Колизион. Купол изгнанных - Ясинская Марина Леонидовна. Страница 18

И все же сейчас метатель ножей волновался, и она это улавливала тем особым чутьем, которое развивается у всех, чье выживание зависит от другого человека. О, когда кто-то держит в руках твою жизнь и смерть, ты очень быстро учишься настраиваться на этого человека и ощущать малейшие оттенки его состояния и настроения! А так как Риона освободилась от метателя ножей совсем недавно, это чутье у нее еще сохранялось.

Кабар стоял в хвосте припаркованного вдоль обочины каравана, похлопывал себя свернутым хлыстом по ноге и пристально вглядывался в сгущающуюся ночь. Поодаль, собравшись небольшими группами, стояли артисты «Колизиона», смотрели то в ночь, то на Кабара, тихо переговаривались, вслушивались в ночную тишину и настороженно ждали Гончих. И – Дрессировщика в действии.

Время тянулось мучительно медленно, поза метателя ножей становилась все напряженнее, сумерки – все гуще, а шепоток циркачей – все взволнованнее. Риона поймала себя на том, что непроизвольно сжимает и разжимает кулаки, хотя сама не могла понять, из-за чего именно волнуется. Наверное, все же из-за Гончих. Ну не из-за Кабара же, в самом-то деле!

– Интересно, и долго нам Гончих ждать? – раздался рядом голос Вита.

Риона промолчала. Он же не к ней обращается, значит, и отвечать не стоит.

– Если судить по прошлому опыту, нам нужно хотя бы сутки не ехать к месту следующего выступления, чтобы они поняли, что нас надо подгонять, – ответил Летун.

– Да, но тогда у нас не было Дрессировщика. А раз теперь есть, по идее, он должен уметь как-то их вызывать.

– По идее, да. А по факту наш Дрессировщик, кажется, без понятия, что нужно делать.

– Да хватит мне уже спину взглядом сверлить! – внезапно сорвался Кабар. – Я тоже ни черта не знаю, как это работает! Когда хлыст меня выбрал, он как-то забыл загрузить мне инструкцию по пользованию новыми способностями… которых я пока вообще не чувствую, – уже куда тише добавил он.

И тут, словно в ответ на его слова, из наползающей с горизонта ночи раздался теперь уже хорошо знакомый циркачам леденящий душу вой.

Глядя на то, как тот, другой, приближается к нему, Фьор на миг окончательно утратил связь с реальностью и со смесью настороженности и какого-то жадного любопытства разглядывал другого себя. Стильная одежда, которую он никогда не мог себе позволить в прежней жизни, меняла внешний вид, но лицо – лицо было его, до каждой мелкой черточки.

– Это наши фамильяры, – процедил Дэнни сквозь стиснутые зубы, подталкивая Фьора локтем. – Как, черт побери, они нас нашли? Да и друг друга, если уж на то пошло!

Фьор сразу понял, что шут прав. Конечно, это их фамильяры! Как они их нашли, его сейчас мало волновало, куда больше фаерщика занимал вопрос, что фамильяры собираются делать.

– Вряд ли они здесь для того, чтобы извиниться за то, что выкинули нас из наших жизней, и угостить кофе, – словно в ответ на его мысли пробормотал Дэнни.

И снова Фьор полностью с ним согласился. Цирк не пропускал к себе фамильяров, и, должно быть, так было устроено не без причины; видимо, когда-то давно людям, оказавшимся в цирке, нужна была защита от них. Но сейчас они с Дэнни далеко за пределами «Колизиона», и ничто не препятствует их фамильярам от них избавиться.

Правда, зачем им это? Они и так уже заняли их жизни, а Дэнни с Фьором заперты в цирках и им не мешают…

– Что делаем? Остаемся или бежим? – спросил Дэнни. – И давай решать побыстрее, потому что, если выберем второй вариант, его успех напрямую зависит от того, какое расстояние будет между нами и ними.

