Собиратель лиц - Ханкок Анне Метте. Страница 9
– Под нами живёт пожилая женщина, которая ворчит по любому поводу. Её зовут Ева. Но ей восемьдесят с чем-то лет, она безобидная.
– Вы живете в районе Нюхавн?
Он кивнул:
– На улице Хайбергсгаде. На другой стороне канала. За Шарлоттенборгом.
– А у Лукаса не было каких-нибудь проблем в школе? Может быть, есть учителя, которых он побаивается или не слушается?
– Нет. Нет, такого не было. – Он убеждённо покачал головой. – Конечно, кто-то симпатичен ему больше других, но в целом ему здесь нравятся все взрослые, особенно Кевин.
– А за ним вы не замечали ничего странного?
– В каком смысле?
Шефер пожал плечами:
– Я, знаете, человек старой школы. В моё время учителя ходили в тупоносых ботинках и кардиганах, а этот Кевин, например… Я заметил, что он делает макияж.
Йенс Бьерре пожал плечами.
– Ну да?
Шефер смотрел на него несколько секунд, но дальнейшей реакции не последовало.
– Ладно. – Он вычеркнул что-то из блокнота. – Значит, никаких проблем с учителями. – Он поднял глаза и уловил что-то во взгляде Йенса Бьерре. – О чём вы думаете?
– О Патрике.
– Это ролевик? – Шефер ткнул пальцем в сторону школьного двора. – А что с ним не так?
Йенс Бьерре покачал головой:
– Да нет, ничего.
– Однако? – рука Шефера описала в воздухе дугу, приглашая развить мысль.
– Они с Лукасом дерутся. Фехтуют. Лукас иногда возвращается домой со ссадинами после поединков и… – Йенс Бьерре приложил руки к глазам, но тут же отнял их. – Нет, я не знаю, я просто пытаюсь найти хоть что-нибудь… Лукас обожает Патрика, но я его не очень хорошо знаю, а вы спрашиваете, так что…
– Мы с ним поговорим, – кивнул Шефер. – У Лукаса были с кем-то разногласия? Может быть, конфликты с другими детьми?
– Нет, Лукас не из тех, кто плохо себя ведёт в школе. Важно, чтобы вы поняли, что Лукас… необычный ребёнок. – Йенс Бьерре подался вперёд, ближе к Шеферу. – Он невероятно одарённый. Я понимаю, что все родители говорят так о своих детях, но Лукас действительно особенный. По программе он намного, намного обгоняет одноклассников. Может быть, социальные навыки у него и хромают, но он совершенно не хулиган. Когда другие дети шалят, он старается держаться подальше. Токе – вот кто в классе проблемный ребёнок.
– Токе? А как это?
– Он совершенно неуправляемый. Ведёт себя агрессивно по отношению к другим детям и даже к учителям. Лукас его недолюбливает и сознательно держится от него на расстоянии. Так повелось ещё с подготовительного класса.
– Есть ещё кто-нибудь, кого Лукас недолюбливает?
Йенс Бьерре покачал головой:
– Во всяком случае, он никогда этого не показывал, и я думаю, мы бы заметили, случись что-то подобное.
– А вне школы? С кем он мог бы познакомиться самостоятельно в вашем районе?
– По вторникам и четвергам он возвращается из школы один, потому что жена работает допоздна. Но он никогда не говорил ничего… – Йенс Бьерре умолк и пару раз моргнул. Потом широко раскрыл глаза.
– Что такое? – встрепенулся Шефер.
– Однажды Фия упомянула мужчину, о котором ей рассказывал Лукас.
– Фия?
– Анна София. Моя жена.
– Что за мужчина?
– Она сказала что-то о человеке, который раздавал мальчикам фрукты. Он протягивал фрукты через ограду детской площадки… Яблочник! – Йенс Бьерре выпрямился на стуле. – Фия сказала, Лукас назвал его «Яблочник»!
– Яблочник, – повторил Шефер, записывая это в блокнот. – И где, говорите, Лукас встретил этого… яблочника?
9
Фрукты блестели в подрагивающем свете неоновых ламп, и казалось, будто их опустили в превосходную прозрачнейшую глазурь. Кожура яблока, которое Финн поместил на самую верхушку яблочной пирамиды, была безупречна. Ни единого чёрного пятнышка или бороздки на упругой салатово-зелёной оболочке, скрывавшей сочную мякоть.
