Любовь и прочие яды (СИ) - Крааш Кира. Страница 34

– Ну, хорошо. Винсент, ты сказал, что бутылка осталась?

– Все верно.

– Идем, передашь ее мне, – лорд-ректор поднялся.

– А я? – растерянно спросила я.

Не то чтобы мне хотелось идти в мужское общежитие, но, во-первых, хуже моей репутации уже точно не будет, а во-вторых, надо же проконтролировать этих мужчин!

Но Грогон заявил тоном, не терпящих возражений:

– А ты, Лагерра, иди к себе в комнату и постарайся больше ни во что не вляпаться, иначе…

Под этим многозначительным «иначе» таилось многое! И «вызову братьев», и «расскажу отцу», и, совсем уж жестокое, «отправлю домой». В общем, пришлось отправляться к себе.

Удивительно, но по пути мне никто даже не попался. Все же утро было слишком раннее, чтобы мне не посчастливилось наткнуться на соседок по этажу, перед которыми пришлось бы отчаянно доказывать свое целомудрие. Ну или хотя бы отстаивать границы личного пространства.

Так что входила я в свою комнату немного даже разочарованная отсутствием оппонентов. Но как вошла, так и застыла на пороге. Потому что вся, буквально вся комната была уставлена цветами, конфетами, какими-то бутылочками и баночками со всякой милой женскому сердцу косметической ерундой. В запертом помещении так тяжело пахло сладкими цветами и шоколадом, что меня даже немного замутило.

Я оглядела помещение в надежде обнаружить хоть какой намек на отправителя. Вариантов, прямо скажем, было негусто, говоря по правде, всего один вариант, и он мне конкретно так не нравился.

Кажется, Винсент был прав, и его дружок пытается меня банально купить, высыпав на голову сиротки подарки из рога изобилия. Проблема была в том, что я далеко не сиротка и впечатлить количеством денег, потраченных на подарки и комплименты, меня было нельзя.

Открытка виднелась в самом дальнем от входа букете. Было в этом что-то такое подозрительное, приглашающее. Как будто моя собственная комната превратилась в мышеловку, напичканную сыром под завязку. Первым порывом было войти, распахнуть окно настежь и посмотреть приложенную записку. Но, как говорил один из моих братьев, интуиция – лучшее оружие воина. А потому я просто закрыла обратно дверь в свою комнату и отправилась туда, где меня ждали меньше всего.

В комнату к Винсенту.

Шла я туда с определенной целью – найти ректора. Собственно, цель была обнаружена задумчиво рассматривающей почти полную бутылку из-под вина. Хозяин комнаты находился тут же: скрестив руки на груди, парень хмуро глядел на Грогона. Казалось, что между ними произошел какой-то малоприятный разговор, но я немного опоздала, чтобы подслушать.

– Лагерра? – искренне удивился лорд-ректор. – Ты что тут забыла?

– В основном вас, – честно ответила я. – Ну и еще немного Винсента.

Парень почему-то не смог удержать улыбки, а вот Грогон еще больше нахмурился.

– Я боюсь спрашивать, что случилось, – проговорил ректор, затыкая бутылку пробкой.

И оказавшись под прицелом его черных глаз, я поняла, насколько по-идиотски звучит фраза «В моей комнате появилась куча дорогущих роз, конфет и подарков». Я прямо филеем чувствовала – если скажу это, то Грогон меня прибьет. Возможно, Винсент тоже.

– Это сложно объяснить, – медленно проговорила я. – Можно я вам просто покажу?

Ректор прикрыл глаза, запрокинул голову и глубоко вздохнул. Кажется, я слышала бормотание «Я люблю свою работу, я люблю свою работу, я люблю свою работу», но, возможно, мне показалось.

– Ну пойдем, – процедил лорд-ректор. – Но если там ничего существенного…

Фразу он договаривать не стал, потому что Винсент решительно направился с нами, а в угрозе явно таилось недосказанное «вызову родителей».

Вот почему-то когда я возвращалась в женское общежитие в компании лорда-ректора и Винсента, адептки проснулись и решили посновать по коридорам. Нашу троицу девушки провожали многозначительным молчанием, я, можно сказать, видела по глазам всех встречных новые заголовки сплетен про мою скромную персону. Но что уж тут поделаешь…

Возможно, если бы мы шли лишь вдвоем с Винсентом, за спиной бы еще и шушуканье раздавалось, но наличие лорда-ректора заставляло всех держать себя в руках.

