Соблазн и страсть - Лонг Джулия Энн. Страница 59

Дети? Сабрина зажмурилась. О, как ей хотелось иметь детей!

Мать же вновь заговорила:

– Если я простила его, то и ты сможешь простить. Я не хочу, чтобы потом ты кусала локти. Сабрина, с одной гордостью не проживешь. Но если ты действительно ненавидишь его так сильно, что не в силах простить, что ж, пусть все так и остается. Однако я считала своим долгом сказать тебе все. Позже я горько раскаивалась бы, если бы не предупредила тебя.

Внезапно что-то словно кольнуло Сабрину в сердце, слова матери все-таки задели ее душу, и она на мгновение замерла – без сил и без слов. В ее душе всплыли давние детские воспоминания, и она прижалась к коленям матери, как будто в поисках защиты.

Анна погладила дочь по волосам.

Всхлипнув, Сабрина жалобно прошептала:

– Мама…

– Да, моя дорогая?

– А он говорил, что любит меня?

– Нет, – ответила Анна.

Сабрина с удивлением взглянула на нее:

– Тогда откуда же тебе все известно?

– Ты его любишь, Сабрина?

Сабрина, выдерживая характер, упорно не отвечала.

– Ты уже взрослая женщина, – с вздохом сказала Анна. – Если у тебя достаточно силы духа, то сделай все возможное, чтобы найти его. А когда найдешь, спроси его, любит ли он тебя. Зная ответ, ты решишь, как тебе жить дальше.

На следующее утро отец Кита герцог Уэстфолл принес новости, которые никак нельзя было назвать приятными. Герцог руководил секретной службой его королевского величества и обладал очень большой властью, простиравшейся намного дальше, чем полагал его сын.

– Морли бежал, – сообщил герцог. – Сегодня утром его камеру обнаружили пустой. Мне только что сказали об этом.

Морли все-таки вынесли приговор, его должны были повесить через три дня в Тауэр-Грин. То была бы казнь без лишнего шума, на которой – для соблюдения формальностей – присутствовали бы всего несколько официальных лиц.

Кит в изумлении уставился на отца:

– Убежал? Но как?

– Стража, по-видимому, сжалилась над осужденным и пропустила к нему в камеру женщину. Вот все, что мне известно, – проворчал герцог и добавил с сарказмом: – Согласно показаниям тюремщика, женщина была прекрасна как ангел. Но я все разузнаю, будь покоен. Думаю, не стоит напоминать тебе, что об этом никому ни слова. Даже девочкам. Никому!

И с этими словами отец вышел.

Кит в глубине души не сомневался, что этой женщиной была Кэролайн Олстон. Да, именно она помогла Морли сбежать, хотя, вне всякого сомнения, все придумал изобретательный Морли.

Кит вспомнил своего друга Джона Карра, которому Кэролайн разбила и поломала всю жизнь.

Итак, Морли сбежал, и он не умрет. Но с другой стороны, все не так уж плохо. Ведь сестры Холт снова вместе, а рядом с ними – их мать Анна. Морли же по характеру не мстителен, скорее практичен. Конечно, он был готов на все, на самый жестокий поступок, но все его жестокие поступки диктовались исключительно разумом, а не чувствами.

«Но нельзя же оставлять преступника на свободе», – подумал Кит. И он понял, что теперь у него снова появилось важное дело: надо было, во что бы то ни стало опять отыскать Морли.

Глава 30

Риса не было нигде – ни в Лондоне, ни в Ла-Монтань. И никто не знал, где он, – ни Уиндем, ни миссис Бейли, ни его камердинер.

Однако Сабрина подозревала, что кое-кто все-таки мог знать, где находится Рис. Ей очень не хотелось встречаться с этой женщиной, но у нее не было выхода.

И она решила навестить синьору Ликари.

Сабрина оглядела гостиную в доме бывшей любовницы мужа. Интерьер гостиной был отделан под «вкус сопрано» – рыжевато-коричневые цвета, обильная позолота, тяжелый бархат, сочные краски и мягкая мебель. Это было настоящее логово тигрицы, в котором та могла уютно расположиться со всеми удобствами.

Сабрине стало интересно, во сколько денег обошлась подобная роскошь ее мужу или другим обожателям синьоры Ликари. Однако талант певицы мог стоить и больше, чем предполагала Сабрина.

