Девять жизней (СИ) - Шмелева Диана. Страница 44

— Ты что мелешь, Менго? — дон Себастьян удивился и поднял на него глаза.

— Прошу прощения, сеньор, я совсем запутался с этим обвинением и за ночь переписал книгу.

Инквизитор выхватил новую книгу из рук своего писаря, быстро её пролистал и, испепеляя Менго взглядом, процедил:

— Здесь ни слова о порохе!

— Наверное, я что-то неправильно понял.

— Ты всё правильно понял! — воскликнул герцог. — Не было в башне пороха!

— Что?! И вы хотите, чтобы я подписал подложные документы?

— Дон Себастьян, — его светлость сказал почти ласково. — Даже если часть вины дона Бернардо свалят на меня, оставшегося будет достаточно, чтобы вдова… ну вы понимаете.

— Я не стану это подписывать!

— Я подпишу! — неожиданно встрял в разговор отец Николас. — Дон Себастьян, ведь вы подали прошение о переводе на военную службу?

— Да. Без даты, чтобы закончить дела.

— Ну вот и отлично! — просиял дон Армандо. — Вы с начала осады не следователь инквизиции, и ничего не подписывали.

— Я арестовывал…

— Меня? Пустяки! Мне было просто удобнее жить ближе к комендатуре, в здании инквизиции. Подрядчиков и торговца арестовал мой племянник… Где ещё вы подписывались за это время как следователь?

Дон Себастьян пожал плечам.

— Чаще — именем, не указывая никакой должности.

— Превосходно! — герцог на радостях арестованного чуть не обнял, но тот отстранился. — Надо же, как всё просто!

— Да… Выходит, во время осады я был никто — просто Себастьян де Суэда.

Герцог на миг смутился, но попробовал перевести в шутку.

— Немало… К тому же, уверен, скоро ваше имя станет длиннее.

Дон Диего понял намёк, и он ему не понравился. Граф понял также, что дон Армандо готов без промедления освободить бывшего инквизитора из-под ареста. Он решил тут же остановить этот праздник.

— Кажется, сеньор Лопес хочет что-то сказать.

— Да, конечно! Вы забыли об обвинении в колдовстве!

— Что за вздор! — взревел герцог.

— Дон Себастьян в бытность следователем инквизиции допустил вопиющее надругательство над правилами и заветами святого суда! — сеньор Лопес посмотрел на дона Диего, а тот кивнул ему. — Выдал свидетельство инквизиции… чёрному коту!

— Нет, только не это… — простонал дон Армандо. — Нельзя де Суэда судить за кота… Над нами вся Эспания будет смеяться!

— А не будет смеяться… — дон Диего взял перо, стал рисовать на бумаге цветочки и между прочим заметил. — Порох-то был, его многие видели, я о нём слышал…

Обессиленный герцог почти упал в своё кресло, а граф так же небрежно продолжил.

— Завтра третий допрос. До свидания.

38. Планы

Граф де Тевора сидел за столом и разбирал письма. Заниматься делами стоило ему нелёгких усилий. Он медленно, но бесповоротно слабел, не зная наверняка, сколько ему отпущено времени на этом свете, чувствуя — мало. Главное, что он должен успеть — дочь выдать замуж. Предложения посыпались, едва она овдовела. К тому времени всем стервятникам стало известно: наследник графства Теворы не жилец, не способен иметь детей. Значит, донья Эстрелья — добыча, лакомый кусок для самого взыскательного охотника.

Разумеется, первые письма пришли от родни. Кузены, племянники пространно писали, как важно, чтобы новым графом стал человек из семьи. Дон Мигель много лет назад женился по схожим соображениям — на кузине, которой иначе пришлось бы выделить крупный земельный надел. А теперь они с женой оплакали сына и не знают, что станет с глупенькой дочерью. Письма родни граф отложил сразу в сторону.

Вельможа не смог приехать в Сегилью немедленно после гибели непутёвого зятя — сын доживал последние дни. Известие о столь же ужасном, сколь нелепом обвинении своей Эстрельи в колдовстве граф получил с опозданием, а когда, наконец, встретился с дочерью, его огорошили сразу две новости. Первая — следователь инквизиции снял обвинения, вторая — именно за него молодая вдова хочет замуж, благо он не успел стать священником. Узнав детали, граф решил — могло быть и хуже. Времени искать более подходящего зятя всё равно не было. Имелась ещё причина принять выбор дочери, о которой умирающий старик не стал рассказывать великому инквизитору: ради руки богатой наследницы вовсю интриговали при дворе, и в числе претендентов называли брата королевской любовницы. Пустой фат, возгордившийся и надменный, из провинциальной дворянской семьи, не имеющей перед королевством заслуг, кроме тех, которых стоило бы стыдиться.

