Эффект Робинзона Крузо - Лопатюк Ирина. Страница 83

700 километровый марш — бросок с Каира в Асун с полной боевой выкладкой; минимальные запасы еды и воды; раскаленный, вязкий песок; температура воздуха за 40° по Цельсию, — идеальные условия для проверки стойкости. Участки, где приходилось преодолевать дистанцию по водному пути, были особенно сложны, так как река Нил берёт начало на Восточно–Африканском плоскогорье и впадает в Средиземное море — надо было грести против течения. Надсмотрщики (pausarius и pitulus) задавали темп гребли, в то время как strigilarius или subunctor следил, чтобы гребцы были намазаны маслом для защиты от солнечных ожогов.

Император Траян, по свидетельству Диона Кассия [118], в походах не только шел пешим со своими солдатами, но и использовал это время для совершенствования в различных видах маневров: приказывая двигаться то одним порядком, то другим, он иногда даже заставлял своих разведчиков сообщать ложную информацию о противнике, с тем чтобы приучить воинов всегда быть наготове, быстро совершать необходимые перестроения и ничего не бояться. Подобным образом поступал в свое время и Цезарь. Как пишет Светоний [119], он часто устраивал марши даже без надобности, особенно в дожди и праздники, а когда распространялись устрашающие слухи о неприятеле, он даже преувеличивал их собственными выдумками. Снаряжение, оружие и припасы легионеры переносили на себе, так что, по словам Иосифа Флавия [120], они мало чем отличались от навьюченных мулов. Цицерон подчеркивал, что надо «нести на себе полумесячное довольствие, нести повседневную утварь, нести колья для вала!», и что:

«Щит, шлем и меч, — пишет он, — я не причисляю к этому грузу, как не причисляю плечи, мышцы, руки, — ведь оружие для солдата все равно что часть тела». [121]

Вес снаряжения колебался от 12 до 40 с лишним килограммов. Согласно Вегецию [122], отряд, идущий обычным «военным шагом» (militari gradu), проходит примерно 4,7 км в час, а «полным шагом» (pleno gradu) — 5,7 км в час. На одну ночь или на несколько дней разбивался походный лагерь. В некоторых местах археологи находят следы лагерей, расположенных один над другим, что указывает на то, что легион мог возвращаться тем же маршрутом и использовать одно и то же место для стоянки, что говорит о цикличности маршрута. Даже в самых сложных обстоятельствах римляне никогда не пренебрегали возведением лагеря. В 321 г. до н. э. римское войско попало в засаду самнитов в Кавдинском ущелье. По рассказу Ливия [123], поняв безвыходность своего положения, римляне сначала опешили, но потом без всяких понуканий и приказаний принялись сооружать лагерь. Столь велика была сила привычки! Тот же Ливий пишет о прославленном полководце II в. до н. э. Эмилия Павла, который дал характеристику военно — полевого лагеря:

«Предки наши считали укрепленный лагерь гаванью при всех превратностях военной судьбы: можно и выйти оттуда на битву, и там укрыться от бранных бурь… Лагерь победителю — кров, побежденному — убежище. Сколько раз бывало, что войско, не добившись удачи на поле и загнанное в лагерь, улучало время и порой, и очень скоро, мощной вылазкой обращало победоносного врага в бегство. Вторая отчизна, где вместо стен вал, а вместо очага и дома палатка, — вот что такое лагерь». [124]

Новобранцев обучали и тренировали командиры и инструкторы: campidoctores, magistri campi, exercitatores. Для специальной боевой подготовки были наставники, отвечавшие за конкретную специализацию: doctor armorum (или armatura) — наставник по фехтованию; doctores ballistarum — наставник стрелков из баллист; discens armaturarum (дословно «инструктор по проведению учений»). Солдаты проходили обучение соответствующей воинской специальности: discens equitum (ученик всадников), discens signiferorum (ученик знаменосца) …

Онасандр в своем трактате подчеркивает, что хороший военачальник должен постоянно упражнять вверенные ему войска, лично руководя учениями [125]. Император Адриан, сделавший в новых военно–политических условиях принципиальную ставку на постоянную и тщательную подготовку войск, личным примером стимулировал войска, лично участвуя в военных учениях и трудах, в том числе проходя по двадцать миль в полном вооружении вместе с воинами [126]. О боевой выучке солдат Адриана свидетельствует известная стихотворная эпитафия воину Сорану из батавской когорты, который был удостоен императором первенства за то, что переплыл через Дунай в полных доспехах и отличался исключительной меткостью в стрельбе из лука и метании копья. Надпись завершается примечательным призывом последовать его подвигам [127]. Тоже касается и императора Траяна. Понятно почему солдаты испытывали уважение и любовь к своему полководцу:

«Когда в военных упражнениях с пылью и потом солдат смешивался и пот полководца и, отличаясь от других только силой и отвагой, в свободном состязании ты то сам метал копья на большое расстояние, то принимал на себя пущенное другими, радуясь мужеству своих солдат, радуясь всякий раз, как в твой шлем или панцирь приходился более сильный удар; ты хвалил наносивших его, подбадривал их, чтобы были смелее, и они еще смелели, и когда ты проверял вооружение воинов, вступающих в бой, испытывал их копья, то, если какое казалось более тяжелым для того, кому приходилось его взять, ты пускал его сам». [128]

По своей программе тренировка воина имела цель повысить выносливость и физические данные, и обучить военным упражнениям с оружием (armatura). Начиналось все с обучения движению в строю: новобранцы учились сохранять правильные ряды, двигаться быстро и ровно [129], производить повороты, смыкать и размыкать ряды [130]. Легионеры регулярно совершали марш–броски в полной экипировке, таскали на себе дополнительные тяжести (весом примерно в 20 кг). «Уставы» Августа и Адриана предписывали, чтобы легионеры три раза в месяц совершали «военные прогулки» (ambulatura), проходя 10 миль (около 15 км) во всем вооружении, в том числе и по пересеченной местности, причем некоторую часть пути проделывали бегом [131]. Во время марш–бросков новобранцев учили разбивать полевой лагерь. Все новобранцы много бегали, преодолевали препятствия, учились метать камни из пращи, дротики и копья (которые для тренировок делались тяжелее, чем настоящие), стрелять из лука [132] и верховой езде.

«Такое внимание уделялось этому обучению, — пишет Вегеций, — что новобранцев учили вскакивать и соскакивать не только с правой, но также и с левой стороны, при этом с обнаженными мечами или пиками». [133]

Новобранцев учили также плавать, причем не только пехотинцев, но и всадников, их коней и обозных служителей [134].

В программу военных тренировок входило прежде всего индивидуальное обучение владению различными видами оружия и другими необходимыми навыками. Ключевое значение придавалось упражнениям в фехтовании. Ими новобранцы занимались дважды в день, используя деревянные чучела и учебное оружие — сплетенный из прутьев щит и деревянные дубины (и те и другие имели двойной вес, чтобы, как поясняет Вегеций, «новобранец, получив настоящее, более легкое оружие, как бы избавившись от более тяжелого груза, сражался спокойнее и бодрее»). При этом особое внимание обращалось на то, чтобы новобранец в первую очередь учился наносить колющие удары и, стремясь нанести рану, сам не открывал ни одной части своего тела [135].