– Рада видеть вас, леди Роуден, – приветствовала ее вошедшая в комнату Софи. – Вашего мужа здесь нет.

– Мне это известно, – сухо ответила Сабрина. Певица посмотрела на нее с удивлением и с усмешкой заметила:

– Вы слишком уверены в себе. Как странно… Сабрина подозревала, что для Ликари она на всю жизнь останется жалкой провинциалкой.

– Я уверена, потому что хорошо знаю своего мужа.

– В самом деле? Тогда почему вы здесь?

Вопрос был более чем уместен. Сабрина, подавив раздражение и гордость, ответила:

– Потому что я знаю его сердце, но мне неизвестны все подробности его жизни. И я не знаю, где он сейчас. Я проверила все места, где он, по моему мнению, мог находиться, но нигде не нашла его. Я не знаю, где он, но, может быть, вам известно, где можно его найти?

Синьора Ликари молча пожимала плечами. Неяркий свет отбрасывал на нее золотистые тени, и в этих бликах София казалась неким светоносным существом.

– Хорошо, – сказала, наконец, певица. – Думаю, он достоин того, чтобы его любили.

Это замечание Софии неприятно поразило Сабрину. Холодно взглянув на певицу, она заявила:

– Я не начинала разговор на эту тему.

Софи снова изобразила недоумение. Какое-то время они обе долго рассматривали друг друга. Потом Сабрина неожиданно спросила:

– Вы любите его? – Она не понимала, зачем ей это нужно знать. Не понимала, как поступит, если узнает правду.

Вопрос как бы сам собой сорвался с ее губ.

– Ах, моя прелестная Сабрина!.. – рассмеялась певица, и смех ее напоминал звон серебристых колокольчиков. Она всегда так смеялась, когда хотела скрыть свое удивление. – Какое это имеет значение, раз вы его любите?

– А разве я сказала что-нибудь подобное? – вежливо осведомилась Сабрина. – Я еще раз спрашиваю: вам известно, где он?

По-видимому, устав от недомолвок и драматических пауз, Ликари ответила:

– Ему нравится ловить рыбу.

– Литтл-Оррик, – прошептала Сабрина. – Деймиен Рассел…

Софи Ликари одобрительно кивнула.

– Оказывается, вы знаете мужа гораздо лучше, чем думали, леди Роуден.

Их встреча могла оказаться волнующей и драматичной, но все получилось совсем иначе.

Рис сидел на краю мола, на берегу небольшого синего озера. Над ним сияло голубое небо, а удочка подрагивала в его руках. Возможно, он думал о Деймиене, а возможно – о ней.

– Рис, – тихо позвала Сабрина.

Она увидела, как напряглась его спина, как он осторожно положил удочку на камни и медленно повернулся к ней. Он словно боялся ошибиться, боялся, что ему послышался ее голос.

Но едва он увидел ее, как сразу вскочил, почти подпрыгнул. Его рубашка была расстегнута, а рукава закатаны. Волосы же сильно отросли, и ветер играл его длинными прядями. Лицо графа покрывала многодневная щетина, которая отливала синевой – на ее фоне даже не был так заметен синий цвет его глаз. Да, Рис выглядел сейчас очень непривычно, но все же…

«Боже, как он красив», – промелькнуло у Сабрины.

Он казался выше, чем прежде. Казался больше… А может, это потому, что он занимал большое и важное место в ее жизни?

Он сделал ей навстречу три шага и остановился, не сводя с нее глаз, ярко блестевших от падавших на его лицо солнечных лучей.

Она медленно приблизилась к нему. Когда Сабрина оказалась совсем рядом, она склонила голову и припала лицом к его груди. Какое счастье снова дотронуться до него, снова вдохнуть его запах.

Он тихо рассмеялся и тут же нежно обнял ее. Она прижалась к нему покрепче и обхватила руками его шею.

Они стояли в молчании очень долго. И, казалось, не решались взглянуть друг другу в глаза. Наконец он не выдержал и, взяв ее лицо в ладони, заглянул ей в глаза, затем поцеловал ее. Но перед тем как поцеловать, он тихо прошептал:

– Я люблю тебя.

Ей хотелось навсегда запечатлеть в памяти выражение его глаз в это мгновение, а также сказать, что она тоже любит его. Но прежде чем она успела сказать хотя бы слово, он снова поцеловал. Нежно, очень нежно его губы коснулись ее губ. Она закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы.