не только по моей репутации, но и по университету. Но голова не могла договориться с сердцем. Поэтому я сбавил шаг, подходя к двери. Студенты, услышав стук каблуков, дружно подняли голову, но та, ради которой я пришел, уткнулась в тетрадь. Кэтрин медленно возила ручкой. Прямые черные волосы были откинуты за спину, на безупречном лице минимальный макияж и алая помада.

— Мистер Эндрюс! Я как раз писала вам письмо! — Миссис Стюарт вскочила из-за стола и скромно улыбнулась. Боковым зрением я увидел, как Кэтрин подняла голову. Вот и причина зайти в кабинет. — Ребята, оцените пока изменение производительности труда в условиях, приближенных к реальности, когда цены и объема выпуска разных видов продукции изменяются относительно произвольно, — протараторила Миссис Стюарт и щелкнула по мышке, открывая таблицу.

Она хотела вывести меня в коридор, но я отмахнулся, предлагая переговорить здесь. Миссис Стюарт не только преподавала экономику, но и организовывала внеурочные мероприятия для студентов. Вечеринка в честь начала учебного года лежала на ее плечах. Джесс самостоятельно составляла список продуктов, напитков и развлечения.

— Мистер Корворд до сих пор не согласовал бюджет. Твою подпись я видела.

Я потер переносицу, умоляя себя не взрываться. Этот мудак, вероятно, даже не просматривал почту.

— Закупку нужно сделать на выходных, чтобы к пятнице все успели привезти.

— Я решу этот вопрос.

Джесс слабо улыбнулась и поправила каштановые волосы, на солнце отливающие красным.

— Ты на выходные останешься в университете? — чуть громче спросила она. Я упрямо заставлял себя смотреть в голубые глаза, но взгляд Кэтрин, что выжигал дыру в плече, притягивал.

— Да.

Кэтрин громко хмыкнула, привлекая внимание не только студентов, но и миссис Стюарт. Та бросила на нее недовольный взгляд.

— И этот вопрос я решу.

Она кивнула, сцепляя пальцы. Я должен был уйти, но ноги словно налились свинцом. Сердце глухо стучало в груди, умоляя еще один раз взглянуть на Кэтрин. Я хотел вырвать его. Спрятать в сейф, чтобы вернуть контроль над собственным телом. Это безумие. Одержимость. Зависимость. Я знал и принимал, не рассматривая другие варианты. Кэтрин предельно медленно облизнула губу, а после закусила ее. И пока член радостно не начал приветствовать ее, я вышел из кабинета.

Пустой коридор выветрил мысли из головы, но образ Кэтрин надолго отпечатался в памяти, если не навсегда. Но стоило роже Корвода вынырнуть из кабинета, как возбуждение испарилось, уступая место ярости. Я двинулся ему навстречу, замечая в мясистых пальцах новый бокал. Скользкая улыбка возникла на губах Джонотона. Я убедился, что в коридоре кроме нас никого, схватил за лацканы пиджака и затащил обратно.

— Ты немедленно подписываешь документы, которые прислала миссис Стюарт, — прошипел я, склоняя голову. Я был выше на голову, но рост не единственное преимущество.

— Я только открыл почту! — Прохрипел он. Маленькие глазки забегали по моему лицу.

— Я повторять не стану, Корворд.

Он прохрипел, потоптался на месте и без моей помощи сел за стол. Я расположился в кресле, внимательно наблюдая за каждым движением руки. Ярость полыхала внутри, опаляя каждую клетку. Я никогда не применял силу, чтобы договориться с собеседником или партнером, но Джонотон Корворд вытаскивал моих дьяволов наружу. Можно было напомнить, что только благодаря мне его университет не лишили аккредитации пять лет назад. Можно было напомнить, как он заминал скандалы взятками от родителей. Но Джонотон слушал лишь одним ухом, а через час удалял все не нужное из памяти. И он прекрасно знал, что ждет его, если я продам обратно акции и вернусь в Бостон. Знал и старался лишний раз не попадаться на глаза.

Джонотон распечатал документы и подписал. Я к тому времени успокоился и бесстрастно смотрел на горе-партнера.

— Не много ли денег уходит на один вечер?

