Слова - Джейд Эшли. Страница 19

– Звучит глупо, – бормочет Феникс. – Но хорошо. Я в деле. Ты начинаешь.

Он перестанет думать, что это глупо, когда я выиграю, а он напьется до беспамятства.

Начинаю с очевидного:

– Я никогда не пела на сцене.

Феникс удивляется.

– Правда?

– Ага.

Мои сверстники всегда отводили мне роль изгоя, поэтому мысль о том, чтобы когда-нибудь спеть на сцене перед толпой неизвестных мне людей, до смерти меня пугает.

Но я бы солгала, скажи, что втайне не желала бы узнать, каково это, когда все смотрят на тебя так, будто ты действительно что-то значишь.

Будто ты особенная.

Поднеся стакан ко рту, Феникс делает глоток. Его губы подергиваются от удовольствия, когда он произносит:

– У меня никогда не было комендантского часа.

Черт бы его побрал.

Я делаю большой глоток, что оказывается не самой лучшей идеей, потому что стоит жидкости попасть мне в горло, как я сразу захожусь кашлем. Господи.

Феникс смеется над моей неопытностью.

– В чем дело, Группи? Не можешь справиться с алкоголем?

Отмахнувшись от него, я отплачиваю Фениксу следующей фразой:

– Я никогда не списывала на тестах.

– Мило. – Прищурившись, он делает еще один глоток. – Меня никогда не обливали свиными помоями на вечеринке.

Ауч. Поднося стакан к губам, я поднимаю указательный палец свободной руки.

– Еще не вечер.

Второй глоток все еще резковат, но пьется гораздо легче.

Раз уж Феникс достает большие пушки, я тоже прибегну к тяжелой артиллерии.

Я удерживаю его взгляд.

– Я никогда не трахала шлюху в музыкальном классе.

– Кто-то сегодня показывает коготки, – бормочет он и делает глоток.

По моим венам разливается тепло, и в голове ощущается легкость.

– Это ты начал, приятель.

Дотянувшись до пачки сигарет, он подносит одну ко рту и прикуривает.

– Я никогда не выкладывал уйму денег за чертову ручку.

Тут он меня подловил. И я с радостью делаю еще один глоток. Мое тело постепенно расслабляется.

– Ух ты, крепкий напиток.

Его великолепное лицо искажается беспокойством.

– Тебе, наверное, стоит притормозить.

Ну уж нет. Я хочу повеселиться.

– Черта с два, – заявляю я. – Сегодня у меня нет комендантского часа.

Празднуя маленькую победу, я отпиваю еще.

Мысли путаются, когда я пытаюсь придумать что-нибудь еще, чего Феникс не делал. И усмехаюсь, зацепившись за одну мысль. Господь свидетель, его член где только не побывал.

– Я никогда не участвовала в оргиях.

Феникс делает еще одну затяжку, не совершая ни единого движения в сторону стакана.

Я машу ему рукой.

– Давай, приятель. Пей.

– Никогда не принимал участия в оргиях. – Слабый проблеск юмора освещает его лицо. – Тройнички? Да. Оргии? Слишком много мороки.

С такой логикой не поспоришь.

Я делаю очередной глоток.

– Аминь, брат.

Мягкое прикосновение к моей руке заставляет меня вздрогнуть.

– Может, нам стоит остановиться.

– Спасибо за совет, папочка. – Я снова наполняю теперь уже пустой стакан. – Но я не слабачка.

Феникс раздраженно издает гортанный звук.

– Отлично. Я никогда не делал минет.

Судя по высокомерному взгляду, он думает, что выиграл этот раунд.

Однако пусть я лучше напьюсь до беспамятства и меня вывернет наизнанку, чем дам ему подтверждение того, что я неудачница, которой парень не позволяет ему отсосать.

Сохраняя безразличное выражение лица, я делаю глоток.

Феникс тушит сигарету в стоящей рядом пепельнице.

– Ты не должна пить, если не делала этого, помнишь?

– Я знаю правила, – невозмутимо отвечаю я.

С его лица исчезает выражение триумфа, и он замолкает. Желая продолжить игру, я перебираю в голове то, что я, в отличие от него, не делала.

– Меня никогда не арестовывали.

И снова Феникс игнорирует выпивку.

