Мимолетная страсть - Корнуолл Лесия. Страница 64

Онория кивнула:

— Кухарка и горничная, как вы велели. Больше никого.

— Превосходно. С транспортом тоже все улажено, и времени осталось не так уж много.

Онория медленно поднялась на ноги.

— Я пойду позабочусь о еде.

— Миледи? — окликнул ее Филипп. Она обернулась, ее безвольное лицо было мрачным.

Чарлза кольнул страх — Филипп подошел к его матери, подсунул палец под ее выдающийся подбородок и поднял ей голову, заставив посмотреть ему в глаза. Глаза Онории, словно загипнотизированной его змеиным взглядом, широко распахнулись.

— Не вздумайте сбежать. Любая новая ошибка будет вам стоить очень дорого, и заплатить придется лично. Это понятно? — Он почти ласково провел пальцем по ее горлу от уха до уха, не оставляя никаких недомолвок.

Онория отскочила назад, схватившись рукой за горло. Чарлз рефлекторно сглотнул.

— Теперь тут командую я, — прошептал Филипп.

Глава 47

Изабель дергала ставни на окне, сражалась с покоробившимися деревяшками, не обращая внимания на клубы пыли, наполнявшие спальню Шарлотты, но проржавевшие петли не поддавались.

Марианна бросила ковыряться с замком на двери и обернулась.

— Надеюсь, ты не собираешься вылезать из окна, Изабель? Мы в башне!

— Вылезу, если придется, — ответила Изабель, решительно сцепив зубы.

— Но это же… — начала Марианна, однако Изабель заставила ее замолчать одним свирепым взглядом.

— Я найду моего сына! — У нее оторвался ноготь, потекла кровь, но она этого даже не заметила. — Он еще жив. Должен быть жив! Я бы почувствовала, если бы он уже… — Этого она выговорить не смогла. — Даже Чарлз не сможет совершить такое среди бела дня.

— О, Изабель, — произнесла Марианна, и глаза ее исполнились сочувствием.

Изабель снова занялась ставнями. Сколько же времени их не открывали? Прошло пятнадцать лет с тех пор, как ее мать в последний раз приезжала сюда.

Марианна тоже присоединилась к ней, древние шпингалеты наконец-то поддались, и ставни с протестующим скрипом распахнулись.

— Нет!

Окна не было, только узкая крестообразная средневековая прорезь в толстой каменной стене аббатства, рассчитанная на то, чтобы не впустить внутрь мародеров и не выпустить наружу монашек.

Изабель прижалась лицом к узкому отверстию и посмотрела наружу. Под утесом искрилось море, она чуяла аромат роз в саду. Справа к невидимой дороге примерно в миле отсюда тянулся парк, одичавший и пустой. Изабель заколотила кулаками по стене, но та оставалась прочной и безжалостной, несмотря на материнское отчаяние.

— Здесь должен быть другой выход, — пробормотала Изабель, начиная простукивать стены. В старых аббатствах всегда имеются потайные двери и скрытые проходы, верно? Или только в романах? Она прижалась щекой к стене, заглянула за доспехи. Ничего.

— Придется ждать, — сказала Марианна.

— Ждать чего?

— Адама. И Финеаса, конечно.

— Марианна, они даже не знают, что мы здесь!

Марианна улыбнулась:

— Я уверена, что эта парочка нас обязательно найдет, особенно если мы им немного поможем.

Она подошла к гардеробу и раскрыла его.

— Здесь непременно должно быть что-нибудь, чем мы сможем ускорить наше спасение. О, Изабель, ты только взгляни на это!

Она сдернула пыльную ткань, укрывавшую все еще висевшие в гардеробе наряды, и провела рукой по переливчатым платьям.

Платья Шарлотты.

Марианна вытащила одно, повесила его на дверь и отступила назад, любуясь им с истинно женским восхищением. Изабель провела костяшками пальцев по бледно-голубому шелку. Серебристые кружева переливались на рукавах, а низкий вырез у лифа наверняка в свое время вызывал скандал.

Оно напомнило ей розовое платье, которое она надела на бал-маскарад у Марианны, о руках Блэквуда, обнимавших ее, о его ладонях, ласкавших ее, о его губах…

— Нижние юбки! — выдохнула Марианна. — Как раз то, что нужно. — Она встала на цыпочки, стараясь дотянуться до свертка на верхней полке. — Мой муж будет шокирован, а значит, примчится сюда очень быстро.

