Я исполню твои мечты - Романова Наталия. Страница 2

– Рад видеть, – растянул губы в натянутой ухмылке Олег, быстро оглядев холёного, пышущего здоровьем бывшего друга.

– У тебя было какое-то дело, – без предисловий ответил Александр.

Что дела Звягильского дрянные было видно невооружённым взглядом, но Виссарионов не благотворительностью приехал заниматься. Он в принципе не знал, за каким чёртом поддался дебильному порыву прилететь во Франкфурт-на-Майне. Что хотел увидеть, понять, узнать?

– Что ж, сразу к делу, – ответил Олег.

К удивлению Александра, Олег вполне бодро встал с медицинской кровати и показал рукой в сторону балкона, откуда открывался вид на ухоженный с немецкой педантичностью больничный двор со сквером и мутный Майн.

– Там будет удобней, – прокомментировал Олег своё решение. – Дай мне пару минут, – с этими словами он направился из палаты.

Александр уселся в кресло рядом со столом, глянул сквозь стекло вслед человеку, который когда-то был его лучшим, самым лучшим другом, ближе брата, если бы тот был у Виссарионова-младшего.

Они дружили лет с семи или девяти, точнее Александр вспомнить не мог. Пытался, но не получалось. Выходило, что всё осознанное детство они провели вместе, бок о бок. Конкурируя, подзадоривая друг друга, в то же время помогая, поощряя на победы, малые и большие. Ещё в начальной школе стали не разлей вода – это точно.

И после, когда Александра отправили получать лучшее образования, сразу после пятого класса, они умудрились оставаться друганами не на жизнь, а на смерть. И даже взлетевшее до космических высот положение и состояние Павла Виссарионова, который сделал состояние на продаже леса, в том числе на незаконных вырубках, не помешало дружбе.

Отец Звягильского тоже был не лыком шит, хотя до новых масштабов Виссарионова дотянуться не пытался – бесполезно. Зато полез в политику, сначала в местную власть, потом в региональную.

Александр же с Олегом в двадцать три основали свой бизнес, естественно, в их краях – связанный с лесом, быстро набирали обороты, шли в гору семимильными шагами. Не без участия обоих отцов, естественно. Но пахали, как волы, генерировали идеи, хватались за любые, самые безумные возможности и неизменно оказывались в выигрыше.

Казалось, так будет всегда. Судьба даже не благоволила друзьям, а расстилала на их пути к абсолютному успеху ковровую дорожку, пока не случилось то, что случилось.

– Не хочу, чтобы жена случайно застала, – произнёс Олег, когда вышел на балкон.

Александр не понял, что именно имеет в виду бывший друг. Стопку бумаг, которую тот бросил на стол, или электронную сигарету, которой затянулся и выдохнул сладкий, ягодно-фруктовый пар.

– Какая всё-таки дрянь… Но обычные сигареты учует – звездец мне.

– Тебе можно? – спросил Александр.

– Теперь всё можно, – усмехнулся Олег, выпуская вторую струю пара. – Мне жить осталось полтора понедельника, даже меньше.

– Не преувеличивай, – попытался найти слова Виссарионов.

Что, чёрт возьми, говорят в таких случаях? Утешают? Обещают золотые горы?

– Рак поджелудочной, – спокойно ответил Олег. – Последняя стадия. Наши эскулапы отказались от меня и правильно сделали, чудес не бывает. Здесь согласились сделать операцию, несмотря на метастазы, – он затянулся, помолчал. – Пустая трата времени и денег, я согласился ради жены, ей потом будет спокойней… Дерьмово оставаться, понимая, что сделал не всё, что мог.

– Всё настолько плохо? – нахмурился Александр. – Ты неплохо выглядишь для умирающего.

Ещё одна всратая попытка найти нужные слова.

– Не обольщайся на этот счёт, мне колют отличные препараты, без которых я бы сейчас лез на стены. В общем, это одна из причин, почему я здесь, а не там, где хотел бы быть… дома. Хочу, чтобы жена запомнила меня в относительном здравии и памяти, а не срущего под себя, голосящего от боли, потерявшего человеческий облик. Мне повезло, что есть выбор, хотя бы такой, но выбор.

– Сожалею, что так случилось, – честно ответил Александр.

