Князь Барбашин 3 (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович. Страница 126

И подобной работы было много. Настолько, что Никифор даже не заметил, как пролетел первый год. Очнулся он только к осени, когда из Греции, Италии и земель под скипетром османского султана на Русь приехала достаточно многочисленная делегация молодых людей, отправленная сюда учиться наукам и православной вере. Ведь факультет теологии в Московском университете был достаточно большим. А Никифор, глядя на них, вдруг вспомнил про слова князя о мягком воздействии, сказанные им, впрочем, совсем по другому поводу. Но умному, как говорится, достаточно. Ведь через какое-то время эти молодые священники разъедутся по своим странам и станут там со временем чиновниками, настоятелями и епископами, а потом и вовсе кого-то могут выбрать патриархами. А "умение работать с молодёжью" - как говаривал князь - "позволяет воспитать настоящих патриотов не какой-то отдельной общины, а всей Руси". Да, князь говорил это про свои школы. Но кто сказал, что он не думал и о таких вот студентах? Недаром же он постоянно подвизается в стенах университета. И если это так..., то это было просто грандиозно! Настолько, что у Никифора аж зачесалось в одном месте от желания поучаствовать в подобном деле. И поскольку он уже давно понял, что князь не делит людей по титулам, а оценивает их по делам и знаниям, то нужно было просто хорошо показать себя, доказать, что он именно тот, кто нужен. И оказаться причастным к тайнам...

*****

На светлое Рождество в московском доме князей Курбских собралось всё княжеское семейство. Даже Семён Фёдорович примчался из Нижнего Новгорода, где в тот момент воеводствовал. Вот только отгуляв праздники, князья не разъехались из столицы, дабы продолжить службу, а собрались в отдельной горнице обсудить дела государственные, хотя в Думу из них никто и не входил. Даже Семён больше не пользовался царским благоволением. И всё из-за взглядов на царский развод и новую свадьбу. Впрочем, гордая полячка Курбским тоже не по нраву пришлась. Не такая она была, как Соломония, слишком уж своевольная. Видать мало было Калитичам греков при Софье, так теперь ещё и ляшские нравы решили при дворе завести. Этак, глядишь, и вовсе всё старинное благочестие из Руси исчезнет, сменившись чужим обычаем. Слыханное ли дело, новая царица не вышиванием в светёлке занимается, сенными боярышнями окружённая, а книжки всякие слушает, которые ей вслух они и читают. Точнее в основном читала княгиня Барбашина, так как большинство девиц из царицынского окружения были неграмотными. И ладно бы читали что-то богоспасительное, Библию или иную духовную литературу, так нет же, чтут всякую богомерзость о рыцарях да странствия, да гистории всякие, что в древности происходили.

Впрочем, и сам двор царицын многое претерпел за эти годы. Ушли в отставку старые мамки, что Соломонии служили верно. Царица-перестарок (шутка ли, в двадцать пять лет замуж вышла!) быстро показала свой норов: ежели ранее боярынями-казначеей, кравчей, постельничей да светличной были в основном пожилые женщины, часто вдовы, то теперь на эти должности подбирались те, кто успел выказать верность или нужность самой царице. Так боярыней-казначеей стала жена казначея Головина и дочь князя Одоевского-Швиха Мария, а боярыней-кравчей - княгиня Барбашина, супруга, набившего уже всем оскомину Андрюшки Барбашина. Подумать только дьяческая дочка стала главнейшей боярыней при дворе царицы, ибо находилась постоянно при ней и была, так сказать, её правою рукою во всех домашних делах. Конечно, многих при дворе государя это возмутило, но царица, понёсшая к тому времени от царя, смогла уговорить супруга принять её сторону. И только теперь Курбские задумались: получалось, что Ванька Сабуров не просто так на Андрюшку взъелся, говоря, что тот оттого против Соломонии говорит, что через новую царицу хочет сам на государя влиять. И ведь что получается? Прав был Ванька, не прогадал князюшка. А Курбские сему не верили. А ведь если подумать, то Андрюшка давно к этому готовился. Ведь жёнушка его не только читать да считать умела, но и чужеродные языки ведала. Уж на что ляшский язык похож на русский, а всё же с непривычки не всё и поймёшь. Вот и вышла Барбашина у царицы на первый план, что и по-ляшски могла с ней поговорить, и по-латински. Да говорят знающие люди, что не кружева да тряпки они обсуждают, как смиренным жёнам положено, а политИк государственный. И ладно бы польская княжна, они там, в закатных странах по-иному обучены, но Варька-то откель ума набралась? Ох и правду говорят: муж да жена - одна сатана! Опутали змеюки государей: он - царя, она - царицу! И вот нынче у трона собрался клубок из Шуйских и Бельских, а Курбские ими как бы на обочину сдвинуты. Одно благо: жена Михаила вошла в свиту царицы, хоть и в чине приезжих боярынь. Да только что толку с бабы-то?