— Меньше, чем ты потратил за прошлый уикенд.

Лицо Корворда вновь покраснело. Я чуть выгнул бровь, ожидая услышать нелепые оправдания, но Джонотону было прекрасно известно, что я видел выписки из его банковских счетов. Тем более, что его секретарь — это секретарь университета.

Я забрал документы и вышел из кабинета. Студенты уже спешили в столовую на обед. Громкие возгласы и смех создавали хаос. Я нырнул в поток, попутно перекидываясь словами с ребятами. В основном всех интересовала предстоящая вечеринка и стиль ее проведения. В прошлом году был бал маскарад с масками, пышными платьями и фраками. Студенты кружились в танцах, распивали шампанское и наслаждались классической музыкой. Для многих такого рода вечера выступали подготовкой. Они не просто наряжались и скупали аксессуары, но и вели себя соответствующе. Кто-то выдерживал несколько часов пустых, но красивых разговоров, кто-то сдавался на третьей минуте, ловя осуждающие взгляды.

Миссис Стюарт оказалась в кабинете одна. Я закрыл за собой дверь и прислонился к ее столу.

— И как у тебя хватает терпения, Нейт, — выдохнула Джесс, снимая очки и потирая переносицу. — Клянусь, если бы не ты, я бы ушла на пенсию. Досрочно.

— В понедельник он продаст мне две акции. Для остальных Корворд останется президентом, но последнее слово будет за мной.

Джесс прижала руку к губами и чуть покачала головой.

— Какой стиль вечеринки?

— Мет Гала. Шанель.

— Они закупили у нас рекламу? — Усмехнулся я, послабляя галстук.

— Половина студентов и так по бартеру получат одежду, — отмахнулась Джесс. — К тому же, в этом году у нас же будут журналисты.

Я откинул голову, разминая шею. Про журналистов вовсе забыл. Раз в два года Болфорд открывал двери и впускал прессу. С моим правлением, в университете появилось десять бюджетных мест. И освещение всех возможностей университета, привлекало к нему куда больше внимания, чем таинственность и закрытость. Для многих Болфорд стал мечтой, подобно письму в школу магии и волшебства. Им грезили. Клеили на доску желаний. Ставили на заставку телефона. И я знал об этом, ведь перед началом учебного года лично ездил к кандидатам и проводил собеседование. Не имело значение, в какой стране и условиях они жили. Куда важнее, зачем им этот университет.

— Я проголодалась. Составишь мне компанию? — Джесс с трудом поднялась с кресла. Я подскочил, подставляя ей локоть.

— Сочту за честь.

— И почему мне не двадцать? Кстати, в четыре часа собрание в общем зале. Ты заглянешь?

— Конечно.

Глава 16. Кэтрин

Галдеж в общем зале действовал на нервы. Все буквально не могли усидеть на месте, безостановочно обсуждая предстоящую вечеринку в честь начала учебного года. Словно больше не о чем было поговорить.

Мою раскрытую ладонь поглаживал подушечкой пальца Тайлер. Очередная книга с полупустой пачкой стикеров покоилась на его коленях. Даже он не мог сконцентрироваться в этой суматохе. Энтони сидел перед нами, заигрывая с какой-то брюнеткой. Девушка смущенно хихикала на каждую шутку, вздрагивала, когда он якобы невзначай касался ее руки. Но от духоты и шума я была не в настроение и даже не стала комментировать его попытки.

Монета отца полетела вверх. Этот ублюдок, вероятней всего, планировал организовать зимний бал в нашем особняке. И, взяв организацию на свои плечи, по всей видимости, привлек внимание партнеров. Из головы не выходили слова Агаты. И с каждым днем я все больше соглашалась с ней: отец потащит меня на этот бал. От одной лишь мысли в венах бурлил адреналин. Внутренний голос шептал бежать. Скрываться. Прятаться. Подделать документы, одолжить деньги и уехать в одиночку. Я не хотел видеть то место, которое Шарлота и Виктор называли домом. Подсознание как назло подкидывало образ матери: презрительное выражение лица, идеальные темные волосы, мягкими локонами лежащие на плечах, и стальной взгляд без капли любви и понимания. Словно я самая огромная ошибка в ее жизни. Позор. Крах.