Из Ро́ссии с любовью (СИ) - Колч Агаша. Страница 10

— Чтобы не нарушать пункт уложения об общении с чернью?

— Да, — скорчил непонятную мину собеседник.

А я решила его слегка потроллить.

— Ваше Сиятельство, а как так случилось, что послушный мальчик Гильом сбежал из дома, нарушив массу запретов, дабы встретить никому не известную гувернантку?

— Понимаете, Мария Павловна, сёстры расстроились. Вчера после ужина, когда наш управляющий месье Моро́ обучал меня проверять учётные книги, пришло письмо от мэтра Дюбуа о том, что он нашёл опытную гувернантку и вскоре она приедет. Няня, узнав об этом, принялась причитать, охать и рассказывать девочкам, что теперь за малейшую провинность их будут лишать сладкого, запирать в кладовке с мышами, а то и вовсе сечь розгами.

— Что за глупость? — возмутилась я необоснованным наветам. — Не отрицаю, что бывают проступки, за которые стоит наказывать даже детей. — В памяти яркой картинкой нарисовался ледоход на реке и я, поведшаяся на «слабо», на льдине, плывущей к затору у моста. Если бы не прохожий, схвативший меня за шкирку, свесившись с парапета, то всё могло бы закончиться не поротой задницей, а куда как трагичнее. — Но чтобы сечь розгами малышку Авелин, у человека не должно быть сердца.

Виконт пожал плечами и продолжил рассказ:

— Так няня сказала. К письму был приложен договор, и пока управляющий читал письмо, позволил мне его посмотреть. Ничего интересного там не было. Но когда ко мне прибежали зарёванные сёстры, я вспомнил пункт…

— О том, что я обязана с воспитанниками разговаривать только по-ро́сски?

— Да. Вот тогда-то я и решил поменяться с Жаном и встретить вас. Был уверен, что дама, увидев бедно одетого мальчишку, окликнет его на франкском. Если бы вы оказались злой, напыщенной и бессердечной, простите, дурой, я бы указал на нарушение пункта договора и нашёл бы способ уговорить бабушку отказать вам от места.

— Вы ради сестёр сознательно совершили поступок, за который обязательно накажут? — с уважением посмотрела я виконта. Гильом кивнул, а я присела в реверансе. — Ваша Светлость, примите искренние заверения в моём глубочайшем к вам уважении.

— Мария, зачем вы так? — глаза Гильома подозрительно заблестели. Кажется, мальчик подумал, что я насмешничаю.

— Виконт, я говорю абсолютно искренне и от всего сердца. То, что вы сделали, благородно. Но с другой стороны, это можно рассматривать и как дерзость. Шалость избалованного мальчишки — одному убежать из дома… Все же вы наследник, ваша безопасность для графства бесценна…

— Почему один? Господин капитан выделил мне двух охранников, и когда я ждал ваш дилижанс, они сидели в кустах, — хитро улыбнулся Светлость, радуясь тому, что я не заметила его группу поддержки. — А потом они скрытно сопровождали нас до самого моста.

— Так вот кто ойкнул, когда огрызок яблока улетел в кусты! — рассмеялась я.

— Я нечаянно и потом извинился, — самую малость набычился виконт, но тут же поддержал моё веселье.

— А ты молодец, предусмотрительный! — похвалила я воспитанника.

— Это не я, — честно отказался от похвалы Гильом. — Господин капитан просто так, без охраны, меня бы ни за что не выпустил за ворота.

Мысленно отметив двух преданных и расторопных служащих — управляющего и капитана охраны — подумала о том, что неплохо бы было с ними подружиться. А к няньке, нагнавшей страху на девочек, стоит присмотреться. Боится, что я выживу её с тёплого места, или есть другие причины?

За разговором мы спустились на первый этаж и попали в огромную парадную столовую. Мамочка дорогая, да тут не одну сотню гостей принять можно!

— Всего лишь сто десять человек, — «утешил» меня виконт.

Я что, вслух это вопила? Фу на вас, Мария Павловна!

— Столовая в родительском доме вмещала лишь пятьдесят человек, — доложило тело покойной Машеньки.

«А на нашей кухне мы вдвоём с бабулей едва втискивались. Столовой и вовсе не было», — могла бы добавить я, но промолчала.

— Куда теперь? — задумался Гильом.

