Князь Барбашин 3 (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович. Страница 73

Квартировать они должны были в пригородной Воробьёвской слободе и получали жалование по 4 рубля в год, плюс по 12 четвертей ржи и овса, и отрез ткани на кафтан, а стрелецкие головы и сотники сверх этого получали поместные оклады. Формировать их по началу собирались из дворян и детей боярских, но тут думцев ждало несколько неприятных сюрпризов.

Во-первых, огнестрельное оружие в массе своей дворяне считали страшно непочётным. И появляться на сбор только с ним было для них настоящим позором. А луки стрельцам были запрещены, так как русскому войску требовалась сила для противостояния тяжёлой кавалерии закатных стран и их пехотным баталиям. А сражаться с лёгкой кавалерией кочевников могла и поместная конница.

Во-вторых, переход на пешую службу для дворян и детей боярских было страшным унижением и понижением их социального статуса. Ведь воином на Руси считался только кавалерист! И стать пехотинцем означало нанести удар по родовой чести и провал в местническом статусе. И тут уже никакие угрозы не помогли. Государя буквально завалили жалостливыми челобитными, прося оградить служивое сословие от подобного бесчестья.

Поняв, что бороться против подобного вала бессмысленно, думцы приняли новое решение: нанимать в стрельцы "всякий охочий люд", но с несколькими ограничениями. Набор в стрелецкое войско производился из "гулящих" людей, казаков и бывших пищальников, которые были молодыми, не состояли в "крепи" и были способны стрелять из самопалов. А для того, чтобы стать стрельцом, человек должен был предоставить поручителей: либо за нового стрельца несли поруку все слобожане, либо достаточно было поручительства 6-7 человек.

Вот тут-то дело и пошло. Вскоре все десять статей были набраны, а из тех дворян и детей боярских, что согласились-таки на службу в пехоту (а было их раз два и обчёлся), набрали стрелецких голов, сотников и полусотников.

Вооружение стрельца-стрелка состояло из пищали, бердыша и сабли, которая носилась на поясной портупее. Для стрельбы из пищали использовали берендейку, на которой висели пенальчики с пороховыми зарядами, сумка для пуль, для фитиля и рог с порохом для натруски пороха на зарядную полку пищали. Стрелец-пикинёр вооружался длинной пикой, работать с которой его учили иностранные наёмники, из тех, что остались на Руси после литовской войны.

Для управления новым войском был создан Стрелецкий приказ, в ведении которого находились денежные средства и продовольствие, предназначенные для содержания стрельцов.

При этом сохранялись и прежние части пищальников, на которых в мирное время была возложена гарнизонная служба в окраинных городах, статус и жалование которых, однако, были более низкими, чем у стрельцов.

Не осталась без внимания и поместная конница.

Хорошо показав себя в набеговых операциях, она, в то же время, проигрывала лучше вооружённой литовско-польской кавалерии в полевых сражениях. А удар копейщиков в битве на Итяковом поле показал, что и копейный бой русичи из своего арсенала списали слишком рано. Вот только русские служилые дворяне были заметно беднее своих литовских, и особенно польских, "собратьев по классу", и просто не могли потратить на своё оружие, доспехи, а главное, на коней такого же качества, столько же, сколько литовские и польские шляхтичи. Встречались, конечно, и дворяне с хорошим достатком, лучше вооружённые, одоспешенные и на хороших конях, но в массе более бедных сородичей буквально растворялась эта небольшая прослойка хорошо обеспеченных воинов. И вот тогда князь Хабар-Симский, вспомнив свой триумф, и предложил заранее, а не на поле боя, поделить поместных. "Отсортировать", так сказать, кавалерию, выделив в отдельные отряды "первосортных" кавалеристов, которые должны были играть на поле боя роль проламывающей боевые порядки противника силы, расчищающей путь для двигающейся за ними лёгкой конницы. И для усиления их ударных качеств, под влиянием последнего опыта обязать бойцов этих элитных конных частей иметь латное вооружение (прежде всего цельнометаллическую кирасу европейского образца), а помимо традиционных сабель и топоров, дополнительно вооружиться длинными пиками.

И вот свыше тысячи детей боярских получили в окрестностях Москвы (в радиусе 60-70 вёрст от городских окраин) новые поместья, с внесением их имён в особую "Тысячную книгу", положив тем самым начало службе детей боярских по "московскому списку". Получая повышенный земельный оклад и жалование, эта категория помещиков обязана была быть готовой "для посылок", для замещения различных должностей на военной и гражданской службе, а во время войны, за исключением тех, кто занимал командные должности, проходили службу в частях "кованой рати".

Увы, но высокая цена за хорошего строевого коня, полноценные металлические доспехи и высококачественное оружие не позволяла сделать этот вид кавалерии по-настоящему массовым, ограничив её суммарную численность примерно в тысячу двести человек. Причём кони и кирасы были в основном выданы этой тысяче из государственных запасов в счёт будущих выплат и лишь немногие позволили себе приобрести весь комплект самостоятельно. Зато теперь у государя появился настоящий броневой кулак.

Ну и промежуточным звеном между лёгкой и тяжёлой кавалерией стала так называемая "панцирная конница". В отличие от "кованной рати", они имели менее дорогих коней, а в качестве защитного доспеха использовали не кирасы, а гораздо более дешёвые кольчужные панцири (отсюда и их название). Согласно замыслам думских воевод, когда "кованая рать" копейной атакой прорвёт вражеский строй, то "панцирные" всадники, следуя вторым эшелоном, должны довершить разгром - или прикрыть менее манёвренных "латников", позволяя им развернуться и уйти, если атака не удалась. Кроме того, рассматривался и вариант вооружить "панцирников" и огнестрельным оружием, по типу рейтар, дабы они могли наносить урон врагу не слишком приближаясь к его порядкам. Но пока что этот вопрос решили отложить. Новшеств хватало и без того.

Так, помимо "большого" или "осадного" наряда, появился и наряд "лёгкий", способный двигаться в одних рядах с пехотой и жалить врага прямо на поле боя. Здесь, в отличии от "большого" наряда свой расчёт был уже у каждого орудия.

Ну и сами поместные не остались вне реформы. Согласно принятому новому "Уложению по службе", каждый помещик должен был выставлять одного вооружённого всадника, вместо с прежних 200 четей, теперь с каждых 100 четей "доброй угожей земли", но если он превышал эту норму, то получал специальную денежную "премию" от казны, должную возместить ему дополнительные расходы. Кроме того, все дворяне теперь приписывались к десятням того города, возле которого имели поместье, а сборы теперь проводились куда чаще, чем раньше, но в пределах своего города, а на общий сбор под столицу выезжали либо раз в три года, либо по сбору войска для службы. Это позволяло поднять боевую слаженность поместных отрядов без лишних трат на проезд до Москвы и обратно.

В общем, после реформы русская армия в массе своей оставаясь поместной, малой частью уже дотягивала до шведской армии иного века и иной реальности. Хотя с подготовкой личного состава всё обстояло не так хорошо, как многим воеводам хотелось бы.

Но Василий Шуйский истинно считал, что отныне государевы полки способны на равных противостоять не только татарским разбойникам, но и польской кавалерии.

А вот что с удачливым племяшом делать, он так и не решил. Всё же пользы от него было куда больше, чем угроз. Да и в верности сомневаться не стоило. Уж в чём в чём, а в людях старый князь разбираться умел...

*****

А в соседней Ливонии продолжали происходить воистину эпические события.