Он действительно сожалел, что с красавцем, любимцем фортуны и женщин Олегом Звягильским произошла подобная дрянь. Человек в тридцать пять лет должен жить на полную катушку, строить свой мир, по своим правилам, любить, творить, желать, а не выбирать, в каком виде и где ему сдохнуть.

– Знаешь, я тоже, – хохотнул Звягильский, показывая, что он остался самим собой.

Тем самым Олегом, который когда-то в прошлой жизни был лучшим другом Виссарионова больше пятнадцати лет. Пятнадцати грёбаных лет!

– О, душа моя пришла, – вдруг сказал он, резко повернувшись к двери.

Одним движением спрятал электронную сигарету под стопку бумаг, а сами листы перевернул обратной стороной вниз.

Александр невольно напрягся. Внутренне он морщился каждый раз, когда изо рта Олега вылетало упоминание жены, но виртуозно держал лицо.

Вернее, ему действительно было безразлично, как сейчас выглядит эта женщина, что из себя представляет, чем дышит. Перегорело, превратилось в пепел, развеялось, оставив после себя почву для новой жизни… Но встретиться прямо сейчас, лоб в лоб, с болезненным прошлым не хотел.

Сродни укусу ядовитой змеи, даже после того, как сыворотка сработает, появится уверенность, что будешь жить, страх остаётся где-то на подкорке, даже если ты профессиональный ловец змей.

– Геля, познакомься, это мой давний друг Александр Павлович Виссарионов, – проговорил Олег, показывая тощей ладонью, похожей на руку Кощея Бессмертного в советских экранизациях, на друга. – А это моя супруга, мать моих двоих детей и смысл жизни – Ангелина.

– Очень приятно, – Александр встал, протянул руку для приветствия.

Геля скользнула растерянным взглядом по лицу представленного, поставила две принесённые чашки чая на стол, недовольно отодвигая бумаги, выпрямилась и протянула руку в ответ.

Александр Виссаринов впервые видел эту женщину. Вполне приятную молодую блондинку, подтянутую, с типичным лицом, которое отлично ложится в ленту социальной сети о богатой, сытой жизни знаменитостей. Не будь в его окружении сотни, если не тысячи таких же безликих существ, сказал бы – красивую.

– Ангелина. Мне тоже приятно, – ответила она, сверкнув белоснежными зубами. – Ты не говорил, что у тебя будут посетители, – обратилась она к мужу. – Тебе нужно беречь себя… Врач сказал, что…

– Прошу прощения, это моя вина, – перебил Александр, для чего-то защищая бывшего друга от собственной жены, как покрывал в детстве перед строгим отцом.

– Душа моя, это ненадолго. Оставь нас, будь любезна. Обещаю, сразу после визита я лягу в кроватку и буду хорошим мальчиком, – улыбнулся Олег, Александр не понял, искренне или нет.

– Хорошо, – ответила Геля, покосилась на гостя и вышла, кивнув на прощание: – До свидания, Александр.

– До свидания, – ответил Виссарионов.

– Что ж, – как только Ангелина скрылась за дверями просторной палаты, произнёс Олег. – Не стану задерживать тебя и себя. Время, как говорится, деньги.

Он переставил злополучные чашки с дымящимся напитком на стоявший рядом передвижной сервировочный столик и положил бумаги лицевой стороной вверх. Пробежался по написанному взглядом, выцепил нужное, протянул Александру.

– Это копия моего завещания, не удивляйся.

– Зачем она мне? – не понял Александр. – Я не нотариус, не юрист, тебе это известно.

– Я знаю, – кивнул Олег. – Тебя касается, вернее, я надеюсь, будет касаться только пункт, который я выделил, – он ткнул бледным желтоватым пальцем в написанное.

Виссарионов внимательно прочитал несколько раз и решительно ничего не понял. Знакомой показалась только фамилия, но в тех краях, откуда они с Олегом родом, Лесонен не такая и редкость, сродни Петровым в центральной полосе России.

– Прости? – Александр посмотрел на Олега. – Что это значит? Что именно ты хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы ты проследил, чтобы Лесонен Анни получила всё, что здесь указано, понимаешь?

– Не слишком, – Александр приподнял бровь, нахмурился.