Неприкаянные души (ЛП) - Беннет Джен. Страница 41

Аида приоткрыла один глаз:

– Это как-то связано со вчерашней облавой?

– Да, и таких облав было несколько.

– Расскажи мне все. Куда ты поехал, высадив меня?

Уинтер словно наяву услышал отцовский голос, твердивший правила бутлегера, одно из которых гласило: «Никогда не рассказывай женщине подробности своего дела». Магнуссон-старший предупреждал сына, что многие великие мужчины потерпели крах, выболтав лишнее в постели, и запретил Уинтеру рассказывать Полине о местонахождении складов, списке клиентов и о прибытии в порт судна с товарами из Канады. И он послушался, в основном потому, что Полина и не хотела ничего знать.

Раздумывая, сколько можно поведать Аиде, Уинтер вдруг заметил золотой кулон на ее шее.

– А что внутри? – спросил он, ощупывая выгравированный цветочный узор на крышке.

– Просто фотография, – настороженно ответила Аида, а в голове Уинтера зазвучали тревожные звоночки, и не успела она его остановить, как он нажал на небольшой рычаг сбоку. Внутри оказалась маленькая овальная фотография молодого человека.

– Кто это такой?

– Никто. – Аида попыталась закрыть кулон, но Уинтер не дал. – Прекрати, это всего лишь Сэм.

– Один из твоих любовников?

– Нет, Сэм Палмер, мой брат.

Уинтер опешил:

– Ты же говорила, что жила в приемной семье.

– Так и было, у Лейнов. Мы с Сэмом спаслись во время землетрясения. Он был на год старше меня.

Уинтер с любопытством изучал фотографию. Во внешности брата и сестры угадывалось какое-то сходство. Затем он вспомнил признание Аиды во время прогулки по Чайнатауну: «Все мои близкие мертвы».

– Ты сказала, что Сэм был на год старше. Он?…

– Мы с Сэмом жили вместе с супругами Лейн в Балтиморе, пока брату не исполнилось восемнадцать. Он пошел в армию в тысяча девятьсот шестнадцатом, после того, как президент Вильсон [31] объявил о наборе добровольцев.

– Он погиб на Великой войне?

– Его направили в казармы в Виргинии. Сэм пробыл там полгода и должен был отправиться за океан, когда Америка вступила в войну. Его застрелили во время учений. Несчастный случай. – Аида сморгнула слезы. – Я ужасно горевала, мы были неразлучны. Знаешь, ведь он – моя плоть и кровь, единственная настоящая семья.

– Прости.

Аида натянуто улыбнулась:

– Лейны погибли в крушении поезда месяц спустя. Мне как раз исполнилось семнадцать. У них были сбережения, немного, но они не бедствовали. Только вот так и не успели принять нас в семью официально. Они думали, что все сделали правильно, но мы с Сэмом оставили прежнюю фамилию, а с детства называли Лейнов тетя и дядя. Пожалуй, именно из-за разных фамилий в документах возникла неразбериха. Не думаю, что супруги знали. На похороны явился брат мистера Лейна и через две недели уволил всех слуг, продал дом и бросил меня в приюте. Эта фотография – единственное, что мне разрешили взять с собой. Да еще одежду, в которой я стояла.

– Боже правый, Аида!

– Старина Эммет Лейн просто душка. До похорон я встречалась с ним лишь однажды. Ему было плевать на собственную семью, а тем более на нас с Сэмом, так что чего удивляться. – Она захлопнула кулон. – В общем, я жила в приюте до окончания школы. Там было ужасно. Как только мне исполнилось восемнадцать, я мигом оттуда ушла и нашла свой путь в жизни. Сэм всегда твердил мне о независимости и о том, что стоит рассчитывать только на себя и ни на кого другого. Он никогда не боялся моих способностей и поддерживал меня.

– А он тоже… обладал похожими талантами?

Аида покачала головой:

– Я начала видеть призраков после переезда в Балтимор. Лейны считали, что меня просто мучают кошмары о том землетрясении, но Сэм мне поверил. Я и понятия не имела, что я – проводник, пока брат перед отъездом в армию не познакомил меня с другим медиумом, миссис Стоун. Она взяла меня под свое крыло после того, как я ушла из приюта. Предоставила мне комнату на несколько месяцев, научила, как заработать деньги с моими способностями. Помогла встать на ноги.