Дон Мигель искренне уважал короля, был, как все, снисходителен к его человеческим слабостям, главной из которых стала эта женщина. Почести и богатства, посыпавшиеся на её семью, стали чувствительны для казны, хотя не чрезмерно, но наглым выскочкам оказалось мало. В награду за свои сомнительные услуги они захотели графство Тевору! Сколь бы ни был неудачен первый брак его малышки Эстрельи, второй представлялся гораздо хуже. Узнав от дона Рикардо о решительном нежелании молодого де Суэда вступить в чрезвычайно для него выгодный брачный союз, граф хотел как можно скорее покинуть Сегилью и увезти с собой дочь, невзирая на её слёзы, но помешала осада, повлекшая множество новых проблем. Осада отняла у графа такое драгоценное для него сейчас время, а избранник наследницы стал героем. Брак, первое время оцениваемый доном Мигелем как всего лишь приемлемый, становился почётным. Дочь, поначалу просто влюблённая, после осады боготворит своего избранника. Что с этим делать? Дон Себастьян, не появляясь в доме у графа даже по делу, избегая собраний, более чем внятно дал понять — по-прежнему не хочет жениться на донье Эстрелье. Почему? Прекрасная вдова ему неприятна? Или на примете другая? Ни один сплетник Сегильи не мог назвать имя какой-либо женщины, на которую комендант обращал бы внимание. Правда, во время осады ему было решительно не до женщин, а теперь вот арест по нелепому обвинению…

Мысли графа прервала его дочь. Она немного осунулась, но от этого только стала изящнее. Подошла, села рядом. Отец её обнял.

— Папа, дон Себастьян ещё под арестом! Как же так можно?

— Интриги.

— Я ни есть, ни спать не могу.

— Знаю, ты его любишь. Только он тебя ни капли не любит.

— Неужели ничего нельзя сделать, папа? Он спас город, почему его арестовали?

— Дон Диего сказал, комендант убил твоего мужа.

— Не верю.

— Я тоже. Это был просто несчастный случай на тренировочном поединке. Другой кабальеро во всём признался, но для ареста есть и другие причины.

— Какие?

— Губернатор боится, что дон Себастьян доложит королю о нарушениях, про которые узнал во время осады.

— Губернатор? Папа, но ты гранд Эспании!

— Как и герцог Медина. Старый лис ловок. Офицеров флота развлекают в его дворце, а офицеры Сегильи растеряны.

— Второй день допросов!

— Вчера все были уверены — коменданта отпустят. Королевский корабль ждут со дня на день.

— Это может быть слишком поздно! — на глазах женщины выступили слёзы. — На третьем допросе пытают!

— Откуда ты знаешь?

— Об этом говорит вся Сегилья! Я не глухая!

Разговор прервал слуга, доложивший о приходе нескольких кабальеро — офицеров гарнизона, стражи и ополчения. Граф, разумеется, попросил всех немедленно в свой кабинет.

Мужчины вошли, поклонились, не спешили начать разговор, ожидая, пока дама оставит их, но донья Эстрелья решила иначе:

— Сеньоры, прошу вас не замечать меня. В выражениях можете не стесняться — я чего только не наслушалась в доме покойного мужа.

Тратить время на споры никто не захотел, и дон Фелис де Гарсиа сразу перешёл к делу.

— Ни у меня, ни у капитана Энрикеса не получилось убедить герцога выпустить коменданта из-под ареста. К сожалению, у дона Фернандо сразу после возвращения домой началась лихорадка. Он сказал только — герцог, преследуя свой интерес, прячется за спину инквизитора и дона Диего.

— Цель дона Диего понятна. Я, конечно, его известил, что дочь ему решительно отказала, но в ответ граф переслал мне письмо из столицы о ещё худшем браке, на котором может настаивать Его Величество. К несчастью, мне не удалось убедить графа, что даже если дон Себастьян не женится на моей дочери, за него она всё равно замуж не выйдет.