Эскадрон, сабли наголо! - Булычев Андрей Алексеевич. Страница 4

Село Чепли располагалось в горной местности около реки Лев. Было оно небольшим. От силы два десятка сложенных из камня хижин, крытых сверху соломой, виднелись на склонах.

– Здесь отдыхаем пару часов, затем снова в путь, нам засветло еще пару десятков верст нужно будет успеть пройти, – распорядился командир эскадрона. – Подпоручик Кравцов, твой взвод в карауле, людей наполовину разбивай и выставляй их с двух сторон, неподалеку от аула. Особый пригляд за западной дорогой ведите. Отсюда до Эриванских земель уже не так и далеко.

В низине, там, где виднелись низкие строения аула, стелился дымок. Похоже, артели развели костры, драгуны грелись у них сами и готовили скорый перекус. Тимофей стряхнул дождевые капли со ствола мушкета и поежился. Рядом, завернувшись в плащ и примостившись за большим камнем, грыз ржаной сухарь Савелий.

– Любит Сергей Иванович наш взвод, – жуя, пробормотал он. – Как вдруг какой караул или же дальний разъезд, так четвертый отправляет. А как лагерь обиходить, палатки выставить, костры запалить – так это третий или второй.

– А чего ты хочешь, служба фланкеров – она такая, она завсегда боевитей, чем у линейщиков, – ответил ему Наум и кивнул на прислоненное к камню, завернутое в холстину короткое ружье. – С того к нам и собрали все эти, которые с винтовальными стволами.

– А-а, дурное оружие, – отмахнулся Малаев. – Для штыкового боя винтовальный карабин вовсе даже не пригодный: заряжается он долго, капризный, через каждые три-четыре выстрела ему в замке дырку прочищать к дульному заряду нужно. То ли вот дело – наш мушкет.

– Э-э, ты, брат, так не скажи, – покачал головой Наум. – Зато у меня на три сотни шагов прицельно против ваших полутораста пуля бьет. Вы из шеренги в белый свет наугад лупите, а у меня каждый выстрел свою цель находит.

– А ну, тихо вы, спорщики! – рявкнул Федот. – Кажись, скачет кто с Эриванской стороны. Может, Васифа люди с огляда возвращаются?

– Да не-ет, наши татары все уже давно в аул обратно заехали, – Савелий засыпал сухарные крошки в рот и прилег на камень рядом с Тимофеем. – Гляди-ка, а ведь точно кто-то скачет. Ну и глаз же у тебя, Федот Васильевич! Чего делать-то будем?

– Как их благородия и наказывали, сидим скрытно, пропускаем через себя всех и потом выходим им за спину на дорогу, – вглядываясь в дальние фигурки, процедил старший секрета. – А там уж дальше как пойдет. Ну, все, Савелий, нашим знак давай, и дальше лежим тихо.

Через несколько минут мимо скрытого за камнями поста проехали семь всадников. Двигались они сторожко, оглядывая горные склоны. Все в черных лохматых шапках и накинутых на плечи бурках. В руках у троих виднелись ружья. Тимофею показалось даже, что он почувствовал на себе их цепкие взгляды, и он сильнее прижался к камням.

– Не-е, это уж точно не караванщики, те так боевито не держатся, вишь, как волки, все вокруг оглядывают, – прошептал лежащий рядом Савелий. – Ну, чего, Васильевич, выходим, что ли? Отъехали ведь уже!

– Лежать! – рявкнул тот. – Рано пока! Ежели их спугнем раньше времени, не удержим у себя, прорвутся обратно и донесут о нас. А может, это и вовсе даже не эриванские? Может, это карабахские или нахичеванские? С ними-то у нас никакого разлада нет. Тьфу ты, тут ведь сам черт ногу сломает, пока разберешь, кто есть кто!

Всадники отдалились уже на две сотни шагов от секрета и приблизились к тому месту, где находился основной русский караул. Им осталось еще немного проехать по дороге, и аул с расположившимся в нем эскадроном будет у них как на ладони.

– Наум, ты на месте выцеливай сверху, остальные за мной! – резко скомандовал Федот, и трое драгун, выскочив из-за камней, поспешили вниз по склону.

Выбегая на дорогу за Малаевым, Тимофей услышал один, потом второй одиночный выстрел, а затем уже грохнул целый залп.

– Штыки, братцы! – крикнул старший караула, пристегивая свой к дулу мушкета.

