Без маски - Хенли Вирджиния. Страница 38

Карл сорвал с куста темно-красную розу и с галантным поклоном преподнес девушке.

— Я буду очень рад, если ваше венчание состоится в самое ближайшее время. Из вас выйдет очаровательная графиня, Велвет.

Она замерла, словно окаменела. Король же свистом подозвал своих собачек и направился к выходу из сада.

Велвет не знала, сколько времени простояла у розовых кустов. Все ее мысли и чувства пребывали в полнейшем беспорядке, и она даже не поняла, как добрела до кареты своего отца, стоявшей у парадного входа во дворец. Она просидела в экипаже час, возможно — два; наконец отец появился перед ней и с радостной улыбкой воскликнул:

— Дорогая, поздравь меня! Его величество все милостивейше наградил меня орденом Подвязки! Кроме того, я возведен в герцогское достоинство!

— Ах, поздравляю, отец!

Велвет действительно была очень рада за него.

— Но это еще не все, дорогая. Его величество все милостивейше пожаловал твоему брату Генри титул маркиза Мэнсфилда. Мы, Кавендиши, воистину в фаворе у нашего короля.

— Да, действительно… — пробормотала Велвет.

Ясно было, однако, что она в отличие от остальных членов семьи в фаворе у всемилостивейшего государя не находилась. Более того, она могла вернуть его благосклонность только в том случае, если выйдет замуж за Грейстила Монтгомери.

— Кроме того, король Карл заверил меня, что замок Ноттингем, а также Уэлбек-Эбби будут возвращены нам актом парламента.

Велвет затаила дыхание. Отец и словом не обмолвился о замке Болсовер. Но Карл вряд ли ничего не сказал ему об этом владении. Скорее всего дал понять, что возвращение замка целиком и полностью зависит от его дочери.

— Скажи, отец, а король говорил что-нибудь о моем браке?

— Да, говорил. Он выразил надежду, что венчание последует незамедлительно. Монтгомери стал графом, и, стало быть, он теперь — очень выгодная партия, К тому же ты, дорогая, за последние годы не помолодела.

Последние слова отца еще долго звучали у нее в ушах. Что же касается всего остального, то Велвет старалась об этом не думать. Она решила, что как следует все обдумает, когда окажется у себя в спальне.

За обедом вдовствующая графиня долго выслушивала рассказ Ньюкасла, во всех подробностях описывавшего встречу с королем. Закончив, он вдруг нахмурился и проворчал:

— Думаю, Карл твердо решил: убийцы его отца будут преданы суду за предательство.

Все утвердительно закивали, после чего Кристин, очевидно, желая сменить тему, с улыбкой повернулась к Велвет и спросила:

— А как прошел день у тебя, дорогая?

Девушка невольно вздохнула.

— Ну… мне было доверено выгуливать королевских спаниелей. Затем я, наверное, не менее часа прохаживалась по угодьям Уайтхолла, любуясь живописными видами. — С этими словами она положила на стол салфетку и поднялась из-за стола. — Прошу извинить меня, но мне надо идти. Завтра вечером состоится прием у Палмеров, на который я приглашена, и мне осталось сделать еще несколько завершающих стежков на моем вечернем платье.

Оказавшись в полном одиночестве у себя в спальне, Велвет погрузилась в раздумья. Первым делом она мысленно перенеслась в Роухемптон, где несколько месяцев назад — а ей казалось, уже целую вечность назад — они с Грейстилом были по-настоящему счастливы. Тогда она искренне верила, что влюбилась в него без памяти, а проведенные с ним дни и ночи лишь укрепили ее в этой уверенности. А потом… потом она вдруг обнаружила форму офицера армии парламента в его гардеробе и нашла у него в столе зашифрованные письма… И решила, что он — предатель.

Когда же она выдвинула против него обвинения, он ничего не отрицал. Но почему, почему он ничего ей не объяснил? Возможно, все дело в том, что Монтгомери слишком горд, чтобы отрицать что-либо или оправдываться, тем более — перед женщиной.

Велвет попыталась поставить себя на место Грейстила и поняла, какими ужасными оскорблениями должныбыли показаться ему ее обвинения — тем более что он не однократно рисковал жизнью, помогая Карлу в его борьбе.

