Дюжина лазеек (СИ) - Орлова Анна. Страница 45

Она обреченно мотнула головой и опустила взгляд.

- Не одумался, - заключила я. - Если не секрет, почему вы решились на развод именно сейчас?

По опыту, семьи чаще всего распадаются либо в первые годы после рождения детей, либо после того, как они выпорхнут из гнезда. Проще говоря, или как только семейная лодка начнет лавировать меж острых камней - пеленок, сосок, безденежья и «голова болит», или когда женщине уже незачем станет терпеть и смиряться.

Она не расплакалась, как я ожидала. Напротив, вскинула голову и ломким от ярости голосом произнесла:

- У моей Вики уже начались месячные. Муж сказал, что она готова к... ритуалу!

- Что за ритуал? - уточнила я хмуро и постучала карандашом по столу. Эта история начинала дурно пахнуть. - Жертвоприношение?

В ее серых глазах плеснул ужас.

- Нет-нет! Но... - Она побелела. - Муж хочет принести на алтарь ее девственность. Чтобы обрести просветление, как он сказал. И ещё он сказал, что в ритуале примут участие все высшие жрецы.

Что в переложении на реальность, скорее всего, означало банальную групповуху. С малолетней, м-да.

И я сказала то, что должна была сказать:

- Вы заявили в полицию?

Даже в этом случае, боюсь, делу ход не дадут. Не потому, что сектанты стоят так высоко. Просто доказательств-то у нее нет! А на слово обиженной женщине, которая может банально мстить бывшему супругу, никто не поверит.

- А они смогут нас защитить? - вопросом на вопрос ответила она и прямо встретила мой взгляд. - Если я дам показания...

Я вынужденно покачала головой. Увы и ах, защита свидетелей у нас понятие умозрительное. Ни о какой смене документов, пластической операции, новой профессии и всем прочем, что показывают в фильмах, и речи не идет. Максимум - закрытое судебное заседание и «засекреченные» данные свидетеля. Но это, как показывает практика, хилая защита от по-настоящему разъяренных подсудимых.

Она опустила плечи.

- Будь я одна, я бы... Там ведь много всякого творилось! Но я должна думать о детях, понимаете?

Я понимала. И не могла ее обвинить.

- С разводом проблем не возникнет, - заверила я. - Думаю, судья вполне удовлетворится просьбой рассматривать дело в ваше отсутствие.

- Отлично. - Она сосредоточенно кивнула. - А с... лишением родительских прав? Кажется, это так называется?

- Боюсь, - вздохнула я, - с этим возникнут трудности. Насколько я понимаю, на алименты вы не подавали?

- Мне ничего от него не нужно!

- Семья стояла на учете как нуждающаяся в особом контроле? - поинтересовалась я со слабой надеждой. Ведь могло же нам повезти! - Может, обращались к школьному психологу?

Увы.

- Нет, ничего такого. Дети хорошо учатся, я с ними занимаюсь. Только их... ну, дразнят в школе.

Ожидаемо.

- Он судим? Привлекался за употребление наркотиков? Давно безработный?

Ну хоть что-нибудь! Человека нельзя лишить родительских прав просто так. Нужны причины: систематическое уклонение от воспитания и содержания детей, насильственное преступление в отношении ребенка и прочее в этом духе.

Она снова покачала головой.

- Коля работает сторожем. И его никогда даже за драку не задерживали.

Я вздохнула. Всегда неприятно обманывать надежды клиента, особенно когда ему больше не к кому обратиться.

- Ничего не получится, да? - спросила она упавшим голосом. - Он отберет детей?!

- Глупости! - рассердилась я. - Разумеется, не отберет. Вы ведь ушли от мужа вместе с детьми?

- Не могла же я их там бросить! А детей ему точно не отдадут? - спросила она настороженно. - Он мне угрожал...

Я повторила то, что уже говорила клиенткам сотни раз:

- Как правило, в случае спора суды оставляют детей с матерью. Нужны действительно веские причины, чтобы передать их отцу, - объяснила я и посоветовала: - Найдите квартиру, устройтесь на работу, отдайте детей в школу. Только лучше все-таки переехать подальше.