«Толку-то от них в россыпном строю против конницы, – думал Тимофей, доставая клинок из чехла. – Только бы ребята положили там бо́льшую часть, иначе ни за что не удержим татар! А может, там всех одним залпом с коней собьют?»

Топот копыт разрушил все надежды, на них во весь опор неслось несколько всадников в черных лохматых шапках.

– Целься лучше, братцы! – крикнул Кошелев и щелкнул взводимым курком мушкета.

«Двое, а нет, их трое, один чуть отстал и скачет за двумя передними! – пронеслось в голове у Гончарова. – Нужно стрелять наверняка, иначе они их всех тут стопчут и порубят».

Мушка легла в такую неудобную прорезь хвостовика-целика и замерла на груди у правого всадника. Шагов пятьдесят, даже уже чуть меньше оставалось до него, когда драгун плавно выжал спусковой крючок.

Три выстрела грохнули почти одновременно. Два пробитых тяжелыми пулями в упор тела выпали из своих седел. Кони без хозяев неслись дальше, и, чтобы его не затоптали, Тимоха резко бросился к обочине. То же самое одновременно с ним сделали и Савелий с Федотом.

Пригнувшийся к гриве вороного жеребца, за порожними конями несся последний, третий всадник.

– Уходит! – крикнул Кошелев. – Наумка! Бей его, гада, бей!

Тимофей выхватил пистоль из накинутой на плечо кобуры и, старательно прицелившись, выстрелил вслед скачущему. Мимо! Он досадливо поморщился и погладил плечо. Лишь бы шов опять не разошелся. Да, вроде бы смягчил удар приклада подложенный заранее матерчатый валик.

– Наумка, ну, чего ты ждешь?! – Уйдет ведь! – кричал Федот, орудуя шомполом в стволе мушкета. – Ну-у!

«Бам!» – резко ударил выстрел со склона. Шагах в семидесяти от передового секрета конь на полном скаку вздыбился, и его вынесло силой инерции прямо на камни.

– Попал, гляди-ка, попал! – заорал в восторге Савелий и рванул по дороге. Вслед ему бежали и Федот с Тимофеем.

– Да-а, все-е, готовый, – вздохнул Малаев, ощупывая лежащего на камнях всадника.

– Конечно, готовый, сам, что ли, не видишь, как у него шея повернута? – проворчал Кошелев. – Несся-то он как, как несся! Небось, уже думал, что проскочил нас, спасся, а тут вдруг пуля в коня ударила. Гляди, как удачно Наумка попал, прямо под лопатку она ему сверху зашла.

Со стороны аула показалась группа бегущих людей, и вскоре тройку из выносного секрета обступили ребята из основного караула.

– Не упустили! Всех троих уложили! – радостно прокричал унтер-офицер, завидев лежащее на камнях тело всадника. – А мы слышим, вы тут бахаете, ну, думаем, все, прорвались через вас татары! Как пить дать прорвались! Сами-то все целы, никого не посекли?

– Да мы-то целы, Ефим Силович, – пожав плечами, ответил командиру Федот. – Думали, может, языка тут получится взять, но вона, сами же видите, как он расшибся.

– Да ладно вам тужить, у нас есть уже там подранок, – отмахнулся Сошников. – Главное, что никто от нас прочь не ускакал, всех семерых мы тут вот, на этой дороге прихлопнули. Капитан точно будет доволен. Молодцы, братцы! А вон и наши сюда из аула скачут.

С отправкой дальше по тракту чуть задержались, но вот господа офицеры допросили через толмача раненого и наконец отдали команду готовиться к выходу.

Тимофей, обжигая губы кипятком, дохлебал свой травяной чай, сунул в карман недогрызенный сухарь и пошел вслед за остальными драгунами к лошадям.

– Еще пара дней пути нам осталось, – словно бы с человеком, разговаривал он с Чайкой. – Не капризничай, стой смирно, а ну-ка, – и, приноровившись, затянул туже подпругу. – В крепости пока квартировались, шибко ведь застоялась, самой бегать хотелось, вот и не жалуйся теперь!

– Эскадрон, по коням! Сади-ись! – донеслась команда капитана. – В походную колонну по двое. Четвертый взвод в авангарде и арьергарде. Колонна, ма-арш!

Первыми на запад проскакали три десятка казаков с гянджинцами Васифа. Затем проследовал подпоручик Кравцов с двумя отделениями, а чуть позже пошла и основная колонна эскадрона.

– Пошли помалу! – скомандовал своему отделению Сошников. – Во-от как раз за три сотни шагов от остальных и будет наше место в заслоне.