Фьор заколебался. Та самая сигнализация, состоящая из иррационального шестого чувства, интуиции и предчувствия, вопила не переставая, но рациональный разум вмешивался и убеждал, что сейчас появилась уникальная возможность поговорить со своим фамильяром. Так сказать, выяснить отношения. Другое дело, захочет ли их выяснять фамильяр…

Решение сформировалось само собой, когда фамильяр Дэнни поднял руку, словно поправлял браслет часов на запястье, и в свете луны тускло сверкнул кастет.

– Бежим! – одновременно выпалили Фьор с Дэнни и рванули к машине.

Круглые светящиеся глаза многочисленных фар были уже совсем близко, когда что-то тяжелое во всего маху упало фаерщику на спину. Удар швырнул его вперед, на капот, и Фьор явственно ощутил тепло нагретого двигателем металла. Но прежде, чем он хоть немного пришел в себя и успел щелкнуть пальцами, чтобы вызвать огонь, его перевернули, он успел заметить над собой лицо Дэнни, знакомое – и в то же время чужое, и металл впечатался ему в переносицу.

Во лбу взорвалась боль, рот наполнился вкусом крови. Словно в тумане, фаерщик увидел, как катаются по дороге Дэнни и его, Фьора, фамильяр, он узнал того по модному пальто. Но почему Дэнни атакует фамильяр Фьора, а Фьора – фамильяр Дэнни?

Фаерщик пытался понять, кто побеждает в схватке, Дэнни или фамильяр, но не мог ни проследить за ходом драки, ни тем более помочь; в его голову уже несся кулак, он рывком откатился по капоту в сторону – и щелкнул пальцами, вызывая огонь.

Циркачи так напряженно ждали появления из темноты огненных тварей, так сосредоточенно смотрели в одну сторону, что даже не заметили, как с другой стороны вечно безлюдной трассы к автокаравану вышли трое: девушка, ребенок и крупный хищник семейства кошачьих.

Эти трое шли вдоль пустых трейлеров и автобусов: хищник – мягко и грациозно ступая по земле, девушка – устало волоча ноги, а ребенок – нетерпеливо подскакивая, словно в радостном предвкушении. Вот он вырвал руку из ладони девушки и вприпрыжку побежал вперед, к собравшимся в хвосте колонны циркачам. А почти добравшись до них, непривычно громко и бодро запел:

Одна за другой начали поворачиваться головы.

– Апи? – пронесся среди циркачей недоверчивый возглас. – Апи!

Мальчишка засмеялся и закружился на месте, а затем снова бойко запел, широко раскинув руки, словно наслаждался каждым мгновением и каждым звуком:

И хотя новые слова припева были весьма далеки от жизнерадостных, бодрый тон делал песенку задорной и почти веселой – особенно на контрасте со знакомыми словами о смерти из обычного припева.

– А Крис? – раздался взволнованный голос Мануэля, и вот уже воздушный гимнаст решительно проталкивался сквозь толпу. – Апи здесь, а она?

Из темноты выступил ягуар. Хищник встряхнулся всем телом, будто собака после купания, и через мгновение на его месте уже стоял Те. Он обернулся к отстающей девушке, и вскоре она тоже вышла из темноты.

– Крис! – радостно закричала Риона и, опередив Мануэля, сгребла ее в охапку. – Крис! Ты вернулась!

– Ри, – с облегчением выдохнула Кристина и обняла подругу.

Мануэль топтался рядом, терпеливо ожидая, когда на него обратят внимание, но потом не выдержал:

– Крис! Ты почему вернулась?

– Что значит «почему»? – возмутилась Риона.

– Я не то имел в виду, – тут же поправился он. – Как ты сумела вернуться? Джордан не из тех, кто просто так опускает.

– Ты прав, – ответила Кристина и устало провела рукой по лбу. – Мы с Апи сбежали.

– Что-о? Но как?

– Да погоди ты ее донимать, не видишь, она устала? – выговорила Мануэлю Риона.

– А что здесь происходит? – спросила Кристина, наконец-то заметив, что все циркачи собрались в хвосте автокаравана.