- Обязательно! А если он все-таки нас найдет?

- Предупредите учителей, - пожала плечами я. - И пусть дети нигде не ходят сами, иначе есть риск, что отец увезет их силой... Но тогда - немедленно в полицию! Вы меня поняли?

Она кивнула.

- Я ещё слышала, что отцы имеют право на... ну, встречи.

Я хмыкнула. Формально я не должна учить клиента нарушать закон. На практике же... как говорится, все не так однозначно.

- А вы не давайте. Пусть судится. И даже после того, как он получит решение суда об определении порядка общения с детьми... Просто не открывайте дверь.

- А это законно? - удивилась она.

Я созналась:

- Не слишком. Но заставить вас не смогут.

В конце концов, закон не должен стоять выше интересов детей!

Я собиралась напечатать несколько исков и прикинуть вопросы к одному из своих дел, но из головы не шла рассказанная история. За годы практики мне поведали немало секретов, и до сих пор никто не мог упрекнуть меня в том, что я сделала их достоянием гласности.

Настолько ли важны для меня требования адвокатской этики, чтобы промолчать? В моих руках сведения, которые позволят предотвратить дальнейшие преступления. Защитить детей.

Но решусь ли я их разгласить? Что для меня важнее - личная этика или профессиональная?..

Я откинулась в кресле и прикрыла глаза.

Полиция отпадала по многим причинам. Лучше в прокуратуру. Вопрос лишь, к кому?

Я полистала служебный справочник. Часть сотрудников районной прокуратуры я знала плохо, с некоторыми была в натянутых отношениях, а оставшимся не доверяла - они не станут хранить в тайне источник информации.

Разве что... Господин Виноградов, старший помощник прокурора? Он ведь сдержал слово, прижал к ногтю чересчур расторопного гнома, который додумался почти открыто выращивать коноплю.

И он, помнится, давал мне визитку с личным номером...

- Добрый день, - немедленно откликнулся Виноградов. - Рад вас слышать.

- Взаимно, - несколько покривила душой я. - Добрый день. Мы можем встретиться?

- Разумеется. - Он помедлил мгновение и предложил: - Послезавтра премьера фильма...

- Лучше прямо сейчас, - перебила я и прикусила язык, сообразив, как это прозвучало.

Как говаривал мой преподаватель гражданского процесса: «Быстрый язык накличет беду, коль его не сдержать» .

Виноградов помолчал. Очевидно, такая прыть девушки была ему в новинку.

- Через час? В кафе «Вуньо», знаете такое?

- Знаю, - согласилась я с облегчением и взглянула на часы. - хорошо, до встречи.

- Анна! - окликнул он, прежде чем я успела положить трубку. - Это ведь не... свидание?

- Боюсь, что нет.

- Так я и думал, - вздохнул Виноградов и попросил: - Не опаздывайте, у меня в половине третьего суд.

Я хмуро посмотрела на умолкший телефон и пробормотала:

- Надеюсь, я об этом не пожалею...

- Анна, дорогая, что же вы не посоветовались? - попеняла мне проявившаяся Летиция.

Я подняла на нее растерянный взгляд.

- О чем?

Едва ли Летиция могла посоветовать мне что-то касательно адвокатской этики.

Призрачная дама всплеснула руками.

- О свидании, разумеется! Спроси вы меня, я бы подсказала, что идти надо в эту субботу в «Фолькмарр».

Название знаменитого выставочного комплекса заставило меня приподнять брови.

- Зачем? Признаюсь, я не слишком интересуюсь искусством.

Летиция посмотрела на меня снисходительно.

- В субботу там открытие «Драконьей выставки», и тот несносный дракон непременно будет. Об этом уже пишут в газетах. А тут вы, с новым кавалером...

Я только закатила глаза. Выдумает же!

Но запомнила.

Виноградов меня ждал. Он окинул меня одобрительным взглядом и протянул розу.

- Это вам.

- Не стоило, - качнула головой я, однако розу взяла. - Господин Виноградов...

Он протестующе поднял ладонь.

- Давайте называть друг друга по имени. Я настаиваю.