Марианна хихикнула и потянула за ленты, связывавшие муслиновый мешок. Тут же на нее обрушилась волна из кружев, шелка и атласа.

Вместе с ними с полки упала раскрашенная деревянная шкатулка и с треском распахнулась, выплеснув из себя кучу пожелтевших писем.

Марианна выбрала лиловую нижнюю юбку, отделанную розочками, привязала ее за ленты к петлям ставня и вытолкнула пенное кружево наружу сквозь крестообразную щель.

Изабель глянула на раскиданные письма и отвернулась. Большая часть была адресована ее дяде и написана косым женским почерком на толстой бумаге. Они не помогут ей выбраться из этой комнаты или найти Робина. Изабель принялась изучать затянутый паутиной потолок. Толстые деревянные балки поддерживали прочный камень. Ни расшатанных досок, ни люков.

Марианна подняла с каменного пола несколько писем.

— Смотри, Изабель, одно адресовано тебе!

— Дядя никогда не писал мне, — нетерпеливо отозвалась Изабель. — Может быть, мы сумеем расшатать петли на двери? — задумчиво произнесла она, хотя те представляли собой толстые пластины древнего железа.

— У нас нет инструментов, — пробормотала Марианна, разворачивая письмо. — Тут нет никакого выхода, так что придется дожидаться, когда Адам отыщет вход. Зато у нас есть что почитать.

— Я не могу просто ждать! — воскликнула Изабель и вернулась к гардеробу, обшаривая ящики в надежде найти шпильки или иголки, или хоть что-то, чем можно пробить дырки в прочных каменных стенах.

Но и в ящиках не было ничего, кроме пыли, обрывков кружев, зеркала и щетки.

Изабель взвесила на руке тяжелую серебряную щетку. Может получиться неплохое оружие, когда вернется Онория. Изабель прикусила губу. Если Онория не испугалась пистолета, щетка ее вряд ли остановит.

Изабель закрыла глаза и стала думать о Блэквуде.

Он же сделал предложение, верно? Наверняка это значит, что у него есть к ней какие-то чувства. Если бы записка попала к нему, пришел бы он к ней на выручку? Изабель выглянула в щель, мимо развевающейся на ветру нижней юбки, на пустой парк. Придет ли он сейчас? Надежда раздвигала темные края отчаяния.

— Сядь рядом со мной, посиди немного, Изабель, — вдруг сказала Марианна. — Онория непременно пришлет к нам кого-нибудь с едой. Тогда мы и сбежим. — Она протянула ей письмо. — Ты обязательно должна это прочитать.

Изабель взяла письмо, поглядывая одним глазом на дверь и прислушиваясь к возможным шагам на лестнице или звону ключей. Щетку она положила рядом и начала читать.

Глаза ее становились все шире. Со страниц, залитых слезами, побуревших от времени и плесени, к ней взывали слова любви и тоски. Она опустилась на колени, дочитала первое письмо и взяла следующее, и следующее…

Дорогой брат, умоляю, найди способ переправить ко мне моего ребенка… Как я тоскую по моей ненаглядной Изабель… Скажи, что с моей дочерью все хорошо… Помнит ли меня Изабель хоть немного? Она не пишет мне, хотя я пишу к ней каждый день… Ты говоришь, что не можешь передать ей мои письма, но я уверена, должен быть способ… Теперь она уже достаточно взрослая, отправь ее ко мне во Флоренцию… Как Фрезер узнал, что я послала человека привезти ко мне Изабель? Теперь она замужем, и уже слишком поздно…

Изабель даже и не знала, что плачет, пока Марианна не сунула ей в руку платок.

Мать не бросила ее. Она хотела, чтобы Изабель приехала к ней, пыталась заручиться помощью дяди. Почему лорд Денби ничего не сделал?

Изабель зажмурилась, представив себе все те письма, которые перехватил и уничтожил ее отец, заставив ее поверить, что мама забыла про нее.

А потом они выдали ее замуж за Роберта Мейтленда, навеки лишив возможности вновь увидеться с Шарлоттой, и Онория скорее всего с удовольствием взяла на себя обязанность уничтожать мамины письма. Теперь понятно, почему свекровь всегда сначала сама читала ее почту.

Эта комната была для Шарлотты такой же тюрьмой, какой стала сейчас для нее. Сколько ночей она, лишенная любви, металась по ней, как в западне, пока дочь спала в детской?