Журнал «Компьютерра» № 12 от 27 марта 2007 года - Компьютерра. Страница 12

Революционная суть ДХА заключается в том, что этот препарат атакует другую критическую особенность раковых клеток — их способность не совершать самоубийство, когда они должны это делать. В обычных здоровых клетках механизм апоптоза запускают митохондрии. Раковые же клетки отличаются тем, что в них митохондрии не работают. Долгое время предполагалось, что митохондрии раковых клеток поражены до состояния полной бесполезности. Однако теперь выясняется, что ДХА имеет возможность каким-то образом вновь активизировать митохондрии в раковых клетках. А как только они активируются, включается и механизм клеточного апоптоза, удаляющий раковую опухоль. Более того, из-за весьма небольшого размера молекул ДХА, препарат способен преодолевать барьер кровь-мозг, что в потенциале делает его одним из первых лекарств, способных эффективно лечить рак мозга. Причем препарат этот, по составу очень похожий на уксусную кислоту, легко изготовлять с весьма небольшими затратами. Наконец, он уже давно имеется на рынке как лекарство от метаболических заболеваний, то есть его побочные эффекты хорошо задокументированы.

Казалось бы, научное сообщество должно переживать восторг и ликование, коль скоро обнаружен новый и очень перспективный путь борьбы с раком. И наиболее очевидный следующий шаг — начало широких клинических испытаний ДХА с особым вниманием на его совместимость с уже применяемыми онкологическими лекарствами. Однако именно тут начинаются большие проблемы нового средства. По свидетельству канадского Национального ракового института, тестирование эффективности ДХА потребует организации клинических испытаний для каждого типа рака на тысячах пациентов. Причем испытания эти могут стоить от 1 млн. до 100 млн. долларов, в зависимости от разновидности болезни. В принципе, эксперименты можно было бы начинать прямо сейчас, поскольку Минздрав Канады и FDA, соответствующий государственный орган в США, еще тридцать лет назад выдали ограниченное разрешение на использование ДХА для лечения таких заболеваний, как врожденный молочный ацидоз, метаболическое заболевание, вызывающее поражение органов и смерть младенцев. Но вот только раздобыть деньги на проведение новых онкологических испытаний, как быстро выяснилось, оказывается очень непросто.

Патент на ДХА уже истек несколько лет назад, сделав формулу препарата всеобщим достоянием. А это сразу сделало очень сложным отыскание фармацевтической компании, которая пожелала бы финансировать испытания. Когда фармакологические фирмы владеют патентом на лекарство, они могут устанавливать цену на него настолько высокой, насколько пожелают, поскольку ни одна другая фирма не имеет права производить то же самое. А без такого патента лекарство может производить любая компания, что неизбежно снижает цену на препарат. Конкретно для непатентуемого ДХА, по оценкам Михелакиса, одна доза нового антиракового препарата могла бы стоить как одна-две поездки на общественном транспорте (меньше двух долларов). Но проблема с поиском инвесторов серьезна настолько, что один из руководителей крупной фармацевтической компании открытым текстом (правда, на условиях анонимности) заявил следующее: «Сложно представить, что кто-то пожелает взять на себя все затраты и риски разработки нового лекарства — лишь для того, чтобы затем другие компании быстро наладили массовое производство дешевых версий-дженериков».

Не найдя абсолютно никакого интереса и отклика у фармацевтических гигантов, ученые занялись поисками помощи в правительственных структурах, некоммерческих организациях и фондах, умеющих организовывать гуманитарный сбор средств, а также среди состоятельных индивидуальных доноров. Потому что сейчас на дальнейшие исследования элементарно нет средств. Для их сбора, разъяснения сути открытия и настоятельного совета раковым больным не прибегать к ДХА-самолечению, в университете Альберты создан специальный сайт: www.depmed.ualberta.ca/dca.

Цитата

"DCA — вещество без запаха, без цвета, недорогое, относительно нетоксичное, состоящее из небольших молекул. Исследователи Университета Альберты полагают, что оно вскоре может быть использовано для эффективного лечения многих форм рака".

Парадоксальность, если не сказать абсурдность, так называемой войны с наркотиками, которую ведут многие государства, прекрасно известна всякому, кто мало-мальски способен анализировать происходящее. Когда одни бесспорно вредные для здоровья наркотики открыто продаются и рекламируются, а другие, нередко менее вредные наркотики, легко могут привести человека в тюрьму даже не за продажу, а просто за их хранение, то единственное, что вызывает сомнение — это психическая вменяемость политических лидеров, подобные порядки устроивших. Бредовость ситуации ярко отразила Маргарета Винберг, в недавнем прошлом министр сельского хозяйства, а затем вице-премьер правительства Швеции, когда в 2002 году выступила с резкой критикой в адрес Евросоюза, решившего оказать солидную финансовую поддержку производителям табака. С какой стати, задалась риторическим вопросом Винберг, европейские налогоплательщики должны выделять 750 млн. евро на поддержку индустрии массового убийства? С одной стороны, ЕС говорит о защите здоровья граждан, а с другой стимулирует курение табака, который, по словам Винберг, убивает людей больше, чем СПИД, преступления, пожары, а также все прочие наркотики вместе взятые...

Неадекватное восприятие государством проблемы с наркотиками стало темой большого, только что опубликованного в Великобритании исследования, проведенного комиссией RSA, Королевского общества поощрения искусств, ремесел и коммерции. В комиссию, два года изучавшую проблему, входили видные ученые, политики, врачи, журналисты, представители полиции, а главные ее выводы настоятельно рекомендуют правительству переклассифицировать наркотики по степени вреда, который они причиняют человеку. В новой классификации алкоголь, в частности, получает намного более высокую, чем ныне, степень вредности из-за его прямых связей с насилием и автодорожными несчастными случаями. А табак, по грубым оценкам ответственный за 40% всех больничных заболеваний, становится более опасным наркотиком, чем марихуана и экстази.

Однако из этого вовсе не следует, что алкоголь и табак надлежит срочно запрещать. В отчете RSA особо подчеркивается, что в государстве отмечается серьезнейшее несоответствие между законами, регулирующими наркотики, и тем, как наркотики реально применяются членами общества. В своих предложениях о том, как сделать законы о наркотиках более эффективными, комиссия в первую очередь опиралась на результаты недавнего исследования, проведенного группой Колина Блэйкмора (Colin Blakemore), одного из наиболее влиятельных в Британии ученых, возглавляющего национальный Совет медицинских исследований. В этой работе специалисты предлагают классифицировать наркотики не по тяжести наказания, положенного за их хранение, а по относительным рискам, связанным с приемом этих веществ. Изучение двадцати самых распространенных наркотических средств — как легальных, так и запрещенных, — взвешенных и оцененных по степени их физического вреда, относительной аддиктивности (формированию привыкания), а также по степени их воздействия на остальное общество, привело к построению нового, более рационального ранжирования.

В отчете RSA, как и в исследовании Блэйкмора, делается вывод, что нынешние британские законы о наркотиках безнадежно устарели. Подходы, на основе которых создавались эти законы, развивались совершенно бессистемным образом, исходя из произвольных принципов и с очевидно незначительным научным базисом. Новая система оценки рисков конкретных наркотиков основана на достоверных фактах и современных научных знаниях. Эта система могла бы сформировать фундамент для новой классификации наркотиков в законодательстве. Причем не только в Британии, понятное дело, но и в других странах. Поскольку наркотики сегодня являются серьезнейшей проблемой общества практически во всех странах.