Лабиринт (СИ) - Бар Иден. Страница 63

- Окей, - смотрю на нее с интересом.

- Расскажи о себе? Мы так мало говорили с тобой.

- Что конкретно тебе интересно? - чуть-чуть напрягаюсь.

- Все.

Встречаемся взглядами. Быстро отвожу свой в сторону, на коробку. Алекс открывает ее. Боже! В глазах рябит от цветов, форм и размеров шоколадных конфет. Неимоверное количество, не меньше полутора килограмма.

- Ого! Теперь я понимаю, за что еще ты любишь этот борт.. Спасибо.

- Вообще, я не сладкоежка, но в твоей компании мне хочется попробовать всего, - отпускает он с улыбкой какую-то довольно двусмысленную шуточку, и берет конфету. Я же, в тайном восхищении от красоты и объёма коробки, долго не могу выбрать, - расскажи, чем ты занимаешься? Работаешь?

- Конечно. Преподаю в университете, английский язык и литературу, - усмехаюсь, вкушая восхитительно-шоколадное нечто с многогранным вкусом. Наверное, бельгийские или швейцарские, - все, как и планировала! Жизнь моя, в целом, довольно скучна. Детей нет, рассказывать о муже не имеет смысла. Этот человек, действительно, скоро уйдёт из моей жизни, и надеюсь, навсегда.

Я ещё не думала о том, как мы будем работать в одном месте с Гришей. Хотя это будет, уверена, очень неприятно, но точно разрешимо. Привыкнем. Достаю телефон, открываю свою почту. Письмо от Кати, письмо от Наташи, коллеги. Решаю начать с Катиного.

- А как тут вообще, в полёте с интернетом? - интересуюсь у Алекса, делая очередной глоточек кофе, - мм, как вкусно. То есть, то нет?

- Лучше чем на рейсовых, но да, так, как ты сказала, - задумчиво отвечает он.

- Я посмотрю почту, ты не против? Пока есть, - произношу машинально, уже пробегая глазами Катино письмо. Слава Богу! Она в порядке. В конце письма приписка, которую, не поверив вначале глазам своим, пробегаю дважды: «Кстати! У Алекса есть жена, ты знала? :). Передавай ему привет. Я очень по тебе соскучилась!»

Обомлеваю. Мне даже в голову не могло прийти, что Алекс женат.

Почему? И почему я сама не спросила его об этом? Ответов у меня нет. Вернее, есть, но… Какая теперь разница. До боли закусываю губу. Пишу Кате о своих делах, коротко, попутно интересуясь - откуда она, собственно, узнала об этом? Мой палец замирает над алфавитом в телефоне на секунду. Повинуясь порыву, все же пишу ей дальше о том, где окажусь через считанные часы. С ним. Бахр-Дар, Эфиопия. Я запомнила.

Мое состояние сейчас можно описать одним словом - потерянное. И я не имею никакого права на эти чувства! Алекс просто женатая скотина, цинично предложившая заняться сексом. Как жаль. Это оскорбляет, сводит на нет все, что было между нами когда-то.

И что могло бы быть - дружба, благодарность… Кажется, шмыгаю носом, уйдя в себя, и тут же ощущаю на себе его внимательно-острый взгляд.

Сосредотачиваюсь на письме Наташи, заставив себя игнорировать этот обжигающий взгляд. Алекс пьет своей кофе молча, не мешая мне.

Быстро строчу ей о том, что у меня подозрение на ангину и я была бы очень признательна ей, если она передаст эту информацию нашему заведующему кафедрой. Больное горло, не могу разговаривать, а так бы позвонила ему сама - поясняю я ей. Нахожу нужным добавить в конце, что серьёзно поссорилась с Гришей, поэтому совсем не полагаюсь на него в этом вопросе, да и во всех остальных тоже. Обещаю писать о своём состоянии, и что она может переслать мне часть своих студенческих работ на рецензию. Ну а что, попробую! Наташа, как и я, преподаватель, она жалуется на сумасшедшую нагрузку последних дней - ей поручили проведение конкурса студенческих работ помимо основной работы. Если бы я была на кафедре сейчас, то к гадалке не ходи, разделила бы с ней эту участь. На самом деле, эта работа очень интересна, но доплаты за нее никакой, а бумажной нагрузки тьма. Плюс изучить работу каждого студента на предмет большей или меньшей степени творчества, хотя большинство из них, увы, как под копирку или где-то «сплагиачены». Мало кто из них хочет или может думать о предмете по-настоящему самостоятельно.