Впрочем, едва я открыла дверь и продемонстрировала содержимое своей комнаты Грогону, не выдержал никто. Девицы, каким-то невероятным бесшумным образом набившиеся нам за спины, – загалдели. Винсент – выругался. Грубо, витиевато и с чувством. От ректора ощутимо пахнуло магией.

– Так… – многозначительно изрек ректор, и девиц у нас за спиной сдуло.

Адепты вообще народ понятливый и педагога в скверном настроении чувствуют тонко. Тем более не просто педагога, а самого ректора! Вот кому хочется с утра вместо завтрака попасть на трудовую повинность?

– Прошлый раз подарок принесла помощница коменданта, госпожа Вонди, – пояснила я. – Но подарок был скромнее.

– И что с ним стало? – поинтересовался лорд ректор, тоже не спешащий заходить в мою комнату.

– Ну, конфеты почти все девчонки съели. Цветы я выкинула, слишком тяжелый запах был.

– Разумно, – кивнул ректор и щелкнул пальцами.

Ничего видимого не произошло, но спустя пару минут, которые мы все так же стояли в коридоре и рассматривали розарий в моей комнате. Двери других комнат, кстати, начали тихонечко приоткрываться, а любопытные носы – высовываться. Но пребывающий в мрачной задумчивости Грогон шугать адепток не спешил, чему те были рады.

А потом к нам поднялась запыхавшаяся помощница коменданта.

– Лорд Грогон? – удивленно спросила Вонди, как будто ожидала кого-то другого.

– Это что? – без приветствия спросил ректор, кивнув на мою комнату.

Женщина заглянула внутрь и вдруг вспыхнула, совсем как юная скромная девица.

– Красивые, правда? Жених прислал.

– Кто? – обалдела я.

– Кто? – обалдел ректор.

– Кто? – обалдел Винсент. Обалдел и, кажется, еще немножечко разозлился.

– Жених, – уверенно повторила Вонди. – Такого мужика зацепила сиротка, чего только хвостом крутит и нос воротит? Шикарный мужчина!

Кажется, у меня дернулся глаз. У ректора вот точно дернулся, я видела. И еще словарный запас иссяк.

– Так… – в очередной раз проговорил Грогон и спросил очень вкрадчивым голосом, нехорошо смотря на помощницу коменданта. – А почему ты решила, что можно таскать на территорию женского общежития всякую дрянь?

– Так жених же… – растерянно проговорила женщина.

– Да хоть наследный принц! – рявкнул Грогон. – Это академия или брачное агентство?!

А затем оглянулся и добавил:

– Всех касается!

По коридору раздались хлопки быстро-быстро закрывающихся дверей. А Грогон меж тем повел рукой, и с кончиков его пальцев сорвались маленькие, как будто пушистые шарики чистой магии и плавно полетели в мою комнату, обследовать помещение.

Как человек, с детства обделенной даром творить магию, но способный ее видеть, я всегда завороженно наблюдала за любым заклинанием. Возможно, если бы я не видела всю эту красоту, то никогда бы и не решилась сбежать и стать адепткой. Ведь если не понимаешь, что теряешь, то и не сожалеешь об этом. Но я видела! Видела и каждый раз испытывала если не отчаяние, то бесконечную тоску от своей неодаренности.

А меж тем пушистые шарики магии начали разворачиваться в красивые и сложные арканы, приводя меня если не в экстаз, то в полный восторг. Магия мягко мерцала, переливалась всеми цветами радуги, заполняя мою комнату, касаясь каждого предмета… От любования процессом меня отвлек голос Грогона. И судя по интонации результат заклинания ему не сильно понравился:

– А как звали жениха? – спросил он, одним махом гася магию.

Вонди не ответила. Она молча хмурила лоб, смотря куда-то в район ректорских туфель.

– Ну хотя бы как он выглядел, ты можешь описать? – раздраженно произнес Грогон.

Ответом ему была стыдливая тишина. Я бы на месте ректора выставила Вонди без рекомендательного письма на улицу, но Грогон такие тонкости при адептах обсуждать, естественно, не стал.