– Почему ты не пьешь?

Он нахально подмигивает мне, отчего мое сердце пропускает удар.

– Потому что никогда не попадаюсь.

Изучая меня, словно я образец под микроскопом, его лицо расслабляется, и он проводит пальцем по своему точеному подбородку, будто обдумывая следующие слова.

– Я никогда не трахался с парнями.

Заварил кашу, так не жалей масла. Как и раньше, мне не хочется подтверждать, что я зануда, у которой еще не было секса.

Поэтому я пью.

– С кем ты трахалась?

В его тоне чувствуется легкая резкость, но я не понимаю причины.

Прикидываясь скромницей, я подмигиваю ему в ответ.

– Для этого нам придется сыграть в «Правда или действие».

– Тогда «Правда или действие».

Вот дерьмо.

– Ладно. – Я сглатываю. – Правда или…

– В прошлый раз ты была первой, – вставляет Феникс, прикуривая очередную сигарету. – Правда или действие, Группи?

Очевидно, он не совсем понял, что для меня есть простой выход из этой ситуации.

– Действие.

Бум. Спасена.

Дым от зажженной сигареты, зажатой меж его губ, клубится в воздухе.

– Дай взглянуть на твои татуировки.

Что. За. Черт.

Я скорее спою ему каждую песню из своего блокнота, стоя перед нашим выпускным классом, чем позволю увидеть это.

Как мне теперь выпутаться?

Быстро поразмыслив, я понимаю, что честность – лучшая тактика. Своего рода.

– У меня их нет.

Видно, что ему мой ответ не по душе, но он ничего не может поделать. Фениксу не взглянуть на мои татуировки, потому что их нет. Я кремень.

Теперь моя очередь.

– Правда или действие?

– Правда. – Никаких колебаний с его стороны.

Я могла бы быть с ним помягче, но надеюсь, если мне удастся доставить ему хотя бы половину того дискомфорта, который он доставил мне своей последней просьбой, он согласится прекратить эту игру.

– Почему ты меня поцеловал?

Его ноздри раздуваются на вдохе, и на мгновение мне кажется, что он не ответит…

Но потом Феникс произносит:

– Потому что хотел этого.

По спине пробегает волна легкого покалывания, и я сжимаю ноги вместе.

Феникс хотел поцеловать меня.

Слава богу, я пьяна, потому что понятия не имею, как в полной мере осознать масштабы этого заявления.

Он бросает сигарету в стакан, и она шипит.

– Правда или действие?

Не хочу слышать вопрос о том, что у меня на теле, поэтому говорю:

– Действие.

Феникс словно пронзает мою душу тупым ножом, произнося следующее требование:

– Покажи мне чернила на верхней части бедра.

Мои губы приоткрываются на судорожном вдохе. Очевидно, что это я туго соображаю, потому что Феникс только что меня обыграл. По-крупному.

Я не могу этого сделать. Не могу.

Но должна. Поскольку что-то мне подсказывает: на этот раз он не позволит мне выкрутиться.

Неприятно это говорить, но тот факт, что у Феникса трудности с чтением, немного облегчает мои терзания.

Когда я встаю, ноги кажутся резиновыми.

– Ладно.

Я собираюсь поднять футболку, но Феникс меня опережает. Как только я ощущаю его прикосновения, у меня начинает кружиться голова.

По его лицу разливается разочарование, когда он пытается расшифровать три слова на верхней части моих бедер. Я уже собираюсь сказать ему, что время вышло, но тут он вскакивает с дивана и подходит ближе, изучая чернила.

Он проводит пальцем по одному из слов. Контраст его мозолистой кожи и нежного поглаживания вызывает жар между ног.

– «Толстая».

Мое сердце стучит о ребра.

Нахмурив брови, Феникс читает другую надпись.

– «Свинья». – Гнев окрашивает его тон, когда он произносит последнее видимое ему слово. – «Жирная задница».

Поднеся большой палец ко рту, он смачивает его… А затем проводит им по одному из слов, пытаясь стереть его.

Но ничего не выходит. Во всяком случае, не так легко.

– Это перманентный маркер.

– Почему… – Морщинки между его бровями становятся глубже, а голос понижается до слабого хрипа. – Почему ты делаешь это с собой?