Вот и кручинились Курбские в послерождественский вечер, сидя за большим столом с малым числом блюд и наливок.

Больше всех горевал князь Фёдор Михайлович Курбский-Чёрный. Обласканный государем вместе с другими воеводами за победу над сибирским ханом и доставку в столицу мятежных лужавуя и черемисских старшин, которых войско поимало-таки во взятом после долгой осады Керменчуке, он теперь засобирался в ответный поход, мечтая лично возглавить рать, что пойдёт в землю Сибирскую. Да только царь, явно по чужому навету, отказал Курбскому в такой малости, назначив его воеводой Полка правой руки большой рати, что собиралась идти под личным руководством царя в Ливонию. Вроде как возвысил по местническому счёту, да только князь Фёдор, что называется, закусил удила. Честь честью, но поход в землю Сибирскую сулил куда большие богатства, чем поход в разорённую войной Ливонию.

- Что в той Ливонии? А вот сибирская землица вельми обильна и златом-серебром, и пушным промыслом. Вспомни деда нашего, как он с Салтыком хаживал. Вот и другой кто там обогатится сверх всякой меры. А я ведь не только в поход хотел пойти, - тут он со злостью грохнул кулаком по столешнице, да так, что вся посуда подскочила. - Не за драгоценной мягкой рухлядью и рыбьим зубом, но ради дела великого. Собирался я княжество нам отвоевать поболе, чем прежнее наше, Ярославское, было. Сели б мы там, Рюриковичи, вместо хана, да править бы стали по старым уложениям. Мужиков бы завезли, чтобы землю пахали, да ремесленников всяких. Отстроили бы города, церкви, торговлюшку бы завели. Показали б Калитичам, что и Курбские не хуже править могут. А теперь что? Васька, став царём, возгордился сверх всякой меры. На большие рода смотрит искоса, окружает себя малознатными. Вот и нас от трона отринул, так, глядишь, скоро и ко дворянам без рода-племени приравняет.

- Ох и замыслил же ты, Федька, делов, - покачал головой явно удивлённый словами племянника Сёмен Фёдорович. - И ведь вправду, бывал я за Камнем, есть там где развернуться. Только вряд ли Василий дал бы тебе те земли в удельное княжение.

- Что же я, глупец какой сразу о том хвалиться? - обиделся князь Фёдор. - Я бы исподтишка примучил бы тамошних князьцов мне роту принести, да людишек бы стал туда посылать малыми отрядами. Тех же полоняников бы скупил на Холопьем рынке ради дела такого. Вон как Андрюшка бы всё провернул, что в своё заморье люд православный отправляет. Иль думаете, он за государя хлопочет? Где это видано, чтобы купчишки землёй управляли? Себе удельное княжество он готовит. Да так всё обставил, что ещё и почести ему за это от государя идут. Змей он лукавый, всех обманул, обаял. Подумать только, я пока о своём княжестве не задумался, тоже его словам верил. Ай да Андрюшка - годами юн, а умом старец многомудрый!

- Так может Ваське про то поведать? Иль псу его, Шигоне? - встрепенулся двоюродный дядя князя Фёдора, князь Александр Дмитриевич Курбский.

- Ага, кто же нам в том поверит, - горько усмехнулся князь Семён. - У Шигони с Андрюшкой свои шашни, а государь к ЕГО, - он выделил интонацией последнее слово, - советам прислушивается. Теперь же ещё и жена будет в ушко царицы петь. А ночная кукушка дневную завсегда перекукует. Тем более сейчас, когда царица непраздна. А уж когда наследник появится, - тут он просто махнул рукой, как бы говоря, что и так всем всё понятно. - А ведь и я Андрюшке всегда верил. С самого момента знакомства. И умён, и прям. Слова всегда правильные говорил, мысли, что у многих на уме - верно озвучивал. Оттого и поддерживают его многие, что не встреч им он идёт, а как бы рядышком, но всё равно своей дорогой. Да и книги его дюже хороши. Недаром даже в закатных странах его читают. Эх, будь у меня такой сын - отдался бы греху гордыни всею душой. Так что прав ты, Федя, Андрюшка вельми умён и тягаться с ним пустое. Наоборот, надобно его методы на себя примерять. Ведь в отличие от тебя и деда твоего, а моего отца, он понял, что не дадут нам Калитичи близ своих границ своё княжение иметь. Ни самостийное, ни удельное. А вот за морем, - тут он криво усмехнулся, - за морем другое дело. Надобно в Думе бучу поднять, мол, почто это земли купчишкам, а не государю под руку идут. Насколько я Андрюшку понял - он извернётся. Но вот государя поневоле уговорит, чтобы права на заморскую экспансию и другим княжатам достались. Нужно только, чтобы не все туда рванулись. Допустим, залоговая грамота для таких желающих тысяч в десять чтобы была, да от родовичей, что на Руси останутся. Не каждый род такое потянет. А вот мы тогда и начнём своё княжество вдали от Калитичей вершить.