«Да, я ужасно его оскорбила, — думала Велвет, чувствуя, что краснеет от стыда. — И конечно же, я обязана извиниться перед ним и вымолить у него прощение». Она тут же достала бумагу и перо и написала Грейстилу короткое послание, в котором просила разрешения навестить его. А потом, когда она отложила ручку, ей вдруг вспомнились слова Чарлза о замке Болсовер, о том, что замок этот является законной собственностью Грейстила.

— Интересно, каким образом ему удалось стать законным владельцем замка Болсовер? Такого просто не может быть… Тем не менее король абсолютно убежден в этом, — бормотала Велвет, кусая губы. — Что ж, этому смуглому дьяволу Грейстилу придется предъявить мне доказательства, прежде чем я поверю ему!

И тут Велвет вдруг поняла, что она нарочно настраивает себя против жениха.

— А что, если у него и в самом деле есть доказательства? Хуже того, что будет, если у него пропало всякое желание жениться на мне?

Исполненная сомнений и неприятных предчувствий, Велвет улеглась наконец спать, но сон все не шел, и она проворочалась в постели часа два, прежде чем смогла задремать. А перед рассветом ей привиделся сон, в котором она стояла между двумя молчаливыми высокими мужчинами с черными волосами. Но вместо того чтобы приблизиться к ней, они вдруг отвернулись от нее и направились в противоположную сторону.

Глава 15

Одетая в обшитое серебристыми лентами прелестное платье из зеленого шелка, Велвет сидела напротив Кристин в карете, мчавшей их к дому Палмеров на Кинг-стрит. Весь день она ждала ответа на свою записку, отправленную Монтгомери, и испытывала ужасное разочарование из-за того, что ее ожидания оказались напрасными.

«Похоже, этот властолюбивый демон наказывает меня, заставляя дожидаться ответа, — думала она. — Без сомнения, он хочет таким образом поставить меня на колени».

Она не знала, что накануне Грейстил написал вдовствующей графине, сообщив ей, что посетит вечер у Палмеров. Он также попросил Кристин проводить Велвет на этот вечер — но не говорить ей, что тоже там будет.

— Если бы ты была замужней леди, дорогая, то могла бы ездить, куда тебе заблагорассудится, не прихватывая с собой в качестве компаньонки такую скучную старую даму, как я, — с улыбкой сказала вдовствующая графиня.

— Ах, миледи, мне очень даже хорошо в вашей компании, так что прошу извинения за то, что мне приходится иногда вытаскивать вас из дома по вечерам. — Тут Велвет вдруг вспомнила слова короля при аудиенции и спросила: — А это правда, что при королевском дворе предпочтительнее иметь в придворном штате не девиц, а замужних женщин?

— Девицы были в моде при дворе королевы Елизаветы, но с тех пор утекло много воды, времена изменились. — Кристин выглянула из окна кареты. — Король Карл скоро женится, и двор королевы должны украшать замужние леди из знатнейших фамилий. Такие, к примеру, как графиня Суффолк.

Велвет тихонько вздохнула. Она всегда любила Чарлза, а в детские годы даже верила, что он женится на ней. Тем не менее мысль о том, чтобы стать одной из придворных дам новой королевы, показалась ей весьма привлекательной.

— Теперь, когда вы мне все объяснили, миледи, я, конечно же, понимаю, почему в штат придворных предпочитают набирать замужних дам. — «Между прочим, я была бы сейчас графиней Эглинтон, если бы между мной и Монтгомери не возникло столь чудовищного недопонимания», — добавила Велвет мысленно.

— Вот и Уайтхолл! — воскликнула Кристин. — А Кинг-стрит совсем неподалеку, так что через несколько минут мы будем у Палмеров. Полагаю, их дом представляет собой впечатляющее зрелище.

Выбравшись из кареты, они увидели и других гостей, приглашённых на вечер к Палмерам. Миновав парадные двери, распахнутые ливрейными слугами, гости оказывались в обширном холле, где их встречали хозяин с хозяйкой — Роджер и Барбара Палмер.