Падшие наследники (ЛП) - Ли Лора. Страница 36

Я отпихнула его руку, все еще раздраженная.

— Разве плохо, что я не чувствую себя расстроенной из-за этого? Типа, вообще? Я имею в виду, видеть его в таком состоянии было отвратительно, — вздрогнула я. — Но я воспринимала это со странной отстраненностью. Как будто… Я смотрела фильм или что-то в этом роде.

Он смотрит на меня краем глаза.

— Я вижу это. Как только я преодолел боль сочувствия, я почувствовал то же самое.

— Что Чарльз сказал тебе, когда я пошла за своими вещами?

— Он забирает Мэделин и Пейтон в их дом в Вейле до нового года, чтобы дать им время прийти в себя. Затем он предложил мне сделать то же самое с тобой, и тогда я рассказал ему о нашей поездке в Дисней, он добавил что-то вроде — не разочаруй меня, сынок, а затем поинтересовался, как я планирую держать твой рот на замке, если с тобой будет трудно.

— О, я бы с удовольствием послушал, как ты на это отреагировал.

Кингстон пожимает плечами.

— Я говорил неясно, но в основном подразумевал, что при необходимости накажу тебя для покорности.

Я усмехаюсь.

— Хотела бы я посмотреть, как ты попытаешься.

Он ухмыляется.

— Жесткий пас. Я предпочитаю, чтобы мои яйца были целы, спасибо большое.

— Вот мой вопрос. Как кто-то вообще смог затащить Лукаса в комнату Пейтона и не быть пойманным? Он же большой парень. И если Чарльз и мисс Уильямс были в доме, когда это произошло, как они могли этого не слышать? Лукас должен был кричать о кровавом убийстве. Буквально.

— Твое предположение так же верно, как и мое, но мой первый выбор — какой-нибудь быстродействующий бензо— или паралитик. Кляп с кольцом помог бы справиться с шумом, особенно если они запихнули Лукасу в рот что-то еще, прежде чем скормить ему его собственный член.”

— Вау… это даже пугает, как быстро ты ответил на этот вопрос. И что ты знаешь, какой тип кляпа они использовали, — я потираю виски, пытаясь понять, действительно ли меня беспокоит или возбуждает девиантная сторона Кингстона. Думаю, и то, и другое. — Мне неприятно это говорить, но я чувствую облегчение от того, что он мертв. Я рад, что месть свершилась, Кингстон. Я чувствую себя немного обманутой, что не была свидетелем его страданий. Каким, черт возьми, человеком это меня делает? Я ничем не лучше плохих парней.

— К черту все, — рычит он, загоняя машину в гараж и глуша двигатель. — Я больше никогда не хочу слышать от тебя подобных слов. Ты не похожа ни на одного из этих людей.

— Как ты можешь так говорить? — бросаю я вызов. — Я хотела, чтобы он умер. Я счастлива, что он мертв.

Кингстон берет меня за подбородок и поворачивает к себе.

— Твои чувства оправданы на сто процентов, Жас. Лукас Гейл жестоко избил, ударил ножом и пытался изнасиловать тебя. Он нападал на тебя несколько раз. Если бы кто-то не пришел и не увел его прошлой ночью, он бы, скорее всего, успел изнасиловать тебя. Не может быть, чтобы ты была его единственной жертвой.

— Я не сомневаюсь, что если бы Лукас был жив, от его рук пострадало бы больше женщин. Тот, кто ведет себя так без зазрения совести и с такой решимостью, — чертов психопат. Лукас напоминал мне наших отцов, поэтому он мне никогда не нравился. Знание того, что за маской скрывается человек, только доказывает, что мои инстинкты относительно него были верны.

— У тебя одно из самых больших сердец из всех, кого я когда-либо встречал, Жас. Ты никогда не должна сомневаться в том, кто ты есть, особенно из-за этой ситуации. Такие люди, как Лукас Гейл или наши отцы, не заслуживают твоего сочувствия.

— Возможно, ты прав, — вздохнула я. — Может быть, я просто приучена верить, что насилие — это плохо, несмотря ни на что.

— Никаких может быть, — Кингстон качает головой. — Эй, если ничего другого не остается, считай, что у нас стало на одну проблему меньше. Счастливого нам Рождества.

Уголки моих губ приподнимаются.

— Счастливого гребаного, Рождества нам.