– И ты уже десять лет одна?

– Сэм всегда говорил: «Никогда не оглядывайся, двигайся только вперед». Он бы не хотел, чтобы я погрязла в жалости к себе. Поэтому я встаю каждый день и иду дальше. – В этот раз она на самом деле улыбнулась.

– Живешь настоящим, – повторил Уинтер ее слова с прошлой ночи.

– Точно. Сэм верил в независимость, и я чту его память, наслаждаясь сегодняшним днем.

Такая уверенность. Но любой увидел бы грусть под этой бравадой.

Они в чем-то похожи: оба осиротели, и если Уинтер овдовел, Аида потеряла не только приемных родителей, но и брата.

А потом ей пришлось зарабатывать себе на хлеб без поддержки семьи.

Уинтер попытался представить себе Астрид в том же положении, и как бы сестра выкрутилась. Ему стало плохо при мысли, что малышка осталась бы одна-одинешенька. Даже когда они еще не заработали состояние на бутлегерстве, а были обычной рыбацкой семьей, никто из его родственников не бросил бы женщину. Ни Астрид, ни его мать, ни Грету… ни даже Полину. Что за человек способен так поступить? Такого мерзавца и мужчиной не назовешь.

Уинтер вдруг почувствовал одновременно жалость и уважение к Аиде.

– Вот, теперь тебе известна история моей жизни, – сказала она.

Уинтер убрал ее челку и нежно поцеловал в лоб. А когда отодвинулся, Аида посмотрела ему в глаза, и что-то мелькнуло между ними. Что-то, от чего у бутлегера защемило в груди. Он просто не знал, что это такое.

Аида поспешно сменила тему:

– Ты собирался мне рассказать, что за облавы прошли вчера.

Ой… опять она за свое. Уинтер познакомился с Аидой всего пару недель назад, но уже нарушил с ней множество правил: отец, наверное, в гробу переворачивается. Но стоило ей взглянуть на него большими карими глазами, и бутлегер вспоминал сердитое обвинение, что она бросила в пылу ссоры по пути от Джу: «Я тебе о себе рассказала».

А теперь и того больше.

Отец, без сомнения, был прав, дав такой разумный совет. Но Уинтер устал от разумности. Если Аида будет приходить к нему в гостиницу каждый день, он расскажет ей все, назовет код к сейфу в подвале своего дома и номера банковских счетов. Только бы Аида смотрела на него с доверием и ожиданием, действительно интересуясь его работой, а не затыкала бы уши, притворяясь, что он не тот, кто есть на самом деле, как Полина.

– Ты разве не видела сегодняшних заголовков? – спросил он.

– Если припоминаешь, ты меня разбудил, – ответила Аида, поправляя простыню на груди. – Я сразу пришла сюда, потому что, видимо, не в силах перед тобой устоять.

Сердце Уинтера подпрыгнуло от радости. Он чмокнул ее в нос, сел и взял газету с тележки.

– Вчера ночью облавы прошли в пяти гостиницах, – пояснил он, указывая на первую полосу «Кроникл». – Все провернули примерно в одно и то же время. Федералам поступило сообщение, что этот человек лично передаст крупную партию спиртного в один из своих клиентов-отелей.

Аида просмотрела статью, читая себе под нос. Затем провела ногтем по надписи под фотографией:

– Адриан Сен-Лоран. А с виду такой милый старичок.

Уинтер фыркнул:

– Я давно его знаю. Управляет предприятием меньше моего, хотя прежде был одним из Большой тройки района Залива. И, кстати, да, я один из трех.

– Ой, сомневаюсь, что кто-то из них такой же большой, как ты, – поддразнила Аида, обводя его палец и продолжая читать статью.

– Если продолжишь в том же духе, мне придется позвонить консьержу и молить отправить коридорного в аптеку за еще одной баночкой.

– И меня придется выносить отсюда на руках. Расскажи-ка поподробней об этих облавах.

Уинтер положил руку ей под голову, а ногу – поверх ее ног.

– Сен-Лоран заключает мелкие сделки, но владеет половиной городских гостиниц. Точнее, владел. Федералов не обманули: старина Адриан ужинал на кухне в отеле «Уиткомб», а его команда разгружала ром на четверть миллиона для благотворительного мероприятия. Улик хватило, чтобы его арестовать. Вот и все, он попался.