— Подумайте, виконт, — подзадорила я его. — Подключите логику. За какой из этих дверей может скрываться нужное нам помещение?

— Хм… парадные двери для гостей. В них лакеи точно еду вносить не станут. Во вторую дверь мы вошли, и за нашими спинами кухни нет. Напротив — вход в бальную залу. Осталась одна. Та, неприметная, которая почти в самом углу. Проверим? — виконт азартно решал незамысловатую шараду.

И чуть ли не вприпрыжку, огибая стол, на котором можно проводить показ мод, бросился к заветной двери.

Мне тоже хотелось есть — когда тот завтрак был! — но и уйти, не рассмотрев невероятной красоты фрески, я не могла. Потолок, расписанный облаками, плывущими по голубому небу, казался недосягаемо высоким. Фриз украшал орнамент из резвящихся драконов. Золотые, тёмно-красные, голубые, травянисто-зелёные, серебристо-стальные, они сплетались хвостами, соприкасались крыльями или просто парили над залом. Драконы рассыпали розы, которые спускались к панелям, опоясывающим столовую по периметру, и распадались на множество лепестков.

Цветы казались настолько реальными, что на миг почудился легкий аромат чайной розы, наполнивший зал.

— Мария! — громким шёпотом позвал меня Гильом, успевший несколько раз выглянуть за дверь. — Там пахнет вкусно! Пожалуйста, пойдём уже…

Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Даже если он твой воспитанник и ему всего лишь одиннадцать лет.

Да и я завтра уезжать не собираюсь. Налюбуюсь ещё.

Из-за двери веяло не цветами. Оттуда пахло свежеиспечённым хлебом, жареным мясом и ещё чем-то непознаваемым, но крайне аппетитным.

Мы с виконтом крадучись прошли по коридору, отделяющему кухню от столовой, и остановились на пороге царства кастрюль, сотейников, сковород, половников и шумовок. Посуды было много, а управлялись на кухне всего три человека.

Высокий сухой, чуть ли не измождённый господин в белом поварском колпаке и в такой же белоснежной куртке, подпоясанной тёмным фартуком с большим карманом, что-то внушал крепкому парню в измазанной кровью фуфайке, рукава которой он закатал выше локтей. Золотистые брови и ресницы, множество веснушек на лице и руках выдавали в нем рыжика, хоть и спрятана была шевелюра под платок. Несмотря на то, что алую бандану он повязал на пиратский манер, вид у парня был далеко не бравый. Нагоняй расстраивал рыжего чуть ли не до слёз, причём с каждой минутой всё больше. За разыгравшейся драмой с нескрываемым неодобрением следила пышнотелая тётушка. Веяло от поварихи добром и заботой, а хмурые брови были ей явно не свойственны. От избытка чувств она скручивала в тугую верёвку кухонное полотенце. Казалось, что сейчас не выдержат нервы у женщины и хлестнёт она этим жгутом кого-то по спине.

Вот только пока непонятно, кого и за что.

Гильом, привлекая к себе внимание, негромко кашлянул. В ту же секунду мизансцена изменилась. Все трое застыли в неловких поклонах. Да и как элегантно поприветствовать сюзерена, когда колпак норовит в соусник нырнуть, узкий проход не даёт возможности опустить попу в глубокий реверанс, а мясник и вовсе за большой кастрюлей в поклоне исчез.

— Добрый день… — начал было виконт, но что сказать дальше, пока ещё не придумал. Оглянулся на меня, ища поддержки.

Выхожу из тени коридора:

— Месье, мадам, позвольте представиться. Меня зовут Мария, я гувернантка. Приехала сегодня после полудня и опоздала на обед. Его Сиятельство тоже голоден. Могли бы вы нас накормить?

Повара переглянулись.

— Так скажите, куда отнесть еду-то, мы горничную кликнем, и она принесёт, — всплеснула руками сдобная тётушка.

Представив, как мы сейчас будем кружить коридорами, добираясь до какой-нибудь приличной столовой, я взмолилась:

— Можно, мы здесь поедим?

— Так как же? — опять всплеснула руками женщина, становясь похожей на встревоженную наседку. — Виконт же. Невместно на кухне кушать.

О-о-о-о-о! Из-за соблюдения дурацкого этикета я сейчас в голодный обморок свалюсь.