19. Кингстон

— Счастливого Рождества, малышка, — Бентли обнимает Жас, когда заходит в домик у бассейна.

Мои глаза сужаются, когда его руки скользят слишком близко к ее идеальной попке в форме сердца.

— Следи за руками, придурок.

Бент смеется.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Конечно, не имеешь. Клянусь Богом, он специально делает это дерьмо, чтобы поиздеваться надо меня.

— Бентли, перестань настраивать его против себя, — упрекает Жас.

Видимо, я не единственный, кто понял, что Фицджеральд — говнюк.

— Все в порядке, детка, — говорю я. — Чем больше Бентли нажимает на мои кнопки, тем больше у меня будет возможности попозже поиздеваться над твоей задницей.

Жас бьет Бентли по груди тыльной стороной ладони.

— Теперь ты действительно должен остановиться. Кингстону не нужен дополнительный стимул, чтобы вернуться к своей неандертальской сущности.

— Ладно, ладно, — мой тупоголовый друг поднимает руки вверх. — Я буду вести себя хорошо.

— Посмотрим, как долго это продлится, — ворчу я.

Бентли откидывается на спинку дивана.

— Когда привезут еду? Я умираю с голоду.

Жас берет поднос с печеньем, который мы прихватили с ее работы, и ставит его на кофейный столик. Мы планировали сделать что-нибудь самим — знаю, как по-домашнему это для нас, но случилась вся эта история с похищением, и мы заскочили в кафе.

— Поешьте. Это не должно занять слишком много времени.

— Ты — лучшая, Жасси, — Бентли берет печенье в форме чулка и целиком запихивает его в рот. — Это восхи-титель-но, — крошки выпадают изо рта, пока он говорит.

— Мерзость, Бент, — Жас качает головой, снимая его ноги со стола. — Ты не мог подождать, чтобы сказать это, пока не закончишь жевать?

— Нет, — говорит он, продолжая жевать, крошки печенья все еще вылетают у него изо рта.

Я показываю на него.

— Ты пропылесосишь это дерьмо перед уходом.

Бент переводит взгляд с Жас на меня, пока оттряхивает свою рубашку.

— Боже, когда вы двое успели стать такой старой супружеской парой?

Жас смеется, но я не нахожу юмора в его высказывании, потому что не вижу в этом ничего плохого.

Раздается стук в дверь, я открываю, беру еду и даю курьеру чаевые.

— Спасибо, чувак.

Его глаза загораются, когда он видит Бенджамин в своей ладони.

— О, вау. Огромное спасибо. Счастливого Рождества.

— Тебе тоже, — киваю я.

Жас и Бентли присоединяются ко мне у стойки, пока я расставляю все картонные коробки.

— Эйнсли обделалась бы, если бы узнала, что мы сейчас едим китайскую еду на вынос, — Бентли берет контейнер и начинает вываливать его содержимое на тарелку. — Мило! Апельсиновый цыпленок для победы!

— Почему? — Жас нахмурилась. — Что плохого в китайской еде?

Господи Иисусе, неужели я только что подумал, что хмурое лицо моей девушки было очаровательным? Я проверяю, на месте ли мои яйца. Жас бросает на меня странный взгляд, но не спрашивает, почему я хватаюсь за свои причиндалы через джинсы.

— С китайской кухней все в порядке, — уверяю я ее. — Это потрясающе, и будь наша воля, мы бы заказывали ее каждый год.

— Так в чем проблема?

Бентли смеется.

— Потому что Эйнсли настаивает на том, чтобы мы ели окорок и все остальные закуски в канун Рождества — то место, где она заказывает, просто бомба, но это не китайская кухня.

— А вы когда-нибудь пробовали приготовить еду?

Мы с Бентли оба смеемся.

Я обнимаю Жас за плечи и притягиваю ее к себе.

— Эээ… нет.

— Почему нет?

Бентли указывает на меня.

— Потому что твой мальчик — единственный из нас, кто не сожжет кастрюлю с водой, и он ни за что на свете не станет тратить часы на приготовление еды, которую съедят за считанные минуты.

— Я умею готовить, — предлагает Жас. — У меня тоже неплохо получается. Я каждый год помогала маме с обедом на День благодарения и Рождество.

— Дэвенпорт, тебе лучше одеть кольцо, пока это дерьмо не вылезло наружу. Если чуваки узнают, что кто-то, кто выглядит так же хорошо, как она, умеет готовить, тебе крышка.