Закончив, кладу телефон на стол, чтобы перевести свой тоскливый взгляд в иллюминатор.

- Все окей? - интересуется Алекс.

- Ага, - холодно киваю, - благодарю. Есть ли здесь журналы, газеты, может быть, чтобы как-то убить время?

- А не хочешь просто пообщаться?

- Нет, извини, - встаю. Сидеть здесь все семь часов под проницательным взглядом этих синих глаз, было бы то ещё испытание! Я верю Кате и не хочу ничего уточнять у него, зачем? Это только накалит обстановку, - мы вроде поболтали уже. Что-то голова разболелась, я лучше пойду, посплю, хорошо? Мне ведь можно воспользоваться спальней?

Я прямо вижу, как он бледнеет. Но не может же отказать? Пусть сам себя развлекает. Или позвонит жене. Не дожидаясь его разрешения, просто иду в спальню, задвигая за собой дверку, которая здесь как в купе поезда.

Неслышно ступая, прохожу внутрь и снимаю туфли. Ворс светлого напольного покрытия очень мягкий, бархатистый на ощупь. Ступни моих ног утопают в нем. Медленно сажусь на кровать, осматриваясь, прислушиваясь к тихому гулу работающих в самолёте двигателей. А здесь так спокойно, даже сонно. Симпатичная обстановка. Перепады давления в небе только склоняют ко сну. Впрочем, засну ли?

Дверь открывается. Алекс! Подпрыгиваю от неожиданности.

- Знал, что ты не спишь, - нагло заходит ко мне.

- Что-то я не припоминаю, чтобы слышала стук в дверь, - произношу осторожно, во все глаза на него глядя. Усаживается рядом на кровать.

- Ну и что, если бы и слышала?

Пытаюсь встать, но он хватает меня за запястье, цепко. Одним ловким броском-движением. Как кобра!

- Ты охренел? - не стесняюсь в выражениях, пытаясь высвободить руку из захвата. Он вдруг отпускает.

- Присядь, не беги. Скажи лучше, что произошло, - в тусклом свете иллюминатора вижу горящий, пристальный взгляд Алекса, от которого непроизвольно бросает в дрожь. А светильники-то здесь я не включила. Зря.

- Где произошло? – кручу головой в поисках выключателей.

- В твоём телефоне.

Закатываю глаза, вздохнув.

- Послушай, Алекс. Ты меня притомил своими шпионскими страстями! Всюду заговоры мерещатся? Да все нормально. Выйди и закрой, пожалуйста, дверь. Я просто хочу отдохнуть!

- Если не скажешь, то я тоже ничего не буду говорить тебе, - произносит отрывисто, со жгучей обидой. Смотрю на него в изумлении - неужели он способен на такие эмоции? - и использую вслепую, ясно?

- Да мне все равно, - пожимаю плечами, - и знаешь что? Иди-ка ты, занимайся своими делами.

Я прямо вижу, как воинственно раздуваются его ноздри, и чувствую, как медленно Алекс выдыхает. Но, смиренно опустив глаза, меняет свой привычный командный тон на просительный:

- Жень, ну пожалуйста! Это что, так сложно? Я же видел, как ты поменялась в лице.

Смотрю на него с улыбочкой, раздираемая сомнениями.

- Все просто, у меня неприятности по работе! Но спасибо, что беспокоишься, - отвечаю уже доброжелательно. Я интересно устроена - если человек обращается ко мне вежливо, с уважением, то я никогда не смогу говорить с ним грубо, даже если ситуация конфликтная, - я же не смогу выйти на работу вовремя. Ну, ты помнишь!

- Я что, похож на придурка? - спрашивает жестко, насмешливо.

- Нет, - отвечаю вполне искренне. И снова вздыхаю, - вот на кого угодно, только не на придурка, конечно. Хотя, это твое дело, верить мне или нет! Я устала, извини. Выйди, пожалуйста, и оставь меня одну.

Он в одно движение поднимается из положения полулёжа. Ух и форма! Лёгкий, поджарый - в Алексе очень хорошо чувствуется скрытая сила. Невольно засматриваюсь. Однако вовремя одергиваю себя, и неторопливо укладываюсь на подушки, накинув на ноги покрывало.

Боковым зрением подмечаю, что Алекс стоит, не двигаясь. Я чувствую это, даже не видя его. С притворным равнодушием рассматриваю ободок иллюминатора. Нет, я не задам этот вопрос, ни за что на свете! Что значат слова? Разве его поступки не сказали мне главного?