Он отступил на шаг назад, чтобы оглядеть своё творение. Работы оставалось немного. Большая часть сегодняшних коробок опустела. Лимоны, авокадо, киви, а теперь и яблоки были выстроены идеальными пирамидками, как ряды группы поддержки на спортивном матче. Балансируя на плечах друг у друга, они жадно тянулись к стационарным увлажнителям, которые два раза в минуту обдавали их освежающим дождём.
Это было идеально. Просто идеально.
Дверь в «Фётекс Фуд» на Эспланаден приоткрылась, и Финн ощутил детское присутствие в помещении ещё до того, как обернулся.
Он повернул голову и просканировал ребёнка глазами.
Это был маленький мальчик с огромными светло-голубыми глазами и тёмно-каштановыми волосами, видневшимися из-под шапки с помпоном и логотипом «Angry Birds». Из рукавов пуховика свисали варежки на длинных шнурках, один длиннее другого, которые почти волочились по затоптанному каменному полу.
Зрелище заставило Финна улыбнуться.
Паренёк направился прямо к прилавку с молочными продуктами и встал на цыпочки перед полкой с питьевым йогуртом. Он схватил йогурт с малиновым вкусом и пошёл дальше. Шапка у него на голове сползала всё дальше к затылку.
Финн потянулся за яблоком на верхушке пирамиды с намерением догнать мальчика, когда за его спиной раздался резкий голос:
– Финн?
Он в ужасе обернулся.
Прямо у него за спиной стояла его коллега Аня с огромными ресницами. По понедельникам она работала на кассе. Ресницы у неё были накладные, что сразу бросалось в глаза, и вдобавок не очень аккуратно приклеенные. Порой на её щеках собирался целый ворох длинных толстых акриловых щетинок, которые незаметно выпадали. Они ложились на её жирный тональный крем и создавали такое впечатление, будто по полному лицу сбегали вниз маленькие чёрные следы. Маршрут их побега достигал мужеподобного подбородка с ямочкой.
Финн считал Аню отвратительной. Отталкивающей. Ей всегда казалось, что она должна решать всё за всех.
Он нехотя встретил её взгляд.
– Да?
– Если ты сейчас пойдёшь на перерыв, то Малик успеет выйти покурить за тобой.
Финн отвернулся от неё и посмотрел на ребёнка, видневшегося совсем далеко.
– Да, но я собирался только…
– Нет, Финн, иди СЕЙЧАС. Ты – на перерыв. Я освобожусь в пять и уйду. – Она постучала острым накрашенным ногтем по стеклу дешёвых наручных часов. – Так что иди СЕЙЧАС.
Финн в нерешительности сжимал яблоко в руке.
– Алло? Ты ждёшь чего-то? – Она оглядела его с головы до ног.
– Ничего. Я… – Он видел, как помпон на шапке мальчика мелькает в хлебном отделе. – Мне нужно ещё разобрать коробку с манго, так что если мне сейчас нужно…
– Нет! – Она вырвала у него яблоко и водрузила его обратно на вершину пирамиды, так резко, что фрукты из нижнего ряда разъехались и испортили идеальную картину. – Это ты уже потом в порядок приведёшь. Давай, пошли!
– Прошу прощения…
Пожилой мужчина в пальто из верблюжьей шерсти и твидовой клетчатой кепке вежливым движением руки попросил разрешения пройти по узкому проходу.
Реснитчатая продавщица отступила на шаг назад и профессионально улыбнулась. Потом вновь посмотрела на Финна и, щёлкнув пальцами, ткнула в комнату для персонала. Затем направилась к кассам.
– Извините, не подскажете, где здесь пакеты? – вновь подал голос старик в кепке.
Не глядя, Финн указал на стойки с пакетами возле баклажанов. Он пытался отыскать взглядом мальчика, но того было не видно. Должно быть, он ушёл.
Финн ощутил разочарование, как будто ему нанесли мощный удар в расслабленный живот.
– Ах, да вот же они, – кивнул мужчина.
Он оторвал пакет от рулона и разок встряхнул, чтобы тот раскрылся. Затем протянул костлявую руку и взял то самое идеальное яблоко с верхушки пирамиды.
10
Объявление раз за разом крутилось на канале «ТВ2 Новости» с пятиминутными интервалами. Молодая ведущая напускала на себя обеспокоенный вид, пока её старший коллега рассказывал зрителям:
«Полицией Копенгагена объявлен в розыск десятилетний Лукас Бьерре. Мальчик пропал сегодня из школы Нюхольм, и полиция просит людей, которые имеют сведения о местонахождении мальчика, помочь в поисках».