Земля обетованная - Обама Барак. Страница 10

"Все, что я знаю, — сказала она в какой-то момент, — это то, что я должна действительно любить тебя, чтобы тратить свое субботнее утро на это".

В течение нескольких месяцев нам удалось собрать в четыре раза больше подписей, чем требовалось. Когда я не работал в фирме или не преподавал, я посещал клубы кварталов, церковные собрания и дома престарелых, доводя свои доводы до избирателей. Я не был великолепен. Моя ораторская речь была жесткой, в ней было много политики и мало вдохновения и юмора. Мне также было неловко говорить о себе. Как организатора, меня учили всегда оставаться на заднем плане.

Однако мне стало лучше, я стал более спокойным, и постепенно ряды моих сторонников росли. Я заручился поддержкой местных чиновников, пасторов и нескольких прогрессивных организаций; я даже подготовил несколько программных документов. И я хотел бы сказать, что именно так закончилась моя первая кампания — отважный молодой кандидат и его опытная, красивая и терпеливая жена, начав с нескольких друзей в своей столовой, сплотили народ вокруг нового бренда политики.

Но все было не так. В августе 1995 года наш опальный конгрессмен был окончательно осужден и приговорен к тюремному заключению; на конец ноября были назначены внеочередные выборы. Когда его место освободилось, а сроки были официально определены, в предвыборную гонку включились и другие, помимо Элис Палмер, в том числе Джесси Джексон-младший, который привлек к себе внимание всей страны благодаря волнующему представлению своего отца на Демократической национальной конвенции 1988 года. Мы с Мишель знали и любили Джесси-младшего. Его сестра Сантита была одной из лучших подруг Мишель в школе и подружкой невесты на нашей свадьбе. Он был настолько популярен, что его объявление сразу же изменило динамику гонки, поставив Элис в крайне невыгодное положение.

А поскольку специальные выборы в Конгресс должны были состояться за несколько недель до подачи петиций на место Алисы в сенате, моя команда начала беспокоиться.

"Тебе лучше проверить еще раз, чтобы убедиться, что Элис не собирается шутить с тобой, если она проиграет Джесси-младшему", — сказал Рон.

Я покачала головой. "Она обещала мне, что не сбежит. Дала мне слово. И она сказала это публично. Даже в газетах".

"Все в порядке, Барак. Но не могли бы вы проверить еще раз, пожалуйста?"

Я так и сделал, позвонил Элис и еще раз заверил ее, что независимо от того, что произошло с ее баллотированием в Конгресс, она все равно намерена уйти из политики штата.

Но когда Джесси-младший уверенно победил на внеочередных выборах, а Элис заняла лишь незначительное третье место, что-то изменилось. В местной прессе стали появляться сообщения о кампании "Черновик Элис Палмер". Несколько ее давних сторонников попросили о встрече, и когда я пришел, они посоветовали мне выйти из гонки. Они сказали, что сообщество не может позволить себе уступить Элис ее стаж. Я должна быть терпеливой, моя очередь еще придет. Я стоял на своем — у меня были волонтеры и доноры, которые уже вложили много средств в кампанию, в конце концов; я поддерживал Элис, даже когда Джесси-младший вошел, но зал был непоколебим. К тому времени, когда я поговорил с Элис, стало ясно, куда движутся события. На следующей неделе она провела пресс-конференцию в Спрингфилде, объявив, что в последнюю минуту подает собственные петиции, чтобы попасть в избирательный бюллетень и сохранить свое место.

"Я же говорила", — сказала Кэрол, затягиваясь сигаретой и выпуская тонкую струйку дыма к потолку.

Я чувствовал себя разочарованным и преданным, но решил, что еще не все потеряно. За предыдущие несколько месяцев мы создали хорошую организацию, и почти все выборные должностные лица, которые поддержали меня, сказали, что останутся с нами. Рон и Кэрол были настроены менее оптимистично.

"Не хотелось бы говорить вам, босс, — сказала Кэрол, — но большинство людей до сих пор понятия не имеют, кто вы такой. Черт, они также не знают, кто она такая, но — без обид, сейчас — "Элис Палмер" — это чертовски лучшее имя для голосования, чем "Барак Обама". "

Я понял ее точку зрения, но сказал им, что мы собираемся довести дело до конца, несмотря на то, что многие известные чикагцы вдруг стали призывать меня отказаться от участия в гонке. И вот однажды днем Рон и Кэрол приехали ко мне домой, запыхавшиеся и выглядевшие так, будто выиграли в лотерею.

"Петиции Алисы", — сказал Рон. "Они ужасны. Худшее, что я когда-либо видел. Все эти негры, которые пытались выбить тебя из гонки, не потрудились сделать работу. Из-за этого ее могут вычеркнуть из бюллетеня".

Я просмотрел неофициальные подсчеты, проведенные Роном и волонтерами нашей кампании. Это была правда: петиции, поданные Алисой, были заполнены недействительными подписями: люди, чьи адреса находились за пределами округа, несколько подписей с разными именами, но одинаковым почерком. Я почесал голову. "Я не знаю, ребята…"

"Ты не знаешь что?" сказала Кэрол.

"Я не знаю, хочу ли я так побеждать. То есть, да, я зол на то, что произошло. Но эти правила голосования не имеют особого смысла. Я бы предпочел просто победить ее".

Кэрол отступила назад, ее челюсть сжалась. "Эта женщина дала тебе слово, Барак!" — сказала она. "Мы все здесь надрывали свои задницы, основываясь на этом обещании. И теперь, когда она пытается поиметь тебя и даже не может сделать это правильно, ты собираешься спустить ей это с рук? Ты не думаешь, что они вычеркнули бы тебя из бюллетеня за секунду, если бы могли?" Она покачала головой. "Нет, Барак. Ты хороший парень… вот почему мы верим в тебя. Но если ты оставишь это, ты можешь вернуться к работе профессора и все такое, потому что политика не для тебя. Тебя загрызут, и ты не принесешь никому ни малейшей пользы".

Я посмотрела на Рона, который тихо сказал: "Она права".

Я откинулся в кресле и зажег сигарету. Я чувствовал себя зависшим во времени, пытаясь расшифровать то, что чувствовал нутром. Насколько сильно я этого хотел? Я напомнил себе о том, чего, по моему мнению, я мог бы добиться на этом посту, как много я готов работать, если бы у меня был шанс.

"Хорошо", — сказал я наконец.

"Хорошо!" сказала Кэрол, ее улыбка вернулась. Рон собрал свои бумаги и положил их в сумку.

Процесс занял бы пару месяцев, но с моим решением в тот день гонка была фактически завершена. Мы подали документы в Чикагскую комиссию по выборам, и когда стало ясно, что комиссия примет решение в нашу пользу, Элис выбыла из гонки. Пока мы занимались этим, мы также вычеркнули из бюллетеня несколько других демократов с плохими петициями. Не имея демократического оппонента и имея лишь символическую республиканскую оппозицию, я шел в сенат штата.

Какими бы ни были мои представления о более благородном виде политики, им придется подождать.

Я полагаю, что из той первой кампании можно извлечь полезные уроки. Я научился уважать тонкости и нюансы политики, внимание к деталям, ежедневный труд, который может оказаться разницей между победой и поражением. Это также подтвердило то, что я уже знал о себе: какими бы ни были мои предпочтения в отношении честной игры, я не люблю проигрывать.

Но урок, который остался со мной дольше всего, не имеет ничего общего с механикой кампании или жесткой политикой. Он связан с телефонным звонком, который я получил от Майи на Гавайях в один из дней в начале ноября, задолго до того, как я узнал, как сложится моя гонка.

"Она приняла плохой оборот, Бар", — сказала Майя.

"Насколько плохо?"

"Я думаю, тебе нужно прийти сейчас".

Я уже знала, что состояние моей матери ухудшается; я разговаривала с ней всего несколько дней назад. Услышав в ее голосе новый уровень боли и покорности, я заказала билет на Гавайи на следующую неделю.